От имени Земли - Майк Манс

что резервное копирование настроено как часы, – при упоминании её имени его охватило лёгкое возбуждение, абсолютно не к месту.

– Часы! Точно! – Дима хлопнул себя по лбу. – Я заходил, искал настройки времени. Хотел посмотреть почему-то, а не находил. А, точно, я же планшет забыл наверху, где мы с Айком пили виски.

– Ничего себе! Кинг говорил, что вы выпивали, но не упомянул, что виски! Весь выпили, эгоисты? – Шан засмеялся.

– Весь. Ну, если быть честным, это был бурбон, а не скотч[49]. Так что ты не много потерял. И голова от этого пойла болела дико, так что мне повезло, что похмелья потом не было! – Волков тоже улыбнулся. – И какие же настройки я трогал? Вот, вроде, тут.

Шан придвинулся ближе и присвистнул.

– Дима, это настройки системы модуля, а не компьютера. Ты английский вообще знаешь?

Русский посмотрел на него с тревогой. Что, ты хочешь сказать, что ты трогал настройки работы систем модуля? Шан схватил ноутбук, пододвинул к себе и залез в папку с логами. Там было немного файлов, последний из них сохранен уже позже аварии – это Джесс перезагружала всю систему, восстанавливая настройки. А вот файл, подходящий по времени. Но его нет в копии, которую они смотрели с Айком. Странно. Шан открыл его, а следом открыл рот.

– Ты только посмотри – это как раз, когда ты тут сидел! Вот ты сместил время впрыска и время вывода! Неудивительно, что вся грязь начала подаваться в двадцать раз быстрее, а выводиться медленнее! Как вообще система позволила такое сделать? – он уставился на Диму, а тот сидел, распахнув глаза и непонимающе моргал. Всё же он не был хорошим программистом, да.

– Шан, значит, я сам чуть себя не угробил? – спросил он в итоге.

– Если логи не врут, то, получается, сам, – Шан улыбнулся, но Дима весь задрожал.

– Шан, я мог убить всех! Нам нужно запретить пить перед дежурством! И надо закрыть доступ к таким настройкам! А ещё всех обучить, что тут за какой сервис отвечает! Блин, Шан, я сам чуть не угробил себя и всех и потом ещё имел наглость тебя обвинять! Прости меня, друг! – казалось, что русский сейчас разревётся. Ну уж нет, только этого не хватало!

– Дима, проехали. Я понимаю, что тогда мы… враждовали. Но с конфликтами покончено. Давай удалим этот файл и всё, незачем остальным знать, – он потянулся к кнопке, но рука Друга остановила его.

– Нет, ребята должны знать! Это важно! Иначе подобное может повториться! Отправь лог-файл Джесс, она разберётся, что к чему. А я скажу сегодня за обедом, какой я клинический идиот, – тут Волков, наконец, улыбнулся. Внезапно зашумели оба их планшета, и из них донесся голос Айка:

– Ребята, пройдите, пожалуйста, в кают-компанию. Есть важные новости!

Они переглянулись. Если Кинг не написал, а позвонил, то новости действительно важные. Словно сговорившись, парни одновременно побежали к лестнице, оттуда вниз, и по уже открытому коридору в четвёртый модуль.

В кают-компанию Шан и Дима прибыли не последними, последними пришли Крис и Мичико – они шли из третьего, а это самый длинный маршрут. Айк сидел за столом перед планшетом, и, дождавшись, пока все усядутся, сообщил:

– В общем, мне пришло письмо от агента Джулиани, ЦРУ. Честно говоря, я не имею права сообщать вам, но плевать. Мы столько страдали фигней, споря и конфликтуя, причём, зачастую по моей вине…

– Айк, давай к делу, виноватиться потом все будем! – сказал Дима. Полковник посмотрел на него секунду, кивнул и продолжил:

– Он пишет, что после чтения нашего рапорта проверил исходящие сообщения и обнаружил письма от Уайта и Ланге сюда, к нам. Тут куча слов про то, как он разочарован мной, что я не сообщил, бла-бла-бла, а, вот, цитирую: «Профессора Ланге мы выдворяем из страны, как выяснилось, адрес мисс Нойманн он получил от агентов иностранной разведки, а доктору Артуру Уайту предъявлены обвинения в разглашении иностранному лицу государственной тайны, он задержан и будет осуждён по статье», ну и дальше снова бла-бла-бла. А, ну и в конце строгий приказ ни в коем случае не начинать пятые переговоры, не соглашаться ни на какие условия инопланетян, так как, цитирую снова: «Основываясь на рапорте Кристофа Ламбера, мы можем судить, что условия, предложенные расой Кен-Шо, противоречат требованиям национальной безопасности каждой из стран-участниц проекта, и поэтому все они твердо запрещают вступать в Согласие до лучших времён. Коммюнике будет прислано всем вскоре после моего письма».

Айк помолчал полминуты, видимо, давая им переварить информацию, а потом отодвинул планшет и добавил, глядя на русского космонавта:

– Ещё он тут где-то в начале очень нецензурно ругал мистера Волкова за то, что его деструктивные действия привели к началу запрещённых переговоров, – при этих словах Кинг сделал кислую мину.

– Вот как? Что ж, мне льстит его ругань, – усмехнулся Дима. – А ты-то сам всё так же думаешь? Мы с Мари ещё числимся шпионами инопланетян, как ты считаешь?

– Дима, ну я же уже извинился вчера. Глупый был, – Айк развёл руками и примирительно улыбнулся.

– Стоп, закрыли тему, мы тут все надурили! – отрезал Шан, понимая, что они сейчас снова начнут переливать из пустого в порожнее, а есть проблема поважнее. – Этот Джулиани посадил человека, который помог нам разобраться с переговорами, дал шанс Земле на светлое будущее. Что мы будем делать с этим фактом? – он сделал ударение на слове «мы». – Это же, в какой-то степени, из-за нас профессор сейчас под следствием! Мы также несём ответственность за всё происходящее!

Чжоу говорил и чувствовал, что он не один такой, что все, или почти все думают так же. Когда ты вдали от дома, и твой мирок сужается до восьми человек – ты находишь в себе силы простить того, кого на Земле никогда бы не простил, что уж говорить про то, чтобы стать ему другом. И вряд ли кто-то из них был таким принципиальным раньше, скорее всех волновала наука или служба. Когда рядом летели головы, конечно, в метафорическом смысле, то проще было дальше работать и жить, не видя в этом предательства. Кому-то не повезло, но наука не стоит на месте. Пока ты на ногах – ты идёшь вперёд. А сейчас всё поменялось. Каждый новый человек, появляющийся в твоей жизни, пускай всего лишь в рабочей переписке – становится важным. Тот профессор – астрофизик был незнакомым им человеком, но, по сути, являлся частью коллектива, племени, семьи. Чему Марс точно научил Чжоу Шана, так это тому, что своих не бросают.