Василика Даль: Возрождение - Василина Жидких

от меня, и, когда я почувствовала новый приступ боли в области татуировки, то слабо улыбнулась ему кровавыми губами. Я почти не чувствовала боли. – В жизни так не поступлю, это низко, – Саймон читал по губам, он знал, о чем я говорила. Он помнил, какие обещания мы давали друг другу в тот день, думая, что это просто шутка. – Кто нарушит правило, – продолжила я, горя праведным гневом, – тот умрет от рук пострадавшего, – тогда мы смеялись над этим, ведь шутка, зачем нам убивать друг друга? А сейчас, вонзив кинжал глубже в тело Зена, окрашивая свои бледные пальцы его алой кровью, я сдерживала данное, когда-то слово.

Из нас троих, слово сдержала только я.

– Что ты сделала?! – кричал Саймон, вырываясь из рук Матвея.

Оторвав взгляд от него, я посмотрела в глаза Зена, который с трудом сфокусировался на мне.

– Они мне говорили, что вам стоит дать шанс, – сказала я не своим, чужим голосом. – Но я жалею, что не пристрелила тебя в кабинете. Я выполнила свое обещание, Зен Эрик Хадзис.

Медленно вытащив кинжал из Зена, я в последний раз посмотрела ему в глаза, и взяв его с другой стороны, одним ударом, что пришелся ему в правую сторону лица, обезопасила себе путь вперед.

Встав на трясущиеся ноги, я схватилась за левый бок, что разъедало остаточной болью страшной судороги, стянувшей сердце. Ярость придала сил, но ранения были опасными, и без чьей-то помощи они не затянутся, а сейчас не самое время записываться к кому-то на прием.

Я побежала в сторону второго брата, который уже вырвался из рук Матвея, и сейчас они дрались врукопашную с элементами магии. Заметив меня, Саймон оставил Сперанского и кинулся мне навстречу, выкрикивая несусветную брань.

Матвей собирался бежать за ним, но крик Алины привлек наше с ним внимание – она была ранена. Ее задели. Я почувствовала это, рыжая сейчас опять не контролирует нашу связь, и все, что чувствует она, чувствую и я.

«Я разберусь с ним», – быстро сказала я Матвею теперь и по нашей с ним безмолвной связи. Он застыл в центре между двумя огнями, не зная куда бежать, но одно чувство взяло верх на другим похожим, и Матвей побежал к ней.

– Саймон, – я сосредоточилась на противнике напротив меня.

Он был зол. Саймон никогда не умел работать с эмоциями, они преобладали над его разумом, и сейчас по его разъяренному лицу я понимаю, что эта черта не изменилась и для него это конец.

Мы приближались к друг другу, и его рука должна была ударить меня в бок.

Саймон был близок к удару, но я в последнюю секунду упала на колени, схватила его за локоть и, скользя вперед, разрывая колени в кровь, остановила его.

Он упал лицом вперед и не успел повернуться ко мне. Я ударила его кинжалом и, когда я оказалась сверху, то сильнее вонзила лезвие.

Удар вслепую – и тело Саймона подо мной обмякло.

– Я хотел убить тебя, – его голос звучал извиняющееся.

– Я тоже, – признаюсь я, но мой голос был непоколебим. Никакого раскаяния в нем нет и не будет. – Я хочу убить тебя и Зена, хочу причинить вам боль, – опустив голову вниз, я глубоко вдохнула, и это было не сожаление, а отчаяние, – но я не могу вас убить, – сложно это признать, но как бы мне не было больно, я не в силах это сделать. – Вы мне, оказывается, слишком дороги.

– Знаю, – отвечает он, даже не пытаясь сопротивляться, – я тоже не смог, но, – Саймон поворачивает ко мне голову, – прошу тебя, спаси Люси.

Резко вытащив кинжал, чтобы причинить ему меньше боли, я одним ударом по голове вырубила его, оставляя вне игры.

Выровнявшись, я быстро огляделась по сторонам. Тяжело было дышать окровавленной грудью, и каждый вдох отдавался болью. Хотела крикнуть Алине, что я в порядке, нечего беспокоиться, но не смогла вымолвить и слова, когда встретилась с ее взглядом.

Она шокирована.

Она напугана.

Ее сильно тревожит мое состояние, и, когда Алина медленно опускает взгляд ниже, скользя им по мне, то я невольно замираю на месте. Мне страшно от того, что она подумает, когда увидит свежую, еще не подсохшую кровь на моих руках, когда заметит, что мой некогда серебряный кинжал стал багряно-красным.

Кинжалом, приносящим смерть, как говорил мне Дмитрий про окровавленное оружие.

– Хватит, – подумала я, оборачиваясь назад. – Битва не окончена.

И я вовремя обернулась, потому что меня настигали оставшиеся в живых бешеные псы Корсака. Их было больше, возможно, они сидели в засаде, как дополнительное подкрепление. Сделав невольный шаг назад, я боязливо оглянулась, так же услышав многочисленный топот со стороны своей первой команды. Их, как и меня, тоже настигло подкрепление Корсака.

«Алина», – позвала я подругу, – «разрешаю тебе не сдерживаться», – они маги, ей нужна вся ее мощь, – «но с одним условием: вы не будете помогать мне», – если они будут отвлекаться на меня, могут пострадать сами. – «Просто сделайте их, пожалуйста», – пробуждение вулкана меня уже не сильно беспокоило, нам все еще нужно выжить.

Я двинулась назад, потому что не хотела далеко отходить от Корсака, который уже был рядом с артефактом. Не знаю, сколько времени понадобится, чтобы разобраться с ними, даже несмотря на мою увеличенную силу за счет выброса адреналина вперемешку с гневом, но от Корсака я не отойду.

– Одним кинжалом я тут не справлюсь, – пробормотала я, делая большие шаги назад.

Ловко убрав кинжал на место в ножны, я достала меч, и прокрутив его в руке, удобно устроила в своей влажной от крови ладони.

Закрыв на секунду глаза, я сделала глубокий вдох и быстро их открыла, когда услышала лязг меча.

Сорвавшись с места, я бросилась в толпу, умело орудуя мечом, рассекая все, что только могло попасться мне на пути, слушая хруст каждого сухожилия, которого перерубал мой острозаточенный меч. Кровь хлестала в разные стороны. Крики, вопли, стоны боли смешались в один сплошной непонятный гул, который всецело занял мое сознание, на фоне которого я стала слышать свое тяжелое дыхание, вырывающееся с хрипотцой из истерзанной груди.

Я осознала, что обезумела. Перед глазами все слилось в одно неразделимое пятно, в котором я различала живые мишени, и единственной мыслью было: «убить их всех».

Я крутилась среди них, вертя меч в разные стороны. Со стороны могло показаться, что я бью вслепую, как раньше, но если присмотрится умелый воин, то он заметит, с какой ювелирной точностью я попадаю в невидимые метки и какими ловкими, и четкими были мои движения – развернулась, ударила в локтевой сгиб руки, выбив кинжал, снова оборот и прямой удар в голень, чтобы он не дополз до своего оружия; резкий разворот на месте, и я рассекаю грудную