Белый Клык. Лучшие повести и рассказы о животных - Дхан Мукерджи

Они решили во что бы то ни стало найти своих друзей и предупредить их о наводнении. Конечно, слонов и без того предупредили крылатые гонцы джунглей – птицы и их помощники – обезьяны. Птицы летали быстрее ветра, а обезьяны скакали из леса в лес, словно кони, порвавшие постромки, и разнесли весть о бедствии по всему Гарвалу и доброй половине Соединенных провинций от Агры до Айодхья.

Сирдар со своими слонами, придя на условленное место встречи с Аджитом и Бахадуром, ждал их до последней минуты. Но, услышав рев и плеск воды, слоны во главе с вожаком резво, как олени, помчались на юго-восток. Но вода все-таки настигла их. Не дожидайся они Аджита и Бахадура, все обошлось бы благополучно, а теперь они понесли утрату – среди утонувших оказалась Радха со своей маленькой дочерью. Она ждала сына и мешкала, отставала от стада на сотню-другую футов – ей все казалось, что вот-вот она увидит его, живого и невредимого. Сирдар шел впереди, глубоко озабоченный тем, как спасти от опасности все стадо, и не знал, что его подруга отстает. Он выполнял свой долг вожака и не мог уделять особого внимания жене и дочери. Таков уж благородный слоновий обычай. И если бы не самопожертвование Сирдара, слоны никогда бы не спаслись такой дешевой ценой: они потеряли всего около десятка товарищей.

Сирдар повел слонов на юго-восток и успел уйти от наводнения. Только те, кто отстал, утонули. Радха, как он узнал потом, захлебнулась, спасая свою дочь.

Слоны укрылись на высоком надежном плато, у подножия горы. Здесь и обрушилась на вожака горестная весть о смерти его жены и дочери.

Удар этот был тем ужаснее, что Сирдар и Бахадура тоже считал погибшим. Мучительная боль пронзила ему сердце. Не веря, что Радха умерла, он как безумный бегал по всему плато. Он искал ее среди коз, антилоп, слонов, буйволов. Хотя многие говорили ему, что сами видели, как Радху и ее дочь захлестнула вода, Сирдар отказывался верить. Горе так потрясло его, что он даже не мог трубить.

Бедный Сирдар – какой ужасной ценой заплатил он за честь быть вожаком. Он не мог спасти свою жену и дочь, не мог даже оглянуться на них в самую тяжкую минуту их жизни. Ужасна доля вожака! Жизнь его принадлежит не ему, а всему стаду.

Если бы он затрубил, ему сразу стало бы легче, да и Бахадур, затерявшийся в многотысячной толпе зверей, услышал бы его голос.

Аджит и Бахадур, укрывшиеся на том же плато, что и слоны Сирдара, узнали от других беглецов, чем был вызван такой ужасный потоп. Они услышали много удивительных рассказов, но все сходились в одном. Горная гряда, которую вода размывала уже много месяцев, в одном месте была прорвана, и огромное озеро низринулось в Гарвал, не только затопив старые русла, но образовывая новые реки, смывая целые деревни и леса. Погибло десять тысяч человек и неисчислимое множество оленей, тигров, слонов, леопардов, буйволов, обезьян, змей и других животных.

По пути к плато Аджиту и Бахадуру встречались различные звери, попавшие в кольцо страха. Странное это было зрелище: обезьяны кружились по лесу вместе с леопардами, антилопы и тигры бежали бок о бок, как лучшие друзья, питоны, свернувшись, лежали у самых ног ревущих оленей.

Рядом с этими перепуганными зверями наши слоны были настоящим чудом храбрости. Чтобы самим не поддаться страху, они решили помочь бедным зверям спастись от беды. Аджит изнемогал от усталости, и Бахадур смело взялся за дело. Его короткие, громкие призывы, словно кузнечный молот, ударили по нервам испуганных зверей и освободили их из-под власти страха. Они прекратили свой безумный бег, но были слишком потрясены и безвольны. Чтобы ими снова не овладел страх, Аджит тоже затрубил во всю мочь. Потом он подтолкнул Бахадура бивнями, как бы говоря ему: «Веди!», и все послушно пошли за ним; они были счастливы выбраться из этого царства ужаса и смерти. Так достигли они того спасительного плато, куда отец молодого вожака привел своих слонов и где он тщетно искал детей и Радху[7].

Глава XVII

Совершеннолетие Бахадура

Нелегко было вывести из беды дряхлого, измученного слона и целую толпу диких зверей, ослепленных страхом. Но Бахадур справился с этим. Долгие часы шли они без сна, без воды и пищи.

Когда спустился вечер, двигаться стало гораздо труднее. А около десяти часов Бахадур увидел, что звери, сбегавшиеся отовсюду, заполнили все плато. Чтобы найти место и пищу для всех, надо было идти дальше.

