Перекрестки сумерек - Роберт Джордан

– Мне кажется, вы двое скоро растопите друг дружку, – смеясь, произнесла она. – Однако твоя шутка почти удалась, Бергитте Трагелион. – Бергитте хмуро взглянула на нее, и смущение, текущее по узам, сменилось внезапной тревогой. Но Авиенда отвечала ей настолько невинным взглядом, что, казалось, ее глаза вот-вот выпадут наружу из глазниц, так они расширились.

Лучше ни о чем не спрашивать, решила Илэйн. Когда задаешь вопросы, как говаривала Лини, то приходится выслушивать ответы, хочешь ты того или нет. Она не хотела слушать ничего, особенно когда Расория стояла рядом, пристально изучая плиты пола перед носками своих сапог, а остальные телохранительницы в передней комнате прислушивались уже в открытую. Она никогда не осознавала, насколько ценная вещь уединение, до тех пор пока не лишилась его полностью. Ну, по крайней мере, в достаточной степени.

– Пожалуй, я вернусь обратно в ванну, – сказала она спокойно. Кровь и пепел, что за шутку сыграла с ней Бергитте Трагелион? Что-то сделала, чтобы… растопить ее? Вряд ли что-то серьезное, иначе она бы уже знала.

К несчастью, вода в ванне успела остыть. Она была еле теплой. В такой вряд ли кому захочется сидеть. Помокнуть в ванне еще немножко было бы просто чудесно, но не ценой того, чтобы ждать, пока ее опустошают ведро за ведром, а потом заново приносят горячую воду. Сейчас уже весь дворец должен знать, что Илэйн вернулась, и главный писец с главной горничной, должно быть, уже ждут со своими традиционными отчетами. Отчеты были ежедневными, когда она находилась в городе, а сейчас они наверняка озабочены, поскольку ее не было целых два дня. Долг должен быть превыше удовольствия, если собираешься править страной. И это еще более справедливо, если ты только пытаешься овладеть троном.

Авиенда стянула полотенце с головы и встряхнула волосами, чувствуя облегчение от того, что не придется снова лезть в воду. Она направилась в гардеробную, сбрасывая на ходу халат, и была уже почти одета к тому моменту, когда Илэйн с девушками вошли в комнату. Она позволила Нарис довершить начатое, слегка поворчав, хотя оставалось всего лишь надеть на нее тяжелую шерстяную юбку. Оттолкнув руки горничной, Авиенда сама затянула шнурки своих мягких высоких сапожек.

Для Илэйн все было не так просто. Кроме тех случаев, когда ее ждали совсем неотложные дела, Эссанде чувствовала себя обиженной, если ей не позволялось участвовать в выборе одежды. В отношениях с близкими слугами всегда следует поддерживать тонкое равновесие. Им известно о твоих тайнах больше, чем ты подозреваешь, и видели тебя в самых различных состояниях – ворчливой, усталой, плачущей в подушку, в гневе и раздражении. К ним должно питать такое же уважение, какого ждешь от них, иначе дело дрянь. Поэтому Авиенда вынуждена была сидеть на одной из кушеток, позволив Нарис расчесывать ее волосы, пока Илэйн не остановилась наконец на простом сером платье из тонкой шерсти, вышитом зеленым по высокому воротнику и рукавам и отороченном черной лисицей. Не то чтобы ей было сложно решить, что надевать, но Эссанде выкладывала перед госпожой все новые шелка, расшитые жемчугами, сапфирами или огневиками, причем каждое последующее платье было вышито затейливее, чем предыдущее. Хотя Илэйн еще не сидела на троне, Эссанде хотела одевать ее каждый день так, словно та была королевой, готовящейся к аудиенции.

В этом был определенный смысл, учитывая, что каждый день приносил все новые делегации купцов с петициями или выражениями почтения, особенно иноземцев, надеющихся, что неурядицы в Андоре не повредят их торговле. Старая поговорка, что владеющий Кэймлином владеет Андором, никогда не была до конца верной, и в глазах купцов шансы на то, что она действительно добьется трона, существенно уменьшились после того, как у ворот города появилась Аримилла со своей армией. Они могли сосчитать Дома, поддерживающие ту или иную сторону, с не меньшей легкостью, чем считали монеты. Даже андорские купцы избегали теперь Королевского дворца, держась как можно дальше от Внутреннего Города, чтобы никто не подумал случайно, будто они собрались во дворец; а банкиры прибывали сюда в плащах с капюшонами и в наемных экипажах. Никто не желал ей зла, Илэйн знала это, и разумеется, никто не хотел рассердить ее, но точно так же они опасались рассердить и Аримиллу, по крайней мере сейчас. Тем не менее банкиры все же прибывали во дворец, и пока что она не слышала, чтобы кто-нибудь из купцов являлся с петицией к Аримилле. Это стало бы первым признаком того, что ее дело проиграно.

Надевание платья заняло вдвое больше времени, чем могло бы, поскольку Эссанде позволила Сефани помочь Илэйн. Девушка тяжело сопела, непривычная к тому, чтобы одевать кого-то другого, боясь допустить ошибку на глазах Эссанде. Илэйн подозревала, что этого она боялась гораздо больше, чем сделать ошибку в присутствии своей госпожи. Опасения сделали девушку неуклюжей, а неуклюжесть – еще более старательной. Усердие заставило камеристку еще больше беспокоиться из-за возможных ошибок, так что в результате она двигалась гораздо медленнее, чем ее болезненная пожилая начальница. В конце концов Илэйн все же сидела напротив Авиенды, а Эссанде расчесывала ее локоны костяным гребнем. По мнению Эссанде, можно позволить одной из девушек натянуть на Илэйн сорочку или застегнуть ей пуговицы, но нельзя рисковать тем, что они спутают ей волосы.

Но не успел гребень пройтись по ее волосам и двух дюжин раз, как в дверях появилась Бергитте. Эссанде фыркнула, и Илэйн могла себе представить гримасу, которая появилась на лице служанки у нее за спиной. Эссанде еще могла уступить, чтобы Бергитте присутствовала при купании, хоть и с неохотой, но гардеробная была святая святых.

Как ни удивительно, Бергитте ответила на неодобрение горничной лишь умиротворяющим взглядом. Обычно она отказывалась уступить Эссанде хоть на дюйм.

– Илэйн, Дайлин вернулась. И она привела кое-кого с собой. С ней Верховные Опоры Домов Мантир, Хевин, Гильярд и Нортэн. – Узы почему-то доносили от нее чувство замешательства и тревоги.

Несмотря на передавшуюся ей головную боль Бергитте, Илэйн чуть не запрыгала от восторга. И запрыгала бы, если бы Эссанде не расчесывала ей волосы. Четверо! Она никогда не рассчитывала на то, что Дайлин удастся добиться столь многого. Она надеялась на это, молилась об этом, но никогда не ожидала, что все получится более за одну короткую неделю. По правде говоря, Илэйн была уверена, что Дайлин вернется с пустыми руками. Четверо Домов ставили ее на один уровень с Аримиллой. Мысль о том, что она должна «становиться на один уровень» с этой глупой женщиной уязвляла гордость Илэйн, но тут уж никуда не денешься. Мантир, Хевин, Гильярд и Нортэн. Почему не Кандред? Кандред был пятым Домом, который собиралась навестить Дайлин. Ничего. У нее теперь на четыре Дома больше, и она не собирается беспокоиться из-за того, что одного не хватает.