Глаза Сатаны - Константин Волошин

поездки. Габриэла посмотрела на Хуана пристально, пытливо. Спросила просто:

— Ты принёс мне новости? — в голосе он не услышал радости.

— Принёс, но не те, которых ты ждёшь.

— Ты знаешь, чего я жду, Хуан? Говори лучше, не тяни. Я знаю, что ты собирался уезжать. Из намёков догадалась. Едешь?

— Да. Недели на три. Дела надо утрясти в городе. Очень важные для меня. И для тебя, возможно…

— Что же может быть важного для меня? — полюбопытствовала Габриэла, а Хуан подивился её прозорливости и догадливости.

— Ещё не знаю, но постараюсь додумать. Выйдет ли, не знаю.

— Ты говоришь догадками. Нельзя ли пояснее?

— Пока нельзя, Габи. Слишком рано. Хочу поторопить твою родню с выкупом.

Она долго смотрела на него, потом отложила шитьё, встала. Проговорила с некоторой поспешностью и волнением:

— Хочешь забыть меня? Отвлечься? Думаешь, так будет лучше?

Хуан неопределённо пожал плечами, уже чувствуя нарастающее волнение.

Они понимали друг друга без слов. Глаза, лица их говорили им достаточно, а слова возникали после, когда наступало отрезвление и просыпались старые чувства неприязни и даже ненависти.

— Ты сможешь выдержать три недели без меня? — загадочно и многозначительно прошептала Габриэла, приближаясь к юноше, блестя лихорадочно глазами. — Бросаешь меня здесь одну на растерзание этим вонючим мулатам и неграм? Ты подумал об этом, Хуан?

— Не говори глупостей, Габриэла! Тебе здесь ничто не угрожает. Всего-то три недели!

— Для нас это целая вечность! Ну же, сделай мне больно. Я вся дрожу…

Сна действительно сотрясалась нервной дрожью, щёки пылали румянцем и в сумрачном свете шалаша, Габриэла казалась злым духом из рассказов индейцев. Она жадно присосалась к его губам, обдав Хуана жарким дыханием, в котором ощущалась молодость, свежесть и жажда наслаждения.

Он не сопротивлялся.

Габриэла, сознавая, что разлука будет длительной, хотела насладиться им сполна. Они извивались в судорогах страстных конвульсий, не забочась о том, что их слышат другие. Для них не существовало ничего, кроме их чувств, их страсти, пожирающей их плоть, оставляя где-то в глубине сознания смутное ощущение неудовлетворённости. Неудовлетворённости духа. Но пока это их не занимало.

Лишь после полуночи, Хуан взмолился, прося прекратить домогательства плотской любви. Она довольно быстро утомляла, опустошала, оставляя что-то недосказанное, неполное.

— Ты больше не хочешь меня? — прошептали горячие губы Габриэлы у него под ухом. — Разве так поступает настоящий мужчина, отказывая несчастной беззащитной девушке? Я не хочу, чтобы у тебя осталась хоть капля твоей силы, которую ты мог бы потратить на потаскушку в городе, Хуанито! Я тебе этого не прощу. Запомни это!

— Пустое, Габи! Я уже говорил тебе, что побаиваюсь тебя и теперь ты позволила мне убедиться в своей правоте.

— Хорошо, что ты понял это, мой слабый и безвольный Хуанито! Но ты ещё не истощил меня настолько, чтобы я могла тебя пощадить! Для отдыха у тебя будет целых три недели!

— Вдруг за моё отсутствие пришлют выкуп, и ты уедешь домой? — попытался урезонить её Хуан.

— Я подожду тебя! Не думай, что я вот так просто отпущу тебя на свободу! Ты знаешь, какая я мстительная и опасная. Берегись, Хуанито!

Она принялась ласкать его, настойчиво, жадно, словно это последняя ночь с мужчиной в её жизни. И это возымело действие.

— Ты подумала, что чувствуют остальные, слыша наши игры, Габи? — едва слышно спросил Хуан. — Это будет для тебя небезопасно в моё отсутствие.

— Я буду носить в складках платья небольшой нож. Я уже одного убила, второго будет легче. И я уже подсмотрела, как ты занимаешься с кинжалом. Ты обманщик и насмешник. Скрыл от меня, как владеешь кинжалом.

— Представь, я и шпагой владею не хуже. Ведь я идальго, хоть и бедный! — Хуан усмехнулся, понимая, что эта насмешка может разозлить девушку.

Но ничего такого не произошло. Габриэла помолчала, потом молвила тихо:

— Теперь я простолюдинка и могу позволить себе такое, чего нельзя было, будучи верноподданной дворянкой, аристократкой. Так даже лучше, свободнее.

— При наличии больших денег свобода достаётся легко. Попробовала бы в бедности так рассуждать, Габи.

— Ты против богатства? Неужели? По твоим действиям этого не скажешь.

— Недавно я поклялся себе, что лучше умру, чем останусь бедным. И я довольно близок к этому. Куда труднее создать дело, приносящее доход и сохранить то, что добыто кровью и потом. Так мне говорил один знающий человек. Как давно это было!

— Тебе не кажется, что ты заговариваешь мне зубы? До рассвета ещё далеко, а отдохнуть ты сможешь и в пути.

— Нет, Габи! Я уже сплю. Оставь меня в покое. Я тебя не люблю! И ты поспи.

Три дня спустя Хуан, измученный и проклинающий тот час, когда пошёл на поводу у этой дьяволицы, встретил Лало. Тот спешил, погоняя мула.

— Торопишься? — окликнул Хуан метиса, заметив того раньше.

— Сеньор? Спешу! Есть вести.

— Хорошие или не очень? Выкладывай и отдохни. Спешка сейчас мне ни к чему. Даже наоборот. Заедешь домой, отдохнёшь пару деньков, и не спеша можешь продолжить путь. Но я должен знать твои новости, Лало.

— Выкуп готов, сеньор. Дон Рассио всё приготовил и ждёт вашего решения.

— Хорошо, Лало. Ты хорошо поработал и я готов оплатить, как и обещал, но чуть позже. Что там в усадьбе?

— Я мало что видел и слышал, сеньор. Но старик плох и всем заправляет молодой хозяин. Рабы довольны.

— В городе совсем отказались искать нас, не слышал?

— Молодой хозяин говорит, что он распорядился прекратить попытки силой освободить сеньориту и молодого сеньора.

— Кстати, о молодом сеньоре. Что ты узнал?

— Скоро и за молодого сеньора соберут выкуп, дон Хуан. Просили подождать ещё две недели.

— И это меня может устроить. А дон Рассио куда готов доставить выкуп?

— Это вам решать, а сам молодой хозяин готов выполнить любое ваше требование. Главное, что деньги собраны и ждут вас.

Хуан долго молча сидел на седле, думал, прикидывал, пока не проговорил не очень уверенно:

— Хорошо бы потянуть с выкупом, Лало. Мне необходимо в городе совершить одну небольшую сделку. В случае успеха всё сделается чуть ли ни в один денёк. И ты будешь свободен от моей работы, Лало.

— Она не тяготит меня, дон Хуан. Вы платите хорошо, я не жалуюсь. Тем более, что вы обещали ещё подкинуть.

— Обязательно, Лало. Ты хорошо поработал, и я выполню все обещания. А пока помни, что спешить тебе не стоит. Вот тебе для отца золотой. Пусть не думает, что его сын бездельничает. Это смягчит ему непонятное в твоей работе. Верно я говорю?

— Очень верно, дон Хуан! Он будет рад.

— Когда поедешь в мою