Легенды Соединённого Королевства. Величие Света - Владимир Игоревич Ашихмин

блистал. Там он ведьму злую прижал, тут выявил тлетворного колдуна, сям победил болотных кикимор. В общем, его тоже покидало по поручениям Магика Элептерум, но все было ему по плечу, и со всем он прекрасно справлялся. За заслуги перед Свихнувшейся Башней и за долгие годы службы Уфций Ринаут вручил Бертрану жезл Шпицрутен, который умел утраивать потенциал творимых заклинаний – Огня, Мороза и Молнии. Бертран теперь усердно тренировал элементарную магию и достиг в ней определенных успехов. Мой друг продемонстрировал мне вполне сносную сферу дезинтеграции. Её появление на вытянутой руке Бертрана разогнало всех выпивох, что делили с нами кров «Шершавой Ящерицы». Трактирщик же и его дамы легкого поведения ретировались за дверь у барной стойки.

– Тебе бы Шпицрутен пригодилась больше, чем мне.

– Я и без неё прилично колдую подобные штуки, – хмыкнул я, воспламеняя Лик Эбенового Ужаса.

– Чего мне твоя палка–скакалка? Будем теперь меряться, кто в хитросплетениях волшебства осанистее да кто в мистицизме продвинулся дальше? – спросил Бертран, освобождая из покровов своего плаща десяток иллюзий–двойников. Все они стали тыкать в меня пальцами и показывать неприличные жесты. А кое–кто из них забавно кривил рожицы. Потом они обступили меня плотной гурьбой и стали плясать танцы живота.

– Хватит! Хватит! – расхохотался я, расплескивая недопитый эль на колени. – Твои фантомы кого угодно от смеха заставят умереть!

– Ты хохочи громче, так треснешь по шву!

– Моя голова скоро треснет от этого сидра! Чую, ночка выдастся в обнимку с графином воды.

– Или с тазиком?

– Типун тебе на язык!

Я и Бертран пропустили еще по паре стаканчиков захудалого виски. Мы сами взяли его с полки и положили на прилавок, в уплату за него, серебряного Манфреда Второго. Предаваясь воспоминаниям прошлого и превратностям грядущего, я и не заметил, как за окном проступила ноздреватая луна. Её бледные лучи легли между мной и Бертраном.

– Канахес Илька, наверное, уже испустил дух и… Насчет Серэнити… – как бы нехотя заикнулся Валуа.

– Ты про то, что Канахес наплел ей о том, что ею предводительствовал Дроторогор?

– Не наплел, а сказал правду о её родстве с Хрипохором.

– Она не поверит ему. Да и кто докажет, что префект не лжет? Никто.

– А я бы с горяча так не судил.

– Ты веришь ему?

– Как и ты.

Бертран попал в яблочко. Я уже давно подозревал о том, что Хрипохор приложил свою паклю к челу Серэнити, но… Я гнал эти мысли. Потому что, если все так и есть, то… То, что?

– Ты клонишь к тому, что может случиться что–то непоправимое?

– Я твою подругу знаю только заочно. Известная персона, конечно… Как она отреагирует на трепотню Канахеса? Просто пропустит мимо себя или совершит что–то дурное?

– Ты намекаешь на…

– Ага. Та история с Эмилией и потеря ею красоты. Что она сделала?

– Попыталась утопиться.

– Тут не будет такого же?

Я откинул стул, на котором сидел.

– Бертран, твои мысли, я надеюсь, летят быстрее действий! Бежим!

