Черный Дракон - Денис Анатольевич Бушлатов

рядом и больно упирается костьми в жесткие доски, но и не думает отступать. Она чувствует, что рядом с ней Коннор поджимается, но не двигается с места.

— Я хотел… — выдавливает он лишь через минуту неловкого молчания и прочищает горло. Оба они не отрываясь следят за светом от единственной лампы, пятном растекшимся по потолку. — Это, конечно, и близко не равноценно, но в полной мере я отплатить никогда и не смогу… Я хотел поблагодарить, вот, — он замолкает на несколько мгновений, а потом грустно хмыкает. — И правда, совсем по-идиотски звучит, да? Ты жизнь себе сломала, чтобы меня спасти сегодня, а я тебе просто “спасибо” говорю, — он прерывается, что-то тщательно обдумывая, а Ада лежит неподвижно и боится даже вздохнуть, не то что вмешаться. — А еще я хочу пообещать тебе кое-что. Без клятв на крови или перед богами, только тебе, пока мы одни… Я стану достойным этого. Люди такое в другом порядке делают, но, раз у нас все так вышло… Я стану тем, кто действительно заслужил твоего согласия. Настоящего… понимаешь?

— Понимаю, — отвечает она голосом куда более тихим, чем бешеный стук ее собственного сердца. — Но ты этого уже заслужил. Не будь тебя, и я бы уже давно была мертва.

— Замуж выйти по доброй воле не из-за такого соглашаются. Да и делал я это… не потому, что я храбрец какой и защитник юных дев.

Ада слышит, как едва уловимо изменяется его голос в конце фразы, заставляя быстро умолкнуть.

— Комендант ведь и твой отец тоже? — она произносит это и тут же раскаивается в своем любопытстве. — Ты прости, если не в свое дело лезу…

— Настолько все видно? — только и спрашивает он, чуть помолчав.

— Раньше, с рыжими волосами, не особо было. А теперь, как кто из вас повернется как-то, только по подбородку сразу и отличишь. Ну, — Ада невольно касается своего лица, хоть они и не смотрят друг на друга, — у тебя ведь ямки нет такой, как у него. Вот я и подумала, что может вы и вправду… — она замолкает, поняв, что не дождется от него большего. — Жестко здесь… Я одеяло возьму. На кровати оно никому теперь не нужно, а я все же… теплом огня, крепкими стенами и всем прочим быть клялась.

Уже поднимаясь с пола, самым краем глаза она замечает его грустную улыбку.

***

— Ты этот меч маслом натер, как будто его врагам в задницы втыкать собрался, а не между ребер.

Придерживающая лезвие рука дергается от неожиданности, и на ладони расцветает алая полоса не толще волоса.

— Ой, — четко и с равнодушием выговаривает Блез, опускаясь во второе кресло у тлеющего камина.

Отчего-то Ричарду кажется, что он устало прикрывает глаза, но ему не хочется выдавать свой интерес и оборачиваться, чтобы проверить. Осознание, что не он один еще не уснул под этой крышей, нарушает ощущение безопасного одиночества, где можно было спрятаться от любых мыслей, полностью сосредоточившись на блестящем в свете огня металле. Царапина на ладони оказывается слишком тонкой, чтобы кровить, и упрямо он продолжает водить тряпкой по клинку. Лишь бы снова занять руки и придать осмысленности своему нахождению здесь в столь поздний час.

— Надеюсь, я тебя не сильно напрягаю. Потому что я никуда не уйду.

— Тебе целую комнату отвели, — он отвечает так тихо, будто боится звука собственного голоса. — Это лучшее, что было с самой Гренны.

— Против комнаты я ничего не имею. Но только не в этом доме.

Ричард трет слипающиеся глаза и, наконец, украдкой смотрит на него: наемник совершенно спокоен, пожалуй, даже кажется скучающим. Вряд ли нарочно, но к рыцарю оказывается обращена именно левая половина его лица, по-прежнему хранящая следы драки.

— Я не ожидал, что ты вернешься... — только и удается выдавить ему.

— Я не к тебе вернулся, — перебивает Блез резко. — Рыжий от меня такого не заслужил. Был бы ты на его месте, я был бы уже далеко от Эрда и даже не оглянулся бы. Ну а так, как рассветет и ворота снова откроют, я сразу уберусь отсюда как можно дальше. Больше тебе со мной мириться не придется.

— Могу я… — он запинается, а лицу становится ужасно жарко от прилившей крови, но под обратившимся в его сторону взглядом наемника Ричард прочищает горло и сквозь пылающий стыд продолжает: — Могу я сделать что-то, чтобы ты остался?

— Ты? — переспрашивает Блез со смесью веселья и растерянности. — Чтобы я остался?!

— Я не шучу.

— Конечно не шутишь, ты это вряд ли умеешь. Но сложно поверить, что ты это всерьез, — тот подтягивает обе ноги на кресло и откидывается на спинку. — Что с тобой приключилось, сир? В храме сам Тар ниспослал тебе свое откровение? Ты только этим утром жалел, что мы вообще встретились, а еще раньше…

— И я был не прав, — он пытается звучать уверенно, несмотря с трудом ворочающийся язык, но не выдерживает взгляда наемника и отводит глаза в сторону. — Мне жаль, что я сказал тебе все это. И сегодня, и тогда, в Траносе. И я не должен был бить тебя, будто я дикарь, а не рыцарь Делориана. Ты не заслужил этого. Раньше я еще сомневался, но когда ты появился там на площади… Ты… лучше, чем я думал о тебе.

Он поднимает глаза и с удивлением отмечает, что в этот раз лицо отворачивает сам Блез. Ричард ничего не может понять из его сгорбившейся и словно бы окаменевшей фигуры. Они сидят долго. Слишком долго, если бы все это было обычным привалом, но сейчас впереди у них были несколько темных часов до открытия ворот, в которые никто из них двоих не рассчитывал на сон.

— Спасибо за стрелу, — Ричард вновь набирается смелости чтобы заговорить, — и от меня тоже.

Чем дольше и больше он говорит, тем проще даются слова, прежде казавшиеся совершенно невозможными, и легче становится на душе. Прежде ему не доводилось встречать подобных людей, а уж тем более самому общаться с ними. Все было так просто, когда с чистой совестью он мог полностью полагаться на слова отца и больше не думать обо всем этом. И все оказалось так сложно, когда на его глазах подлый теллонский наемник вернулся к ним без всякой выгоды для себя и ради спасения Коннора пожертвовал тем, что еще могло принести ему прибыль. То, что он спас собственных учеников