Вечная жизнь. (Сборник) - Джек Вэнс

Он уселся поудобнее в кресле, посмотрел на менгов, затем на друидов.

— Сейчас мы обо всем потолкуем. Пока проблемы еще не выветрились из ваших голов. А, старый дружище Хабльят! — он подмигнул Джо. — Дедушка Лис! Что случилось, Хабльят?

Хабльят шагнул вперед:

— Ваше сиятельство, я нахожусь в затруднительном положении. Не имея связи с правительством моей родины, я не могу быть уверен, насколько широко простирается моя компетенция.

— Разыщи Магнерру, — сказал Гарри стражнику, и затем Хабльяту. — Ипполито только что прибыл с Менгтса и заявил, что уполномочен говорить от имени Ампиану Женераль.

Менг вошел через арку в стене — крепкий черноглазый менг с квадратным лицом, лимонно-желтой кожей, яркими оранжевыми губами. На нем было алое платье, окантованное пурпурными и зелеными квадратами, кубическая черная шляпа.

Ирру Каметви и прочие менги из его команды вытянулись, салютуя вскинутыми руками. Хабльят, с неподвижной улыбкой на пухлых губах, вежливо кивнул.

— Магнерру, — сказал Принц Гарри. — Хабльят хочет узнать, в каких рамках он может делать политику?

— Ни в каких, — скрипнул Магнерру. — Ни в каких. Хабльят и Голубая Вода в Ампиану дискредитированы, и Латбон заняла Красная Ветвь под свои заседания. Хабльят говорит только за себя самого, и скоро утихнет.

Гарри кивнул:

— Но все же будет мудро, пожалуй, услышать, что он нам скажет перед кончиной.

Лицо Хабльят, за ледяной маской, оставалось таким же.

— Милорд, — сказал он, — мои слова просты. Я бы хотел послушать, что скажут Магнерру и два ахитовэрча, которые находятся среди нас. Милорд, смею вам представить высших представителей Кайрил: архитовэрч Омерето Имплант и Гаменза. У них есть что сказать.

— Моя бедная резиденция полна знаменитостями, — сказал Гарри.

Гаменза вступил вперед, провожаемый горящими глазами Магнерру.

— Принц Гарри, я понимаю, что создавшаяся атмосфера не подходит для политических дебатов. Когда бы Принц не пожелал — раньше или позже — я всегда изложу ему тенденции политики друидов в соответствии с моими взглядами на политическую и этическую ситуацию.

— Слизняк с луженой глоткой, — сказал Магнерру. — Послушайте, как они хотят вернуть рабство на Балленкарч. А потом посадите его в корабль для перевозки скота и отошлите обратно, на вонючий серый мир...

Гаменза окостенел. Его кожа, казалось, вот-вот пойдет трещинами. Резким медным голосом, он сказал Гарри:

— Як вашим услугам.

Гарри встал:

— Хорошо, удалимся на полчаса и обсудим ваши намерения. — Он поднял ладонь в сторону Магнерру. — Вам будет предоставлена та же привелегия, успокойтесь. Поговорите с Хабльятом о былых временах. Я знаю, что когда-то он занимал вашу позицию.

Архитовэрч Гаменза дождался, когда Гарри спрыгнул с помоста и вышел из зала, а затем пошел следом, пропустив вперед архитовэрча. Омерето Имплант.

Маргарет небрежно помахала Джо рукой: «Увидимся позже». Она ушла в другую дверь.

Найдя скамью в углу, Джо устало сел. Перед ним, словно позирующие модели, неподвижно стояли менги. Ильфейн — сама свежесть и утонченность, Хабльят, внезапно ставший понурым и беспощадным, балленкарчцы в кичливых нарядах. Непривычные к перебранкам и хитроумным изворотам, они выглядели смущенно и встревоженно, и о чем-то тихо перешептывались друг с другом, хмуро озирая гостей.

Ильфейн повернула голову, обвела зал взглядом. Она увидела Джо, помедлив, затем подошла и села рядом, надменно произнося:

— Вы смеетесь, издеваетесь надо мной!

— О чем вы?

— Вы нашли человека, которого искали. Почему же вы теперь ничего не делаете?

— Я передумал, пожал плечами Джо.

— Потому что желтоволосая женщина — Маргарет — находится здесь?

— Отчасти.

— Вы мне никогда о ней не говорили.

— Не думал, что вам это интересно.

Ильфейн не сводила каменного взгляда с противоположной стены зала.

Джо заметил:

— А знаете, почему я передумал?

— Нет, не знаю, — она покачала головой.

— Из-за вас.

Ильфейн живо повернула к нему лицо с горящими глазами:

— Так вы оказались здесь из-за светловолосой?

— Каждый мужчина раз в жизни может оказаться круглым дураком. Минимум раз...

Это ее не успокоило:

— А сейчас, я полагаю, если я пошлю вас искать кого-нибудь, вы уже не пойдете? Значит, она для вас значит больше, чем я?

— О, Господи? — застонал Джо. — Прежде всего, вы никогда не давали мне причин думать... О, дьявол!

— Я вам предлагала стать мои любовником.

Джо раздраженно посмотрел на нее.

— Мне бы хотелось... — он вспомнил, что Кайрил — не Земля, а Ильфейн — не девушка из колледжа.

Ильфейн засмеялась:

— Я вас очень хорошо понимаю, Джо. На Земле вы привыкли считать мужчин главными, а женщин — вспомогательными обитателями. Но не забудьте, Джо, вы еще кое в чем мне признались. В том, что любите меня.

— Боюсь, что это так, — проворчал Джо.

— Попытайтесь.

Джо попытался и с радостью обнаружил, что, невзирая на тысячу световых лет и полную противоположность культур, девушка — это девушка, будь то друид или студентка.

Гарри и архидруиды вернулись в зал. На белом лице друида неподвижно застыл целый набор чувств.

Гарри обратился к Магнерру:

— Может быть, теперь вы окажете любезность и обменяетесь со мной несколькими словами?

Еле сдерживая гнев, Магнерру встал и отряхнул платье. Затем вслед за Гарри прошел во внутренний кабинет. Видимо, негласные беседы были ему не по вкусу.

Хабльят сел рядом с Джо. Ильфейн неподвижно глядела в сторону. Хабльят был встревожен: желтые складки на подбородке бессильно свисали, вели были опущены.

— Встряхнитесь, Хабльят, — сказал Джо, — вы еще не мертвы.

Хабльят покачал головой:

— Планы всей моей жизни разлетелись вдребезги...

Джо быстро взглянул на него. Было ли это уныние искренным, а вздохи печальными на самом деле? Он осторожно спросил:

— Я еще не знаю вашей позитивной программы.

— Я — патриот, — пожал плечами Хабльят, — я хочу видеть родину процветающей и богатой. Я пропитан культурой своего мира: для меня нет причин желать жизни лучшей, и я хочу, чтобы эта культура простиралась дальше, поглощая культуры других миров, приспосабливая хорошее, подавляя плохое.

— Другими словами, — сказал Джо. — Вы такой же ярый империалист, как и ваши военные приятели. Разве что методы у вас другие.

— Боюсь, что вы совершенно правы, — вздохнул Хабльят. — Более того, я боюсь, что эра военного империализма отошла далеко в прошлое, и сейчас возможен лишь культурный империализм. Одной планете не так-то просто победить и оккупировать другую. Она может ее опустошить, превратить в хлам, но отрицательные явления завоевания непреодолимы. И еще я боюсь, что военные авантюры истощат Менгтс, разрушат Балленкарч и откроют дорогу религиозному империализму друидов.