Коллекция - Мария Барышева

Кира отвернулась от них и посмотрела на свои окна. Квартира за ними была пуста — она чувствовала это, даже не зная точно, что Стас ушел. Но он ушел, и Кира удивилась, что не могла понять этого по окнам раньше.

Захлопнув за собой входную дверь, она сбросила туфли и села на табуретку, глядя в полумрак перед собой. Потом включила свет и посмотрела на себя в зеркало. Улыбнулась. Улыбка получилась болезненной и нетерпеливой, словно у наркомана, предвкушающего очередную дозу.

Она тщательно задернула шторы на всех окнах, и в квартире наступила ночь, хотя на улице еще было довольно светло — вечера стояли мягкие, прозрачные, сиреневые, но ее комнаты теперь заполняла зимняя тьма — густая и холодная.

Кира расставила канделябры во всех комнатах — на полу и на столах, проследив, чтобы ничего случайно не загорелось, после чего пошла из своей комнаты и до гостиной, зажигая свечи, и в зимней тьме пророс неровный прыгающий свет, и комнаты словно раздались вширь. Мебель превратилась в бесформенные глыбы, зеркала и стеклянные дверцы шкафов утратили свою простоту, и то, что при свете было лишь стеклом, в темноте обрело таинственность и некую нереальность. Только сейчас Кира оценила, как умно была расставлена мебель в комнатах — лишние тени не загромождали стен, только стол и кресло оставили свои темные отпечатки.

Она села в дальнее кресло в гостиной и принялась ждать, аккуратно уложив руки на подлокотниках. Почему-то она была уверена, что сегодня увидит гораздо больше, чем в прошлый раз. Может, из-за времени суток, а может, из-за того, что все происходило не сразу, постепенно, будто эти стены медленно оживали, словно кто-то совсем недавно разбудил их от долгой спячки.

Так дело все-таки в квартире или в человеке? Дело в ней или в этих стенах? Потому что если дело не в ней, то тогда и в страшной сказке Влады, словно в иссушенной мумии могут неожиданно заструиться жизненные соки… Но это глупо — право же, глупо.

Кира ждала, покусывая губы от нетерпения и напряжения, но ничего не происходило, и единственной тенью здесь была ее собственная, стелившаяся за ней по полу, когда она встала и обошла квартиру, проверяя. Никого. Никого.

Она коротко вздохнула и присела на корточки рядом с одним из канделябров, чтобы задуть свечи — уже набрала воздуха в легкие и вдруг застыла, позабыв, как надо дышать.

Ничего не изменилось в воздухе, не произошло никакого движения, звука, и нелепо было бы удивляться бесшумности случившегося, ведь у тени нет звука и веса — в сущности, у нее вообще ничего нет… кроме ее самой. Но по стенам, пустым меньше секунды назад, теперь бродили человеческие силуэты — везде, куда падал взгляд, и не один-два, а десятки. Бродили и занимались каждый своим делом — тем, что давно уже исчезло из этого времени и пространства.

Кира медленно встала, зябко охватив себя руками — в квартире стало еще холоднее, чем раньше. Пламя свечей колыхалось у самых ее ног — настойчиво, словно требуя обратить на себя внимание.

— Время суток, — торжествующе прошептала она, обводя взглядом стены. — Я была права — время суток. Я видела лишь тех, кто не спал тогда. Я не сумасшедшая!

После этого всякие воспоминания о времени исчезли бесследно. Кира бродила от стены к стене, из комнаты в комнату, и всюду вслед за ней и перед ней по стенам скользили бледные тени, и она смотрела, как они ходят, разговаривают, читают, смотрят телевизор, целуются и ругаются, едят и расчесывают волосы, смотрят в окна и занимаются любовью, смотрела, как бегают и возятся те, кто были детьми, и даже в играх теней было особое, свое веселье. Это было невероятно, это было пугающе волшебно и это было на самом деле!

Одно было плохо — количество. Слишком многие бродили по этим странным стенам, сливались воедино, смешивались в кучу, и не разобрать было, где кто, где мужчины, где женщины, не говоря уж об индивидуальности, о том, чтобы кого-то узнать или хотя бы запомнить. Кира вытащила фотографии, но почти сразу же раздраженно спрятала их обратно — бессмысленно. Как разбираться? Как та, другая, разбиралась в них? Как она понимала, кто и когда должен прийти? Ведь она наверняка это знала. Должна была знать! Кира внимательно вглядывалась в серые профили, но они почти сразу же сливались с другими. Она зашла в ванную, но там и под душем, и в самой ванне, в призрачных серых брызгах воды плескалось не меньше десятка теней. Она вернулась в свою спальню, но там на кровати уже была такая куча мала, что совершенно ничего нельзя было разобрать. На мгновение ей даже стало смешно, но почти сразу же Кира вспомнила, что это совсем не игра, и когда-то эти тени бродили вслед за живыми людьми.

Она плюхнулась в кресло и задумалась. Судя по теням на стене, в этом кресле именно в эту секунду сидело шесть человек, но теперь ей это нисколько не мешало. Другое дело — как сегодня ночью спать, на кровати, где именно в это время будут…

Нахмурившись, Кира вздернула голову и снова принялась наблюдать за движениями на стенах, пытаясь отделить одни тени от других. Вот прошла женщина в длинном халате, пробежал ребенок — по росту лет четырех. Еще женщина, но другая, низенькая и полная — пронесла к креслу чашку, села и исчезла среди других теней. Прошел мужчина, высокий, героических пропорций… а мужчина-то, между прочим, голый!.. Вот из серой суеты выделились еще мужчина и женщина. Мужчина размахнулся и ударил женщину по лицу, и тотчас же они снова растворились среди прочих теней. Кто были эти люди? Что с ними стало?

…некоторые из них не уезжали…

Нет, ну вот этого как раз точно быть не может! Люди заходят через дверь и выходят через нее же, а не пролетают сквозь стены и не проваливаются в преисподнюю! Конечно же, они вышли отсюда…

Как тот слесарь?

Конечно! Он ушел, а пропал где-то в другом месте — вот и все!

Его там не было!

Ты допускаешь тени, хотя раньше тебе и в голову не могло такое прийти! Не станешь ли ты скоро допускать и преисподнюю?

Кира вдруг привстала, пристально вглядываясь в две тени, которые показались ей отчаянно знакомыми. Они на мгновение отделились от других, скрылись и появились снова, идя к креслам. Одна из теней шла чуть впереди, и движения ее были изящными, кошачье-грациозными. Другая тень несла в руке пакет, встряхивала длинными волосами и оживленно жестикулировала свободной рукой. Первая тень опустилась в дальнее кресло, другая же начала извлекать из пакета тени бутылок и выставлять их на тень журнального столика. Потом вытащила из пакета небольшую коробку и начала ее открывать. Кира приоткрыла рот от изумления.

— Господи боже, это же мы со Стасом! — прошептала она, глядя, как ее собственная тень извлекает из коробки китайский чайничек. — Мы тоже здесь? Это же тот вечер, когда Вика первый раз…