Паутина удачи - Оксана Демченко

Бабушка Гюль нашлась довольно скоро. Приправы она давно купила, но домой не спешила. Стояла и самозабвенно торговалась со стариком Хакимом по поводу пригоршни жареного, подсоленного миндаля, гостинца для внука и достойного повода обсудить и перемолоть до тончайшей пыли косточки каждого знакомого жителя большого города.

– Старый Мамед тоже приходил, – заверил продавец миндаля, продолжая бесконечный разговор. – Спина у него болит…

Бабушка Гюль обернулась, сразу же выделив необъяснимым женским чутьем звук копыт каракового из всех иных шумов базара. Сердито покачала головой и погрозила чужаку пальцем, обнимая за плечи маленькую посыльную, слегка напуганную навязчивым сопровождением:

– Тебе что, Ессэи? Иди уже! Все у нас вышло по закону, временных жен я твоим людям нашла удачных, хоть и иноверцы они. Расселиться помогла, со старой Зариной из квартала медников поговорила, и с иными тоже.

– Да славится имя Его во веки веков, – вежливо молвил конный, покидая седло. Этой фразой он ловко объединил приветствия, приемлемые для двух верований. Поклонился старой Гюльсар, и она чуть посветлела лицом, признавая обращение вполне удачным, шепнула вместе с Хакимом ответное «да сбудется», и чужак продолжил: – Девочка бежала со всех ног, выслушай сперва ее, а уж потом меня.

Голос прозвучал уверенно, неправильность выговора оказалась небольшой, едва приметной. Марджана тихо шепнула про гостей и просьбу матери. Бабушка Гюль заинтересованно повела бровью. Приняв мешочек с миндалем из рук продавца, обернулась к чужаку:

– Ессэи, раз ты вежливый сегодня и не занят делами, изложи свой вопрос на ходу. Дело малышки и впрямь важное.

– Я вас охотно провожу, – кивнул чужак. – Мне, собственно, как раз интересно узнать, как зовут девочку. Такой живой глазастик… Если помните, мы еще в прошлый раз спорили, достойная Гюльсар. Я твердил, что по-настоящему живых людей несколько меньше на свете, нежели способных передвигаться и дышать.

– Сгинь, шайтаново семя! – Бабушка стукнула его по плечу мешочком с миндалем. – Марджана происходит из хорошей семьи, и я буду подбирать ей достойного мужа еще не скоро. В следующем году, а то и позже. А ты хоть и служишь при дворе паши и чин твой высок, но ты чужеземец и иноверец. К тому же связей не имеешь, как и средств. Знаешь, какой свадебный список оговорили семьи для троюродной сестры этой девочки?

– Понятия не имею, о прекрасная и премудрая бабушка Гюль.

К огромному удивлению Марджаны, бабушка не прогнала чужака, даже не потребовала называть ее полным именем и добавлять «достойная», как следует поступать посторонним. Она довольно долго шла молча, обдумывая свое, и наконец заговорила деловым тоном, даже убрала миндаль, чтобы руки не занимал и не мешал загибать пальцы при счете.

– Шутник ты, – усмехнулась мудрейшая женщина квартала, ведающая в его пределах делами женского населения, в том числе смотринами и браками. – Это огромный список! Десять молодых двугорбых верблюдов, все в новой сбруе с каменьями, на каждом два тюка с шелками, ковры с наилучшим узором из оазиса…

– И главный караван-сарай города в придачу, – с издевкой предположил чужак.

Тогда Марджана и подумала, что не такой уж он и глупый. Называть его чужаком неправильно, ведь понимает здешнюю жизнь и ее обычаи. Даже разбирается в том, что неясно большинству посторонних. Сразу догадался, что с ним, пусть и в шутку, торгуются. Называют немыслимую цену, с которой начинается всякое утверждение свадебного списка. Еще более странно то, что шуточный торг происходит прямо на ходу, да еще при ней! Значит, и правда шуточный…

– Для тебя, шайтан рыжий, и караван-сарая было бы мало, – рассмеялась бабушка Гюль. – Ты недавно говорил, что всерьез жениться не собираешься.

– И сейчас не надумал, – хмыкнул чужак. – Но через год-другой… У девочки очень живые глаза, умные и веселые, крупные и красивые. Она умеет удивляться, и мир ей в радость. Это большая редкость, бабушка Гюль. Полагаю, она хорошо готовит и умеет уважать мнение мужчины.

– Ищи жену в своем краю.

– Я здесь собираюсь жить долго, – задумчиво промолвил чужак, изучая ворота большого дома семьи Марджаны, показавшиеся за очередным изгибом улочки. – Вы правы, апа, достойный род. Полагаю, девочка даже учится в медресе.

– Именно так.

– Интересно… – Во взгляде чужака снова мелькнула задумчивость. – Знаете, не мое дело давать советы вам и тем более хозяину дома… Но плоды дружбы с кланом Али-Беков могут оказаться не так сладки, как мнится на первый взгляд. Там, далеко от столицы, в горах, за родом этой девочки стоит пять сотен сабель. Мне вдруг представилось, что некто желает счесть их своими. И не только их, тут видится скрытый интерес…

– Ай, рассуждение не для женского ума, – нехотя признала Гюльсар. – Чего ты хочешь?

– Когда ехал по площади час назад, полагал все происходящее весьма выгодной мне игрой. – Губы чужака сложились в улыбку, не сулящую радости, и Марджане стало неуютно. – Потом увидел кареглазую и отвлекся. Сейчас, когда знаю ее имя и род, я вдруг представил, чем игра закончится для Марджаны. Я, оказывается, не научился отворачиваться от неизбежных и неприятных мне чисто по-человечески последствий выигрыша одних и проигрыша других… Идите, это и правда мужской разговор.

Так и закончилась первая встреча. Марджана знала: тот, кого бабушка назвала Ессэи, не уехал сразу, он постучался в двери дома и долго, до самого вечера, что-то обсуждал с мужчинами семьи на их половине. До крика дошли и ничего не решили. Она слышала, как Ессэи сказал, покидая двор:

– Думаете, вас позвали на праздник? Так любое застолье не обходится без баранов. Их место самое почетное – на столе. Постарайтесь выбрать себе иное, гостевое.

Кто-то в ответ зарычал и грязно выругался, зашипела сталь, покидая ножны. Но дедушка Мурат сказал:

– Он гость, пусть уходит и не возвращается более.

Никто не стал спорить. Со стуком сошлись створки, лязгнул засов, накрепко отгораживая дом от любых бед. Копыта каракового зацокали по черным улицам, в которые, как вода в арыки, ночь вливалась быстро, широким потоком мрака. Не всякий житель города, даже местный, решился бы уехать в глухой лабиринт безлюдных улочек в одиночку, оставив за спиной ссору. А этот двигался уверенно и, проезжая мимо стены дома, даже насвистывал незнакомую мелодию.

Помогая служанкам убираться во дворе, девочка узнала, что чужака звали не Ессэи, а куда более странно и сложно, Евсеем Оттовичем Коршем. Происходил он из северной страны Ликры и служил при после этой державы в высокой должности военного советника. Полгода назад благодаря его усилиям удалось разоблачить намерения влиятельного клана, угрожавшие миру в целом и репутации близкого родича паши в частности. В награду Евсей получил своего нынешнего коня, несравненного и бесценного.