Но идти было некуда. На востоке высились горные хребты, острые, как кинжалы, туда могли вскарабкаться лишь козлы. К югу, в полумиле от плато, лежала затопленная долина. Никто не знал, глубоко ли там. По шуму воды можно было только понять, что течение там очень быстрое, и это так пугало зверей, что они не могли шевельнуться. Ни у кого не хватало храбрости первым войти в воду. Страх и растерянность овладели их сердцами, в которых не осталось и капли мужества. Словно разбитая армия, они сдались на милость победителя.

С каждым часом страх все ширился. Видя быстрое распространение этой заразы, Бахадур и Аджит решили во что бы то ни стало перебраться через затопленную долину. «Лучше погибнуть в борьбе, чем умереть в страхе» – таков был их девиз. Аджит, этот великан одиннадцати футов ростом, вошел в воду. И что же? Она была ему едва по колена. Он весело затрубил, сообщая всем радостную весть. Бахадур, шедший следом за ним, подхватил: «Хонта та та та! Хонта та та та! – Идите, даже для меня здесь совсем мелко!» Он повторил это множество раз.

Его поняли только слоны, а минут через пять огромный слон нагнал Бахадура и сказал: «Тонха тоно! – Вперед, сынок, я иду за тобой». Это был Сирдар!

Хоботы их встретились в ласковом пожатии. Сердце Сирдара переполняла радость – наконец-то он видел сына живым. Но в этот миг было не до нежностей. Аджит трубил: «Гум грант гум! – Потом будете радоваться. Не отставайте!»

«Бонк», – ответил Сирдар, что означало: «Я повинуюсь».

Как видите, настоящий вожак умеет подчиняться старшему, когда этого требуют обстоятельства. Аджит благодаря своему долгому жизненному опыту бесспорно пользовался правом старшего в это трудное время. Поэтому не только Бахадур, но и Сирдар беспрекословно выполнили его приказ.

Вода всюду была мелкая. Лишь изредка она доходила Бахадуру до груди, и слоны шли уже не так осторожно. Все же им казалось, что пройдет много часов, прежде чем они дойдут до суши: местность здесь была плоская и ровная. Если бы не это, им пришлось бы перебираться через более глубокий и быстрый поток.

Вскоре за ними потянулись все их друзья, а следом и чужие слоны.

Пройдя примерно две трети пути, они вышли к глубокому омуту, в котором бурлил зловещий водоворот. Поколебавшись, Аджит двинулся прямо вперед. Вмиг он провалился в воду по брюхо. Бахадур, видя, что Аджит не останавливается, тоже, как солдат, устремился навстречу опасности.

Одним прыжком Сирдар очутился рядом с сыном. Он подоспел как раз вовремя – вода была Бахадуру уже по шею, и его уносило течением. Сирдар стал конвоировать единственного своего сына, словно большой пароход маленькую лодчонку. Течение било и швыряло слоненка, но не могло унести его, потому что Сирдар стоял твердо, как скала.

Обернувшись, Аджит увидел, что Бахадуру приходится трудно, вернулся и встал по другую сторону от него. Его тело, словно плотина, сдерживало напор воды. Тем временем Бахадур нащупал дно и одолел коварную глубину. Теперь старшие шли уже не впереди и сзади Бахадура, а по бокам от него. К счастью, опасных мест больше не попадалось до самого конца пути.

На беду, омут перепугал слонов, шедших сзади. Они видели, как Бахадур едва не утонул, и теперь стояли как вкопанные. У них даже не хватило смелости попробовать обойти омут стороной, и, словно окаменев, они простояли на месте не один час.

Было уже за полночь, когда три отважных путешественника добрались до суши; впереди была твердая земля и бесконечный простор джунглей. Ах, как это было чудесно! Но одному из них предстояло вернуться назад к перепуганному стаду, остановившемуся перед омутом. Разумеется, сделать это вызвался Сирдар.

Но едва прошел он десяток шагов, как Аджит с ужасным стоном упал на все четыре колена и глубоко зарылся бивнями в землю. Сирдар поспешил к другу, Бахадур был уже рядом с ним, напрягая все силы, они вдвоем подняли Аджита, у которого был сильный сердечный приступ. Сирдар и Бахадур поддерживали его до тех пор, пока приступ не прошел. Но даже через полтора часа Аджит был слишком слаб, чтобы стоять без чужой помощи. Поэтому Сирдар снова подхватил его хоботом под бивни, помогая ему держаться на ногах.

Видя, что положение трудное, почти безвыходное, Бахадур решил сам вернуться к тем слонам, которые все еще стояли перед омутом, и сказать им, что путь свободен. Иначе он поступить не мог. Сирдару пришлось согласиться на это – иначе он должен был бросить больного Аджита и идти сам. Вожак не может забыть свой долг. Бахадур не сумел бы удержать Аджита на ногах, пришлось ему идти, а Сирдару остаться.