Коронатор - Симона Вилар

Когда Анна с Оливером показались из леса, все разом загалдели, поднимая разнокалиберные чарки за здоровье новой хозяйки Гнезда Орла. Анна улыбнулась, хотела пройти к Филипу, но вдруг поднялась возня, раздались крики:

– Подарок! Свадебный подарок леди Майсгрейв от нейуортцев!

Вперед с важным видом выступил Освальд Брук, протягивая ей с поклоном какой-то сверток.

– Примите от нас этот наряд, благородная госпожа. Мы везли его из-под самого Глостера, ибо не годится жене барона Майсгрейва явиться в Нейуорт, словно простой крестьянке.

Анна была и возмущена, и тронута одновременно. Она видела, как усмехнулся и повел головой Филип. Поблагодарив ратников, она приняла сверток и направилась в дом.

Оказавшееся в свертке платье наверняка принадлежало какой-то даме из стана ланкастерцев. Оно еще хранило чужие запахи, а длинный шлейф местами поистрепался. И все же Анна надела его, чтобы не огорчить воинов. Платье было из богатого сиреневого бархата, а его широкие рукава оторочены едва ли не до локтей мехом лисицы. Тем не менее оно пришлось впору.

Она разделила волосы, заплела их в две толстые косы и уложила полукружьями вокруг ушей, как учила ее Дебора. Мягкий бархат ниспадал крупными складками, и Анна подумала, как приятно вновь почувствовать себя нарядной и привлекательной. Когда же она появилась в дверном проеме и ратники невольно примолкли, восхищенно глядя на нее, она почувствовала себя совсем счастливой.

Рассмеявшись, она изящно подхватила длинный шлейф и плавно опустилась в низком реверансе. Поляна взорвалась восторженными возгласами.

– Ай да леди Майсгрейв! Многие лета красавице-госпоже и ее храброму супругу!

Анна чуть повернула голову и взглянула туда, где был Филип. Он сидел, облокотясь о шершавый ствол дуба, придерживая лежащие рядом костыли. Филип неотрывно смотрел на нее. Но как и когда-то давно, еще в Бордо, свое восхищение он выразил тем, что лишь едва заметно прищелкнул пальцами.

В тот вечер было выпито немало. Анна слегка опьянела, разрумянилась, без устали смеялась. Солдаты не переставали восторгаться, глядя, как она красиво ест, беря мясо самыми кончиками пальцев. Кто-то заиграл на свирели, и Анна встрепенулась.

– Ах, боже мой… Оливер, Оливер, да ведь это же «Пьяный монах»!

И она пропела:

Священник под вечер заехал в село.Отведал перцовой и тминной…

Ратники стали допытываться, откуда она знает их песенку, но Анна лишь отшучивалась.

Снова зазвучала свирель, и черноглазый ратник в оранжевом плаще склонился к Анне, изящно протягивая руку и обращаясь к Майсгрейву:

– Вы позволите, сэр, пригласить баронессу на танец?

У него был плутовской взгляд, выгнутые лихой дугой брови. Он нравился Анне. Она была чуть пьяна и счастлива. Они все нравились ей.

Странное это было дело, проделывать куртуазные па под звуки пастушеской свирели, да еще под одобрительные хлопки ратников. Бархатный шлейф шелестя скользил по примятой траве. Солдаты даже посвистывали от удовольствия.

Капитан Освальд сказал во всеуслышание:

– Провалиться мне на этом месте, если я не был круглым дураком, приняв госпожу за простую девку! Ох, простите, леди Анна! Говорю же – дурак я был, и вы сами сказали, что я еще пожалею о том, что был так дерзок с вами. Теперь же вы истинная красавица, какой к лицу блистать при дворе короля Эдуарда. Сэр Филип, его величество не раз просил передать, что ему не терпится видеть вас и леди Майсгрейв у себя в Вестминстере.

