Василика Даль: Возрождение - Василина Жидких

от того, что именно я втянула ребят в это, и если что-то случится, то это будет на моей совести. Снова. – Мы изначально шли по его плану. Матвей, кто тебя надоумил взять нас с Алиной?

– Наставник убедил меня, что дело не пыльное, но прибыльное, и было бы неплохо устроить вам двоим хорошее лето, – честно ответил Матвей. Отбросив все наши ссоры и недомолвки на задний план, мы, как самая настоящая команда, сплотились для общей цели – выжить. Все же Матвей взрослый, а не маленький ребенок, хотя порой именно так себя и ведет. – Мне понравилась мысль, и я предложил вам.

– Не сходится одна деталь, – подняв руки на стол, я внимательно рассматривала свои пальцы, будто где-то среди маленьких рубцов от старых ран таился правильный ответ. – Корсак не мог быть уверен, что ты возьмешься за это дело. Ты ведь его на ярмарке нашел, да?

– Не совсем так. В тот вечер я правда был на той ярмарке, – ярмарка закрытых предложений. – Было несколько интересных предложений, которые я уже был готов принять, вот только наставник убедил в том, что лучше взять простое дело. Меня практически заставили его принять.

– Ты соблазнился ценой, – прошептала Алина.

– Не из добродетели я занялся этим делом, – хмуро ответил он, взглянув на нее. – Деньги. Ради них я, собственно, и работаю.

– Петр Иванович предложил тебе дело, настаивая на том, что было бы неплохо и нам подкинуть работенку. Мы приехали. Дело сделали, и все было бы хорошо, если бы не ночное путешествие Алины к Везувию, это сработало, как катализатор. Получается, здесь нет случайных людей, – я посмотрела на Тимура. – Все нужны для его планов.

– А причем здесь я? – поинтересовался Тим, встретившись со мной взглядом, в котором явно прочел подозрение, потому что он тут же изменился в лице.

– Причем здесь ты, – я встала из-за стола, потому услышала, как звонит мой телефон. – Наверное, мама. Алина, пиши Алекс, пусть выезжает сюда с Бо прямо сейчас, – наверное, нашла что-нибудь, или сообщит мне, что уже купила билет и меньше, чем через сутки, будет в Помпеи. – Я сейчас подойду.

Быстро добежав до комнаты, я взяла телефон с тумбочки и вышла в коридор, хотела спуститься вниз, потому что была уверена, что звонит мама, но номер оказался засекречен.

Кажется и так понятно, кто звонит, не правда ли?

Я приняла вызов, не спеша поднесла телефон к уху, стараясь дышать ровнее, и медленно спускалась по лестнице.

– Чем заслужила честь говорить с королем преступного мира Земли? – нахально спросила я, не думая о сердце, которое готовилось выскочить из груди.

– Такое приветствие льстит моей скромной персоне, Василиночка, – я ожидала услышать какой угодно голос, только не омерзительно склизкий, что так дерьмово поносил мое имя, медленно перекатывая его на своем языке. – Мне нравится твоя уверенность, в том, это именно я тебе звоню.

– Не уверена, что каждый разгадывает твои гнусные планы, – спустилась на одну ступеньку вниз, – Ромочка.

– Ошибаешься, моя дорогая, – он хмыкнул на смертельно опасную вольность. – Разгадывают все, вот только они или уже при смерти, или работают подо мной. На твой счет у меня долгое время были сомнения, не верил я, когда мне говорили воспринимать тебя всерьез, но ты меня удивила, – он смеется. – Даже поразила своими мыслями.

– Люси, – я не хотела слушать его мерзкий смех. – Она по своей воле связалась с тобой, – еще шаг вниз, – или ты ее заставил, как обычно поступаешь?

Смех резко оборвался, и я четко услышала, как он шумно втягивает воздух прежде, чем завопить мне в трубку:

– Как меня раздражают подобные вопросы! Но для тебя сделаю исключение и отвечу на один единственный вопрос, – Корсак ухмыляется, прежде чем продолжить говорить. – Бедная Люси, – протягивает он вновь неожиданно огрубевшим голосом, – как и один из ее братьев. Тебе лишь остается узнать, кто именно из братьев Хадзис верен тебе до конца. У меня много дел, – он снова хмыкает, – потому сама передай Матвею Михайловичу, что мне очень и очень жаль его наставника, и пусть от моего лица выразит соболезнования о неожиданной кончине заботливого супруга и любимого отца. Нравился он мне, хороший был мужик, вот только непослушный.

– Ублюдок, – процедив сквозь зубы, я прикусила язык, чтобы не пасть в его в глазах, подавшись самым мерзким чувствам, что у меня есть, потому что я знала наставника Матвея. Петр Иванович много помогал мне советами, а для Сперанского он был вторым отцом. – Тебя давно пора пристрелить на заднем дворе, и то, это слишком гуманно для тебя.

– Удивишься, но я буду рад принять смерть от достойного противника. Может быть, ты все-таки сможешь подкрасться ко мне мимо охраны и пырнуть меня своим кинжалом, но это не скоро произойдет. Как ты уже сказала, вы еще зеленые для таких дел.

– Мразь. – Я зашла на кухню и увидела ошарашенно-удивленные взгляды всех находившихся. Они все в опасности. – Какая же ты мразь, Корсаков. Знаешь ведь, что я сделаю задуманное, сколько бы времени мне для этого не потребовалось.

Он знает.

– Ух, я слышал рык в твоих словах? Да ты зверь, хранитель, – Корсак смеется. Он насмехается не только надо мной, а над всеми нами. – Я буду в восторге, когда заставлю тебя мурлыкать под своими руками.

– Я его сейчас сам мурлыкать заставлю! – Матвей вскочил из-за стола и пытался вырвать телефон из моих рук, но Тим, встав между мной и ним, остановил его, давая мне юркнуть в сторону от ловких рук друга.

– Сперанский в своем репертуаре, даже после того, что ты сделала, – замерев на месте с вытянутой рукой вперед, я судорожно вдохнула. Откуда Корсак знает? – И я не про то, что ты заставила ведьму признаваться, я про другое. Я о том, что заставило тебя уехать из Астаны несколько лет назад. Ах да, он ведь не знает о том, что ты сделала, и слепо любя, преданно о тебе заботится. Наивный дурак.

– Наивный дурак – это ты, – я отошла еще на шаг, чтобы вырывающийся Матвей не выхватил телефон, – раз предполагаешь, что он делает это слепо.

– Ну, да Бог с вами. Забыл сказать, дырявая моя голова. Звонил, чтобы это сказать, и забыл, век учись…

– Что именно?

– Не рыпайся, милая, у вас ничего не выйдет и спустя несколько часов я заберу их всех.

– Посмотрим.

Выключив телефон, я медленно положила его на кухонную тумбу и обернулась к Арнесту, что сохранял спокойствие; к Алине, что сидела ко мне спиной и тихо подрагивала; к Матвею, что обмяк на все понимающем Тимуре.

Все.

Абсолютно все здесь происходило по его плану. Поездка, преследование, нападение, разделение, отравление, попытка убрать меня с пути… на этом месте его план был прерван, потому что меня спас Тимур, а иначе вся эта