Драконий Катарсис. Изъятый - Василий Тарасенко

Внутри проснулось беспокойство. Это все, конечно, замечательно, но как теперь вернуться? Шальная мысль ворвалась в голову. Руки вновь протянулись к зеленой плазме и принялись лепить то, что должно помочь мне выбраться из этого странного мира. Через час, или год, или век мое новое тело красовалось в пустоте зеленым совершенством. Войдя в него, я для проверки пошевелил руками, ногами, крыльями… И сорвался в стремительный полет, разрывая границы реальностей. А в недрах сердца вновь зашевелился Зверь.

Глава 6

ПОЖИРАТЕЛЬ ПЛАМЕНИ

Гулкие звуки размеренных ударов били в уши нарастающим ритмом, от которого вибрировало тело. Осознав себя опять в собственном теле, я не спешил открывать глаза. С неба падал настоящий ливень, наполняя гул дробным перестуком капели. Сквозь ресницы была видна площадь становища. Отвязывать меня от тотема, судя по всему, никто не собирался. Следы от попаданий стрел на теле больше не болели, лишь слегка саднили, словно успели зарасти. В клетке тихо всхлипывала Клэв, ей что-то бормотал Горотур. Лайсси безжизненной куклой лежала возле прутьев, уставившись потухшими глазами в мою сторону. Очень уж девчонка остро отреагировала на происходящее. Прилив теплой нежности к змеюшке отозвался во мне твердым намерением успокоить змеехвостую девчонку. Захотелось обнять, оградить от всех этих мерзостей. Юная нагайна, похоже, впервые в жизни столкнулась с холодящей беспомощностью перед чужой злой волей.

Нежность сменилась льдистой злобой, стоило перевести взгляд полуприкрытых глаз на шамана, самозабвенно колотившего в бубен, вышагивая передо мной. Два огра-подростка не менее упоенно лупили колотушками в огромный чашевидный барабан, обтянутый отполированной за годы шкурой. По тому же барабану стучали частые капли ливня. Именно эти звуки приветствовали меня по возвращении из яркого забвения. Шаман что-то протяжно закричал. Ему откликнулись огры, что собрались вокруг площадки. Похоже, все племя выбралось из шатров поглазеть на ритуал.

Вождь со старейшиной пребывали тут же, возле барабана. Они ничего не делали, только смотрели и переговаривались. И было в них столько самоуверенности и веры в собственную правоту, что злоба во мне напряглась перед броском. Эти синекожие посмели за меня решать, жить мне или умереть, ходить или висеть на привязи. Они решили, что могут вершить мою судьбу. И за это их надо наказать. Зверь внутри заворчал, отсекая ненужные мысли. Есть время говорить, и есть время делать. Не стоит смешивать эти два пути… Заплутать можно. Я вскинул голову, широко распахнул глаза и зарычал.

Шаман шарахнулся в сторону, споткнулся и чуть не свалился в лужу. Бубен выпал из синих рук, прокатился по утоптанной земле и замер без звука. Подростки оцепенели с занесенными колотушками. Полсотни огров уставились на меня в полном недоумении. Я ухмыльнулся и сказал:

— Не вам меня хоронить, твари.

— Как… — выдохнул шаман. В его глазах плеснулся неприкрытый страх. — Как ты выжил? Все сгорает в синем пламени владыки!

— Я пожрал ваше пламя, огры. — Ответ пришел в голову сам собой. — Я и есть теперь это пламя. И больше оно не синее.

— Умри! — с визгом крикнул шаман, выхватил у одного из воинов копье и ударил… Тотем даже не пошатнулся.

Я потер свободные от пут руки, насмешливо глянул в глаза шаману и сказал:

— Теперь моя очередь.

Внутри заклокотал рык, каждый огр рядом с площадкой стал отчетливо виден синей тенью, в которой клубился сгусток жизни. Это враги. Их надо наказать. Они посмели вершить мою жизнь. Мою и моих друзей. Холодный металл наконечников копий искрами оцепил меня, целясь в тело. Но это не имело значения. Инстинкты, древние и холодные, завладели каждым нервом. И я шагнул к первой синей тени. С хаканьем она обрушила удар копья туда, где меня уже не было. Шаг вправо, пальцы схватили древко, потянули назад, сближая с огром. Вторая рука почти ласково вмяла гортань до самого позвоночника. Шаман с хрипом рухнул на мокрую землю, хватаясь за горло. Ему предстояла не самая быстрая смерть от удушья. Он стал лишь первым в череде наказанных в этот день.

Их было много. Они возвышались надо мной, не стояли на месте и не желали умирать просто так. Но пробуждение Зверя свело на нет все эти преимущества огров. Стремительно скользя между копьями и воющими от страха синекожими, я наносил удары — по одному на воина. Касание — смерть. И не суть важно — опытный кочевник, закаленный в боях, был передо мной или юнец, еще даже не познавший первой любви. Они сами выбрали дорогу войны, за что и платили столь крупный счет. Вскоре площадка была усеяна окровавленными телами. Против меня осталось не больше десятка огров, в том числе и вождь со старейшиной. Несколько мгновений — и количество врагов сократилось до пяти. Я настороженно замер, переводя дыхание. Из нескольких глубоких ран на теле сочилась кровь, но это не стоило внимания. Вперед выступил седой огр, рядом с которым совсем недавно я чувствовал себя травинкой подле дерева. Сейчас никаких опасений не возникло. Только знание того, что он так же смертен, как и остальные. В руках вождя темнели лезвия старых клинков. Два ятагана, наверное трофеи, смотрели в землю. Но этот покой был обманчив. Вождь пророкотал:

— Славный конец ты подарил моему племени, моркот. Не думал, что однажды увижу смерть всех своих воинов в один день и час.

— Не стоило решать за меня о сроке моей жизни, — тихо ответил я.

— Владыка не зря хочет принять тебя к себе, — сказал огр. — Я знаю, ты принесешь бурю в степи Армагелоо, где кочуют мои сородичи не одну тысячу лет.

— Не сейчас, — я пожал плечами. — Ты закончил?

Огромный воин бросился в атаку, распластав ятаганы в стороны. Стальная смерть оплела меня неизбежной паутиной, но реакция и застывшие во льду возмездия нервы позволили мне пройти сквозь великое мастерство огра если не играючи, то уверенно. Мы встретили друг друга одновременным порывом. Один из ятаганов невесомо скользнул по левому плечу, раскрывая плоть до кости. Моя правая ладонь соприкоснулась с каменным животом синего воина, прошла сквозь мышцы и окунулась во внутренний жар. Глаза вождя потускнели, и уже бездыханное тело рухнуло мне под ноги, инерцией протащив изогнутый меч по моей груди. Ощущение было таким, словно меня распороли не хуже свиной туши. Но Зверь лишь встряхнулся, края раны сошлись в ненадежном шве, не давая крови хлынуть прочь с остатками жизни.

Это было самосожжение. Крохи сил позволили мне довершить начатое. Последние четыре огра умерли быстро, так и не придя в себя от испуга после нашего с вождем короткого боя. И тишина обрушилась на опустевшее становище. Кочевой домен Синисс-Шуф племени синих огров земель Армагелоо прекратил свое существование. Наверное, где-то в степи находится основной стан домена, с женщинами и детьми… Но его судьба меня не волновала. Я стоял под ливнем, приходя в себя после кровавой драки. Все раны на теле проснулись, начали саднить, гореть и даже пылать болью. Особенно мерзко о себе давал знать последний чудовищный порез.