Погоня за сказкой - Юлия Григорьева

— Они принесли с собой семя греха, учитель, — перешел на знакомый нам язык тот, что говорил с нами до этого. — Что нам с ним делать?

Я удивленно взглянула на капитана, пытаясь понять, что имел в виду мужчина. Вэй нахмурился еще больше.

— Это мое семя. И я успею свернуть шею любому, кто посмеет прикоснуться к этой женщине, — сказал он тем самым тоном, которому не смели возражать члены его команды.

— Это я семя? — догадалась я.

— Ты — ангел, но они об этом еще не знают, — усмехнулся Лоет.

— Кто тебе это создание, сын мой? — оказалось, что и старик знает наш язык.

— Хвала Всевышнему, своего папашу я знаю, — ответил Вэй. — Я настоятельно прошу обращаться ко мне — господин Лоет, можно — капитан Лоет. Эта женщина моя жена, — его руки сильней стиснули меня, призывая к молчанию. — Нас венчал Всевышний, потому к греху эта чистая душа не имеет никакого отношения.

Старик встал с кресла и подошел к капитану, все еще державшему меня на руках.

— Браки — зло дьявола, — сказал старец. — Это происки женщин, дабы лишать мужчину его свободы и удали. Мы не признаем браки. Всевышний жены не имел, и мы, его последователи, отказались от ложных догм, навязанных официальной церковью.

— Час от часу не легче, — не сдержал свою язвительность пират. — А как же мужчина должен размножаться, если ему запрещено общение с женщиной?

Старик вернулся на свое кресло и кивнул тому, что говорил с нами. Тот склонил голову и повернулся к нам.

— Женщины должны содержаться в специально отведенных для них поселениях и призываться только для того, чтобы мужчина мог оставить в ее чреве свой след. После же рождения, мальчики должны быть отняты от матери и воспитаны другими мужчинами, а девочки, так и останутся с женщиной, чтобы в будущем воспроизвести потомство. Женщин, которые не способны рождать сыновей и уже не могут рожать, подлежит уничтожать без жалости.

Возмущение от этой ереси было столь велико, что я открыла рот, но очередное сжатие рук Лоета принудило меня промолчать.

— Стало быть, у вас процветает противное Всевышнему мужеложство? — не без интереса спросил Вэй.

— Нет! — возмущенно воскликнул наш собеседник, а один из тех, кто шел за нами смущенно опустил голову.

Вэй этого не видел, но я заметила и хмыкнула. Капитан покосился на меня.

— Значит, после того, как мужчина кинет семя, его оскопляют, дабы не вызывать греховных желаний вновь? Иначе, что делать с юнцами, у которых начинает играть кровь? Или с молодыми мужчинами, у которых кровь все еще не остыла? Если же к женщине доступ закрыт, мужеложства нет, все органы здоровы и желания в наличии, как быть с этим? Единоличные игры? Увольте! Если юнцам такое позволительно, то мужчина должен, хотя бы время от времени, двигать своими чреслами. И куда ему двигать? Какое будущее вам видится с вашими идеями?

Старик махнул рукой, прерывая разошедшегося пирата:

— Уберите с глаз долой, — сказал он.

— Нет, любезный, я хочу услышать ответы на свои вопросы! — воспротивился Лоет.

— Хорошо, — учитель выпрямился на своем кресле. — Если тебе так угодно. Мужчина, томимый плотскими желаниями, всегда может сходить в поселение женщин и…

— Позвольте! — Лоет поудобней перехватил меня. — То есть женщины становятся в общей доступности?

— Именно, — важно кивнул старик.

— Стало быть, весь мир — бордель? Все бабы — шлюхи, которыми может воспользоваться любой? Любезный, вы что-нибудь слыхали о болезнях, которые можно подхватить от доступной женщины? Да с вашей моралью мы вымрем в два счета.

— Бабы и так шлюхи! — воскликнул второй собеседник капитана.

Лоет обернулся к нему и искренне пообещал:

— Я тебе эти слова в глотку затолкаю.

— Вэй, они нас сейчас пристрелят, — испуганно прошептала я, глядя на злые лица сектантов.

Он оглянулся и вздохнул.

— Ладно, уводите, я услышал все, что хотел, — не стал дольше противиться капитан.

Старик поколебался, и мне показалось, что он сейчас прикажет нашпиговать нас стрелами. На его лице было примерно это желание. Но потом он возвел глаза к потолку и печально произнес:

— Прости его, Всевышний, ибо не ведает дитя, что говорит. Уведите, мы еще попробуем вернуть эту заблудшую душу на праведный путь. И это создание пусть пока забирает.

После этого нас повели по следующему коридору, как мне показалось, вверх. Но на поверхность мы не вышли, и перед нами распахнули деревянную дверь. Лоет поколебался, но все же шагнул внутрь. Как только дверь закрылась, мы огляделись и в скупом свете свечи увидели… Бонга, спокойно сидевшего в своей излюбленной позе, скрестив ноги.

— Вы долго шли, — сказал он и счастливо улыбнулся.

— Бонг, — капитан поставил меня на ноги. — Ты ведь уже знаешь, что ты покойник?

— Тс-с-с, — приложил палец к губам лекарь, — не нарушай гармонии.

— Убью, — ответил Вэй и шагнул к Тину.

Дальнейшее произошло так быстро, что я успела лишь вскрикнуть. Лоет стремительно приблизился к Бонгу, лекарь, не открывая глаз, взмахнул рукой, и Вэй упал, страшно захрипев. Я охнула и бросилась к нему.

— Бонг, я тебя все равно убью, — сипло произнес капитан и закатил глаза, как только я упала рядом с ним на колени.

Тин приоткрыл один глаз, наблюдая, как я укладываю голову капитана на свои колени.

— Вэй, ты сильный и храбрый воин, но я единственный, с кем ты никогда не справи…шься, — произнес мужчина.

— Что вы с ним сделали? — воскликнула я, гладя пирата по лицу. — Он без сознания!

— Он притворяется, — невозмутимо ответил Бонг, снова закрывая глаза.

Я перевела взгляд на капитана. Он снова застонал. Я склонилась пониже, разглядывая его. Стон стал громче и страдания в нем прибавилось. А еще у негодяя дрожали ресницы и дернулся уголок губ. Я беззвучно хмыкнула, провела ладонью по его щеке раз, затем еще и…

— Ада!

— Какая же ты свинья, Вэй! — воскликнула я и ущипнула его рядом с изображением совы. — Я думала, тебе плохо, а ты притворяешься! — и ущипнула еще раз, не особо заботясь, куда приходятся мои щипки.

За бока, за грудь, снова бок. Лоет извивался, вскрикивал, но даже не пытался встать. Вместо этого он поймал мою руку, поцеловал ладонь и, воспользовавшись моим возмущенным шипением, положил ее себе на грудь и провел пару раз, пока я не отняла руку.

— Вот так обращаются с умирающими, — заявил он, приподнимаясь и глядя на меня. — А не вот так.

В следующее мгновение я оказалась лежащей на полу, а гадкий пират щипал меня и щекотал, доводя до похрюкиваний и болей в животе от смеха.

— Пощады-ы-ы! — взвыла я, извиваясь всем телом.