Белый Клык. Лучшие повести и рассказы о животных - Дхан Мукерджи

А теперь пусть Сирдар сам расскажет нам о том, как воспитывался Бахадур. Ему нетрудно будет без ложной скромности описать своего замечательного сына, так как слоны не имеют обыкновения скрывать родительскую гордость и не скупятся на похвалы своим отпрыскам. Право же, они просто без ума от своих слонят. В этом смысле некоторые мужчины могли бы кое-чему поучиться у животных.

«Возблагодарив небо за то, что оно послало мне такого прекрасного сына, я поведаю вам о том, как воспитывался мой первенец, Бахадур. Надеюсь, вы без труда поймете мой слоновий язык.

Узнайте с самого начала, что оба мы – Радха и я – окружили его нежной заботой. Стоило ему чихнуть, и мы приходили в ужас. А вдруг он захворал?

Но все наши страхи оказались напрасными, Бахадур вырос, стал крепким и умным. Поскольку будущий слон формируется в первые годы своей жизни, мы тщательно следили за Бахадуром. Он регулярно отдыхал в полдень и спал без просыпу ночью по восемь часов. Все это шло ему на пользу: тот, кто отдыхает и спит вовремя, не знает усталости и страха.

Заботясь о здоровье Бахадура, мы не забывали и учить его. Для этого, едва ему исполнился месяц, мы стали потихоньку двигаться в ту сторону, где были наши друзья. У нас, слонов, стадный инстинкт появляется очень рано, и слоненок почти всему учится в стаде. Так как друзья помогают каждому из нас в беде, слон с раннего детства усваивает законы товарищества. Он должен стать не рабом чужой воли, а умным и самостоятельным членом своего племени; поэтому чем раньше начнет он жить среди себе подобных, тем дороже будут ему их достоинства и ненавистнее – слабости. Любовь к силе и красоте должна стать неотъемлемой частью его натуры. А самый верный путь к этому – воспитать в нем смелость, выдержку и ум. Поскольку характер – лишь совокупность привычек, каждый молодой слон должен вырабатывать в себе хорошие привычки. Друзья встретили нас радостно. Бурные приветствия огласили воздух. Хоботы соприкоснулись в сердечном пожатии. Мы с Радхой были растроганы этой встречей. Едва смолкли приветствия, как наш сын присоединился к ватаге других слонят, чьи родители тоже недавно вернулись в стадо. Теперь там было с полдюжины слонят его возраста. Близилась весна, и мы двинулись на север, к горе Джомолунгма. Мне вспомнился Кумар, мой старый друг, и сердце у меня больно сжалось. Вместе с ним увидел я впервые снежную вершину Джомолунгмы, похожую на раскрытый цветок, когда утренняя звезда исчезала в ее опаловом сердце.

Мои печальные размышления о Кумаре прервал Аджит, старый слон, проживший на свете девяносто девять лет, – он был вожаком во время моего отсутствия и теперь ждал моих приказаний. По его глазам я видел, что он восхищен моим сыном Бахадуром. Посовещавшись, мы решили, что Аджит будет охранять стадо сзади, Радха пойдет впереди него, а перед ней – Бахадур; таким образом с тыла его будут оберегать мать и один из самых мудрых слонов. Жена и сын не должны быть рядом с вожаком, иначе, заботясь о них, он может забыть о безопасности других слонов. И вот, после двухмесячного отсутствия, я снова стал во главе стада и повел вперед своих друзей и родных».

Глава XII

Сирдар продолжает свой рассказ

«…Первую ночь мы провели в дельте Ганга, у Сандарбанса, где в джунглях полно тигров и леопардов, а река так и кишит крокодилами. Вода там была соленая и не годилась для питья. Нам пришлось разрывать бивнями землю и пить из родников, которые текли на глубине нескольких дюймов.

В эту ночь мы устроили Бахадура на ночлег совсем не так, как прежде. Он должен был спать вместе с другими слонятами. Их окружили кольцом все молодые слоны старше десяти лет. Вокруг них встали все матери под охраной самцов до тридцати лет, а наружный заслон составили взрослые, выстроившись вплотную друг к другу. Расставив всех и заняв свое место, я велел своим слонам спать. Никто не тревожил нас, и только на самой заре два голодных тигра несколько раз подходили и осматривали наше стойбище. Скоро им это надоело, и они ушли искать какой-нибудь добычи.

Днем мы расположились на отдых иначе: родители должны были сами следить за своими детьми. Иногда две или три семьи объединялись и устраивались отдельно.

Обычно слонята спят, сбившись в кучу, а родители, словно стены из черного дерева, неподвижно стоят вокруг них. Слоны ведут себя очень тихо не только в то время, когда отдыхают малыши. Должно быть, это потому, что они так огромны. Слону нелегко спрятаться от врагов, и, оберегая себя от опасности, мы должны соблюдать крайнюю осторожность. Привычное наше окружение – это тишина и покой. Всякий шум нам неприятен.