Рука Анны дрогнула. Она взволнованно взглянула на Филипа.

– Боюсь, что я и моя супруга не скоро будем иметь возможность являться при дворе. Я думаю, что нам следует отправиться в Нейуорт. Леди Майсгрейв ожидает ребенка, и я хочу, чтобы мой сын родился на своей земле, под кровом Гнезда Орла.

Анна покраснела, а ратники разразились такими воплями, что ей пришлось зажать уши. В лесу, разбуженная шумом, проснулась и жалобно закричала птица.

Они уезжали через день на рассвете. Ночью пролился дождь, и теперь между стволами деревьев лежал туман. Филипа ожидало путешествие в конных носилках, и он посмеивался, что Кумир окончательно решит, что им пренебрегают.

Солдаты седлали коней, забрасывали им на спину чересседельные сумки. Угольщик, сжимая руками голову и пошатываясь, побрел в лес. После двух дней беспрестанных возлияний он чувствовал себя совсем скверно и не понимал, как эти люди, пившие еще больше, могут оставаться такими бодрыми.

Маленький Лукас вертелся здесь же, заглядывая ратникам в лица.

– Когда я вырасту, я тоже стану воином. Можно, я приеду тогда к вам в Гнездо Орла?

Освальд Брук засмеялся, потрепав мальчишку по голове.

– Если найдешь дорогу – приезжай!

Анна стояла рядом со смирной гнедой лошадью, на которой ей предстояло проделать весь путь, и кормила ее с ладони овсом. Она была все в том же сиреневом платье, на плечах ее лежала темная пелерина с капюшоном.

Оглянувшись, она увидела в дверях Мэдж и, улыбнувшись, направилась к ней.

– Вот, – протянула она ей руку ладонью вверх. – Теперь я ничего не боюсь. Скажи, что меня ждет?

Женщина коротко взглянула на ладонь, держа ее в своих кривых, словно болотные коряги, руках.

– Ты недавно потеряла близких.

Анна вздрогнула и едва не отшатнулась. Но сдержала себя.

– Не говори мне о прошлом. Скажи, что впереди.

– Я вижу троих детей. Тебе суждено не одно замужество. Но ты будешь всю жизнь любить лишь одного человека.

Глаза Анны просияли, и она согласно кивнула.

Мэдж между тем недовольно хмурилась.

– Это ясная и длинная линия. Но что-то тут есть, чего я еще не могу понять.

Анна засмеялась.

– Ну, Мэдж, на сельской ярмарке за такое гадание ты не заработала бы ни фартинга.

Но женщина словно не слышала ее, удивленно и озадаченно разглядывая линии на руке Анны. Потом ее светлые глаза расширились, и она выдохнула:

– Тебе суждено стать королевой!

Анна перестала улыбаться.

– Да-да, – повторила Мэдж. – Мне еще никогда не доводилось видеть столь странной линии судьбы. Но то, что ты станешь королевой, – это несомненно.

Анна выдернула руку.

– Ну уж нет! Я не зря сказала о ярмарках. Только там шарлатаны зарабатывают медяки, предсказывая сельским дурням, что они сделаются королями, герцогами и даже султанами. Зачем ты это сказала? Кем-кем, а уж королевой мне не бывать никогда.

Она повернулась и пошла прочь. Мэдж видела, как однорукий оруженосец рыцаря, потеснив ратника в оранжевом плаще, помог Анне сесть в седло, и она тотчас, наклонившись к носилкам, заговорила с мужем. Потом звонко засмеялась.

Отряд тронулся, копыта глухо ударили в мокрую землю. Так и не оглянувшись больше, Анна исчезла в тумане. Следом потянулись ратники, один за другим скрываясь среди листвы. Некоторое время еще слышался шум кавалькады, потом стало совсем тихо. Где-то подала голос кукушка. Расстроенный Лукас утешался тем, что вгонял и вгонял в землю подаренный кем-то из ратников нож.