Нэй: мой любимый Прародитель (СИ) - Анна Кривенко

Хотя… мне вдруг вспомнились слова Лиса, брошенные мне еще до нашего путешествия в прошлое. Он тогда укорил меня тем, что я терзаю сердце его друга и заставляю его едва ли не кровоточить! Значит… что-то он замечал между нами даже тогда.

Стоп! Он же был одним из тех, кто видел наш с Нэем поцелуй еще тогда, в баре! Как я могла забыть???

В общем, молчание затянулось, и я поняла, что выбраться из неловкой ситуации с великим достоинством не удастся, поэтому просто сдалась.

— Я… пойду с свою комнату, — проговорила я Нэю, поспешно разворачиваясь. — А вы поговорите…

И прежде, чем меня остановили, я выскочила в коридор.

Да, капитан Мирт! Ты однозначно стареешь! Сбежала, как испуганная девчонка. Чего устыдилась?

Мне и раньше было немного неловко выставлять интимные моменты на показ. У нынешней молодежи с этим проблем нет: они могут целоваться в общественных местах и… не только целоваться. Конечно, общество не очень жалует откровенные развратные действия, и я с этим совершенно солидарна, но… я, наверное, все-таки предпочитала делиться своей раскованностью только с самым близким человеком. Мой прежний парень меня вечно упрекал этим. Говорил, что я стыжусь его, ведь я часто отказывалась целовать его на вечеринках его друзей или во многолюдном парке.

Интересно, смогла бы я поцеловаться с Нэем прямо посреди бела дня на глазах у незнакомой толпы? И, главное, в трезвом состоянии, ведь алкоголь лишал меня всех препятствий напрочь (как тогда в баре Кэпа).

Представила себе эту картину, когда шла по коридору, и вдруг… улыбнулась. С Нэем — смогла бы! С ним — забыла бы обо всех на свете! С ним все совсем иначе, чем было в прошлом…

Захотелось вернуться и просто его обнять.

От счастья.

Но это уже было бы ребячество. Мне ведь не пятнадцать.

Обниму потом. Успею еще…

Пусть они с Лисом поговорят…

* * *

Нэй

Ангелика так смутилась, что даже меня озадачила.

Когда она убежала из комнаты, я немного недовольно посмотрел на Лиса.

Он выглядел огорченным.

— Прости! Я ж не знал…

Я тут же оттаял и предложил ему присесть.

Как я и думал, речь шла о Максе Беллене.

Лис… запутался. Он бесконечно доверял мне и хотел верить в то, что этот парень совсем не причем. Но слова самого Дэни не давали ему покоя.

— Вы должны поговорить с ним лично, — серьезно заявил я и сообщил, что завтра примерно в это же самое время Макс Беллен снова будет здесь.

Лис выдохнул, утвердительно кивнул и поднялся на ноги, собираясь уйти.

Уже на самом пороге, он обернулся и проговорил:

— Знаешь, Нэй! Я только сейчас понял, что ненависть подобна удавке, которую ты страстно жаждешь затянуть на шее своего врага, но, не замечая, начинаешь душить ею самого себя. Я… хочу избавиться от того, что почти полностью задушило меня. По-настоящему хочу…

В глазах парня сияло уже не отчаяние, как раньше, а жгучая надежда. Надежда сбросить с себя ярмо непрощения и начать жизнь заново.

— Ты молодец, Лис, — проговорил я ободряюще. — Завтра мы снимем эту удавку вместе!..

* * *

Ангелика отдыхала, и я решил ее не тревожить некоторое время.

В течение последующих часов я просидел в Сети, узнавая последние новости Ишира.

Все СМИ сообщали о прилете Саалона с таким восторгом, словно Ишир ждал этих существ с распростёртыми объятьями много лет. Из этого я сделал вывод, что магнаты, контролирующие новостные каналы, тоже полностью порабощены тьме.

Состояние иширского общества откровенно ужасало. Как тьме удалось так быстро завоевать его? Хотя… судя по тому, что мне рассказывал прежде Макс, паразит занимался вербовкой гуманоидных существ уже не один год и, как было заметно из происходящего, довольно усердно. Когда я исчез из этого времени, тьма резко пошла в наступление.

Она боится меня???

Эта мысль показалась мне настолько новой и удивительной, что я замер. А потом начал постепенно растягивать рот в улыбке.

Тьма не просто ненавидит и презирает! Он еще способна бояться! А страх — это признак слабости. Значит, в моих руках все-таки находится то, что опасно для неё!

Да!

Эта мысль меня очень воодушевила.

Достав из тумбочки в углу шар-контейнер с ядом, который я нашел в пещере на острове Сату, я медленно его открыл.

Достав одну из колб, я осторожно разболтал содержимое. Потом открыл крышку и принюхался. Запах был немного слабым, но… это ведь совершенно не удивительно, учитывая, что он хранился сотни тысяч лет!

Эту субстанцию тьма точно не любила! Мое изобретение отлично подавляло ее жизненные процессы. Жаль только, что не убивало!

Но лекарство до сих пор не доработано! А значит, мне нужно продолжить мои исследования!

Правда… у меня нет лаборатории и моих инструментов. Вряд ли в Геоне можно найти что-то подобное…

С этой мыслью я спрятал яд обратно и задумался.

Возможно, мне придется привлекать Руэля. Технологии зоннёнов мне могли помочь больше…

Мысли невольно перетекли на Риана, и я горестно вздохнул.

Мое сердце болело о нем с тех самых пор, как мы вернулись с Ангеликой из прошлого. Как он там? Все ли у него в порядке? Не начал ли Арраэх лепить в его разуме еще какие-нибудь ментальные блоки, чтобы Риан, например, позабыл меня?

Впрочем, Правитель зоннёнов вряд ли пошёл бы на такие глупости, правда? Хотелось в это верить…

Непонятная тоска вдруг остро сжала мое сердце, и я что-то совсем приуныл. Закрыл глаза, осторожно прикоснулся к немного потухшей метальной связи с Рианом, возобновляя ее потоки и усиливая действие. Как вдруг… я ощутил резкое перемещение. Меня затянуло в телепортацию настолько неожиданно и стремительно, что я почувствовал тошноту.

В этот раз перемещение было странным, даже болезненным, длилось долго и мучительно. Когда же оно закончилось, я выскользнул из подпространства и весьма неудачно кувыркнулся в воздухе, падая на твердый гладкий пол.

Приложившись об этот пол головой, я не удержался от стона и медленно открыл глаза.

С изумлением я смотрел на ослепительно белый потолок с огромным символом на нем, которой я смог с легкостью прочитать.

Это было имя моего рода — Синоарим!

Стоп! Я что… телепортировался на зоннёнский флагман???

Глава 71. Пойдем со мной, аримми…

Нэй

Медленно поднялся на ноги, оглядываясь.

Овальное помещение поражало, как обычно у зоннёнов, слепящей белизной стен. Вдоль этих стен