Отдохнув, малыши принялись играть с родителями. В первый год жизни слоненка такой порядок почти никогда не нарушается. Ведь малыши не могут идти с утра до вечера, не поиграв и не порезвившись беззаботно. Мы тоже каждый день играли со своим Бахадуром. А однажды родители решили приучить детей к воде. Бахадуру в то время было около трех месяцев. Каждый слоненок встал между своими родителями на берегу, и все ждали моего сигнала. Но я не мог разрешить им купаться, не убедившись, что не только сзади, из джунглей, нам ничто не грозит, но и в воде нет крокодилов и акул. Я набрал хоботом немного воды и вылил ее себе в рот. Вода была пресная, – значит, акул в ней быть не могло. Проверяя, не подстерегают ли в глубине крокодилы, я до половины погрузил хобот в реку и стал ждать. Ждал я довольно долго, но никто меня не укусил, и я решил, что все благополучно. Но даже теперь матери не пустили детей в воду. Сначала мы, взрослые слоны, прошли полукругом до середины. Обычно мы очищаем таким путем воду: водяные жители, увидев в реке огромные туши, покорно уступают нам дорогу. Приняв эту последнюю предосторожность, мы кликнули слоних и слонят. Слонята не двигались с места – они боялись расстаться с берегом.

Пришлось каждому уговаривать своего малыша войти в реку. Бахадур никак не соглашался ступить в воду хоть одной ногой. Тогда я сказал ему, что мы уйдем на тот берег, а его оставим здесь. Он испугался. Я указал ему на мать, которая плескалась в реке, и объяснил, что все слоны смело входят в воду, так что бояться нечего. Но Бахадур все еще упрямился. Тогда Радха подошла к берегу и обхватила его хоботом. Тем временем другие родители уже уговорили своих детей войти в воду. Радха начала тянуть Бахадура, а я подталкивал его сзади. Через секунду он был уже в реке. Барахтаясь, он пытался удержать равновесие, но все-таки перевернулся вверх тормашками. Пришлось мне подхватить его хоботом и удержать над водой. Теперь он шагал тверже, и через несколько минут я отпустил его, но, вместо того чтобы держать хобот как можно выше, Бахадур погрузил его прямо в воду. Радха мигом извлекла его на поверхность. Бахадур изверг целый фонтан воды и громко затрубил. Немного погодя мать снова отпустила его хобот, и опять он очутился внизу. Пришлось мне поспешить на выручку. На этот раз оба мы порядком хлебнули воды. Голова у меня болела и кружилась. Но уверяю вас, Бахадур не был безнадежным тупицей, потому что после третьего раза он уже сам стал держать хобот над поверхностью. Так мы научили его не бояться воды, и через неделю он стал легко переходить реку.

Поборов воду, слон должен побороть и воздух. Я хочу сказать, что слоненку, прежде чем ему исполнится год, надо научиться узнавать по запаху любого зверя.

Первым делом мы научили Бахадура различать два главных вида запахов – травоядных и плотоядных зверей. Потом он перестал путать хищных собак и кошек, а еще немного спустя узнал разницу между волками и дикими собаками, леопардами и тиграми. Конечно, на все это понадобилось время. Но, когда Бахадуру исполнилось два года, он знал о звериных запахах все, что следует.

Опаснее всего было иметь дело с волками, леопардами и кобрами. Однажды волки чуть не сожрали Бахадура. Это случилось, когда начался второй сезон дождей в его жизни. До самого июля с неба не упало ни одной капли. Вся природа изнемогала от засухи. Ручьи пересохли мгновенно, как капля воды в раскаленной пустыне. Реки стали тоненькими, как хвост слона, течение в них совсем прекратилось. Деревья, корни которых не уходили глубоко в землю, быстро погибли. Травы и тростники шелестели, словно солома. Гонимые жаждой и голодом, мы спешили к устью Ганга, чтобы выйти к морю.

Моральный закон джунглей таков, что, когда наступает засуха, все звери перестают охотиться и преследовать друг друга. Перед лицом общей опасности – засухи или наводнения – звери забывают вражду. Все они объединяются, друзья и враги помогают друг другу избежать опасности.

От крылатых лесных гонцов мы узнали, что нам грозит страшная засуха. Птицы, которые летают далеко-далеко, всегда могут сказать, велико ли несчастье. Услышав дурные вести, слоны, которые в конечном счете двигаются почти столь же быстро, как птицы, потому что идут днем и ночью, распространяют их дальше. В джунглях есть еще обезьяны, которые ловят молву и снизу, и сверху. Они больше всего на свете любят разносить новости. Теперь обезьяны, раздувшись от важности, прыгали с ветки на ветку и трещали без умолку: «Проснитесь, вставайте, бегите, пока все вы не погибли от жажды». Но эти дуралеи не говорили, куда бежать. Началась общая сумятица. Казалось, все джунгли в беспорядке ринулись куда глаза глядят. Вопли перепуганных зверей становились все отчаянней. Весь этот шум просто оглушал. Вдруг воздух затрясся от рева, сразу покрывшего все другие звуки. «Бонка, бонок, бо-он!» – ревели дикие буйволы. Они одни чуяли воду и звали нас за собой в сторону моря. Почему-то быки лучше других умеют находить воду. Птицы – отличные проводники в дальней дороге, но они не могут отыскать воду под землей по запаху. А вот буйволы и слоны это умеют. Птицам помогает зрение, нам – нюх. И так как в птичьих речах главное – то, что они видели, мы не всегда понимаем их.