Погребальные костры - Стас Бородин

— Все знают? — я нахмурился, настороженно оглядываясь по сторонам.

— Конечно! Это господин Тонезап, нас всех заранее предупредил!

Я облегченно вздохнул. Хоть на этот раз это было не предательство и не козни короля Гойо.

— Дай-ка угадаю, мощи пророка Афдана вам тоже Тонезап продал?

Верзила громко сглотнул.

— А кто же еще? Желающих много было, да вот только всем оберегов не досталось…

Колеса фуникулера тихонько поскрипывали, поднимая меня все выше и выше, к самым небесам. Кабинка мерно раскачивалась, проплывая между многоярусных дворцов, окруженных тенистыми садами, бассейнами и фонтанами.

Я с любопытством поглядывал на богачей, расположившихся в шезлонгах на открытых террасах, на их ухоженных детишек, играющих с декоративными собачками, и на золотые жердочки с нахохлившимися охотничьими птицами. Собаки звонко тявкали, дети восторженно визжали, а колпачки на головах соколов поблескивали россыпями драгоценных каменьев.

Жизнь на вершине Маунтдана была совсем другой, нежели в грязных и душных портовых районах.

Тормозные захваты вскоре заскребли по дну кабинки, вагончик дернулся и со скрежетом остановился. Я надавил на запыленное стекло и выглянул через окно наружу. Каменный перрон оказался пуст, только ветер треплет выцветшие листовки, прилепленные к покосившемуся деревянному щиту с названием станции. «Небесное кольцо» показалось мне совершенно заброшенным.

Толкнув дверцу, я остановился на пороге, не решаясь сделать шаг. Первый шаг или последний? Слеза Сердца вервь заухала в груди. Здесь все началось, и здесь все должно было завершиться. Колесо судьбы повернулось, сделав полный оборот, возвращая меня к самому началу. Если бы у меня была возможность переиграть все заново? Я сделал глубокий вдох, собираясь с силами. Что бы я сделал? Как бы поступил на этот раз?

Обломки камня и черные головешки захрустели под башмаками, когда я осторожно подошел к самому краю скалы. Здесь, под самыми облаками, провел свои последние часы несчастный Маркабрю. О чем он тогда думал? Как ему удалось сохранить в умирающем теле последнюю искру жизни, как ему удалось предупредить меня об опасности?

Я увидел иссеченную металлическими шариками стену, нависающую над бездной, увидел закопченный прямоугольник двери и покореженные кованые перила, оставшиеся от балкона. Никто не искал пропавшего чародея, никому не было до него дела.

Переступив через груду мусора, я подошел к краю. Далеко внизу чернела извилистая полоса ущелья, отороченная бесчисленными черепичными крышами. Еще дальше виднелись сверкающие ниточки канатов, спускающихся в порт, а у самого дальнего причала красовалась громада «Карателя».

Длинная черная тень, отбрасываемая похожим на исполинского дракона облаком, медленно-медленно ползла по острову, один за другим пожирая городские кварталы. Я прищурился, далеко на западе над горизонтом что-то сверкнуло. Так и есть! Оказывается, пройдоха Танзей не врал! С «Небесного кольца» и в правду можно было разглядеть вершину горы Азава.

Порыв горячего ветра дернул меня за косицу, и я поспешно натянул на лицо шейный платок. Нужно было возвращаться. Слухи о моем возвращении наверняка уже облетели весь город, и теперь в «Белом Октопусе» меня ждала теплая встреча.

Стоило мне лишь приоткрыть входную дверь, как в таверне «Белый Октопус» воцарилась мертвая тишина. Два десятка посетителей, сидящих за столиками и у стойки бара, дружно повернулись на звон колокольчика, чтобы поглядеть, кого же там принесла нелегкая.

— Каков наглец! Заявился, точно к себе домой! — за угловым столиком мастера Тонезапа вальяжно расположился Малыш Гудан, со своими подручными. — Должен отдать должное, парень, яйца у тебя как у олифанта!

Остальные посетители бара глядели на меня с нескрываемым любопытством, точно на какую-то заморскую диковинку, о которой много слыхали, но увидали в первый раз.

Не обращая ни на кого внимания, я уселся у входа, и щелкнул пальцами, подзывая служанку. Айс опустился на скамью рядом со мной и украдкой наступил мне на ногу.

— Ох, и не нравятся мне все эти рожи! — прошептал он. — Магией здесь так и смердит!

Мастер Ингио поморщился.

— Тех, что сидят у стойки, я хорошо знаю. Собаки Эстевро. Очень сильные чародеи.

Откинув полу плаща, волшебник достал лакированную шкатулку и торжественно водрузил ее на стол.

— Вот смеху-то будет! — осклабился Файнрир, пряча под столом боевой траккара.

Малыш Гудан окинул помещение торжествующим взглядом, и хлопнул в ладоши.

— Мой дядя всегда говорит, что прежде чем приступать к делу, гостя нужно как следует угостить!

К нашему столику тут же подбежала служанка, несущая на расписном подносе чашки с ароматным жасминовым чаем.

— Только поторопитесь, господа, — Малыш Гудан плотоядно ухмыльнулся. — А то у меня уже в брюхе бурчит!

Айс подозрительно посмотрел на поднимающийся над чашками пар и скривился.

— Отрава, поди!

Мастер Ингио аккуратно придвинул чай к себе.

— Спешить нам некуда. Мы и так проделали длинный путь. Дайте же старику, наконец, немного отдышаться.

Подцепив табурет ногой, Малыш Гудан уселся прямо напротив нас. Волосатые кулачищи упираются в толстенные ляжки, квадратная челюсть вызывающе выставлена вперед, а за голенищем сапога поблескивает позолоченная рукоять ножа.

Я сделал маленький глоток, и поглядел на верзилу поверх чашки.

— Что же мастер Тонезап не почтил нас своим присутствием?

— Дядя просил извиниться от его имени, — Малыш Гудан ухмыльнулся. — У него имеются дела и поважнее.

Мастер Ингио громко закряхтел, массируя рукой поясницу.

— А почему бы вам тогда не представить нам своих друзей, — он кивнул в сторону бара. — Похоже, что тут у нас собралась занятная компания!

Сидящий у стойки волшебник вежливо приподнял шляпу, приветствуя мастера Ингио. Второй чародей приветливо кивнул, похлопывая по ладони чубуком дымящейся трубки, тогда как третий звучно отрыгнул, и демонстративно отвернулся.

— Похоже, что с мастерами Журе, Кловином и Гудмуром вы уже знакомы, — верзила ухмыльнулся, поворачиваясь к волшебникам. — Позвольте, тогда, представить вам достопочтенного мастера Гиллеспе, ученика самого Адарина. Великого мастера мистерий, магистра ядов и повелителя огня.

Айс презрительно фыркнул, разглядывая высокого нескладного господина, поднявшегося из-за ближайшего столика. Лицо у чародея было сплошь покрыто извилистыми шрамами и следами ожогов, между которыми топорщились клочки седых волос.