Как ошалелые, мы выкатились из «Шершавой Ящерицы» и понеслись к Вилика Ура Светелик – внушающей пиетет площади, на которой незыблемо, уже века и века стоит Храм Ураха. Преодолев несколько мощеных булыжником дорог и десяток аллей и бульваров, Грозная Четверка в лице меня и Бертрана, запыхавшись, заколотили в золоченые ворота. Бум! Бум! Бум! Пока мы ждали какого–то отклика изнутри, я уставился на рдеющую жаровню, что находилась неподалеку. Её угли практически прогорели… как, возможно, и жизнь Серэнити… Спустя долгих пять минут нам открыли. На пороге нас встретили четыре боевых жреца и ключник Храма. Я сбивчиво объяснил им кто я такой и кого хочу видеть. Видимо, Серэнити отдала какие–то распоряжения насчет меня, поэтому нас пропустили вовнутрь. Мне было некогда любоваться великолепным убранством Обители Всеотца, и оттого я лишь мельком отметил, как вокруг восхитительно всё устроено. Золоченые ходы–выходы, лестничные марши, колонны с канелюрами, пульсары в рамках из факельных зарниц, алтари с куманикой и слюда с хрусталем. Робкие монахи и монахини, завидев нас, нарушающих покой анфилад своим топотом, отскакивали. как от огня, и жались к вездесущим барельефам, восхваляющим подвиги Ураха. Пухленький дьячок, что должен был нас сопроводить в личные покои Великого инквизитора, пыхтел и причитал, так мы торопили его побыстрее устроить нам аудиенцию с Серэнити. Палаты Ордена Инквизиции занимали в Храме Ураха самую западную его часть, а моя подруга жила в их ядре. Перед лилейной дверью застыл лысый инквизитор с алебардой. Он растерянно перегородил нам путь своим оружием.

– Великий инквизитор никого не принимает в такой час! – попытался остановить нас инквизитор.

– Открывай! – рявкнул Бертран. – Открывай, пока я из тебя кучу навоза не сделал!

– Урахом заклинаю! Открывай или я ее выбью! – вторил ему я.

– Вы с ума сошли?!

Тут из–за угла вывернул наш ключник. Он принялся сумбурно втолковывать стражу, кто мы такие и зачем пожаловали. Пять секунд, семь, двенадцать… Я схватил инквизитора за наплечник и, откинув в сторону, повернул дверную ручку. Заперта, зараза! Концентрация… Лик Эбенового Ужаса осклабился Пламенным Цветком.

– Назад! – скомандовал я.

– Чего ты творишь?! – в один голос завопили ключник и инквизитор.

Бабах! Моя преграда разлетелась в щепки.

Инквизитор ткнул в меня алебардой, но её пресекла Пиявка.

– Бертран! Прикрой меня!

– Стража! Стража! Стража!

– Иди! – тряхнув рыжей шевелюрой, отозвался Бертран. Его фантомы уже вовсю сновали промеж меблировки и чинных статуй героев и святых.

Небольшая приемная и три комнаты… которая из них? Та или эта?! Мне повезло с первого раза… Веревку она завязала над балкой, над той, что поддерживала люстру… Валяющийся табурет и силуэт, что повис в холоде и тишине… Заливаясь слезами, я обнял её ноги и поднял их вверх…

– Бертран! Бертран!

Мой друг с рассеченной бровью появился почти сразу.

– Руби веревку!

Не говоря ни слова, Бертран установил на прежнее место табурет, забрался на него и рассек узел Пиявкой. Серэнити опала в мои руки… Ее синее лицо и остекленевшие глаза пронзили моё нутро, как меч. Я уложил её на кровать и, судорожно, сбивая пальцы в кровь, стал рвать тугую петлю на тонкой шее. Сзади послышались крики, и Бертран метнулся за мою спину, но я не обратил на это никакого внимания. Серэнити… Серэнити, очнись! Ну, пожалуйста! Пожалуйста! Я, как безумный, тряс свою подругу и умолял не покидать меня… Мои бока взяли в стальные тиски… Меня оттаскивали, а я брыкался и вопил, вопил, вопил…

– Жреца! Приведите сюда жреца!

Какой–то старичок в зеленой мантии склонился над Серэнити. Он потрогал взбухшую жилку на виске моей подруги и принялся за искусственное дыхание. Вдох–выдох, вдох–выдох…

– Помогите мне! – распорядился он. – Поднимите ноги вверх, чтобы её голова оказалась их ниже!

Тут же два послушника выполнили это.

Старичок сделал массаж в области трапециевидных мышц и шеи, используя принцип от центра к периферии, то есть от лопаток к голове. Потом он сильно потер за ушами