Крадущаяся Тьма - Линн Флевелинг

Сдавшись, девушка стала думать о повседневных делах. Она потянулась за своим мешком, захватила пригоршню размоченного ячменя, трофея одного из нападений на обоз, и принялась поспешно жевать. Грубые и перемешанные с шелухой зерна заставляли болеть и зубы, и желудок. Большую часть времени нельзя было рискнуть развести костер, чтобы сварить кашу; вместо этого приходилось смешивать в кожаном мешке крупу с водой и кусочками сушеной рыбы: через несколько часов получалась клейкая масса, которую Никидес называл «пудингом сломай-зуб».

Отряд как раз седлал коней, когда в лагерь прискакал Стеб.

— Мы нашли Мирна и Гилли, лейтенант! — доложил он Беке.

— Слава Сакору! Где? — спросила Бека; остальные столпились вокруг, храня настороженное молчание.

— Впереди, примерно в двух милях, остановилась на ночлег пленимарская колонна. Она большая, лейтенант, не меньше пятидесяти солдат. И еще вдвое больше закованных в цепи пленных.

— Пленных? — поднял брови Рилин. — Раньше мы о таком не слышали. И ты уверен, что видел среди них Гилли и Мирна?

Стеб кивнул. Его единственный глаз горел гневом и болью.

— Эти сукины дети держат их на досках. Бракнил выругался и сердито сплюнул.

— Как это — на досках? — удивилась Бека.

— Это старый пленимарский трюк, лейтенант, — скривился сержант. — Они берут человека, кладут доску ему на плечи, а потом прибивают к ней его руки.

Бека несколько секунд молчала, чувствуя, как в ее сердце разверзается черная бездна. До сих пор им везло, они сражались всего лишь с декурией— двумя, не считая перепуганных возчиков. И до сих пор они не бросали никого из своих, пока те оставались живы. Теперь все было иначе.

Бека стиснула рукоять рапиры и прорычала:

— Поедем посмотрим.

Прихватив Бракнила и Калласа, Бека последовала за Стебом. «Каково-то ему?» — подумала она, бросая исподтишка взгляд на осунувшееся лицо юноши: она знала, какая тесная связь существует между Стебом и Мирном. Эти двое всегда были вместе, и у костра на привале, и в бою, когда они сражались бок о бок, словно две мстительные фурии. И в разведку они обычно отправлялись вместе. Что же случилось сегодня?

Молодой воин оставался мрачным и молчаливым; он привел остальных к неглубокому оврагу на склоне холма, где прятался наблюдающий за пленимарцами Арбелис. Меньше чем в миле в темноте мерцали разбросанные огни лагеря. Дальше тянулась темная пустыня Внутреннего моря. в водах которого отражались первые звезды. Ветер дул с моря, и Бека уловила еле слышный странный звук. Через несколько секунд она поняла, что это всего лишь далекий гул прибоя, воющего, как собака, в узких расщелинах между скал.

— Там есть старая дорога, идущая вдоль берега, — сказал ей Арбелус. — Они разбили лагерь около нее со стороны суши.

— Ты уверен, что наши ребята еще живы? — спросила Бека, щурясь на огни костров.

— На закате еще были живы. Я видел, как стража сгоняла их вместе с остальными пленниками в середину лагеря.

Бека покусала губу. все еще глядя на вражеские костры. Наконец она повернулась к Бракнилу:

— Это первый по-настоящему сильный отряд, который нам повстречался. Как ты думаешь, есть шанс вызволить Мирна и Гилли сегодня ночью?

Бракнил поскреб бороду, тоже глядя на костры.

— Не особенно большой, лейтенант. Они охраняют ров вокруг лагеря бдительнее, чем девственница свою добродетель. Даже если нам удастся проскользнуть внутрь, мы никогда не пробьемся обратно, стоит им на нас навалиться.

Бека раздраженно вздохнула:

— Да обрушит Сакор на них свой кулак! То они не берут пленных, то ведут куда-то две сотни. Откуда, черт возьми, взяли они так много пленников так далеко от собственных границ?

Бракнил пожал плечами:

— Это интересный вопрос. Арбелус удивленно взглянул на Беку:

— Я как-то об этом не подумал. Но я скажу тебе еще более странную вещь.

— И что же это?

— Прежде чем они остановились на ночлег, они направлялись на север.

— На север! — тихо воскликнула Бека. — Майсенская граница не больше чем в пятидесяти милях, и на север отсюда нет ни единого пленимарского города. Если уж они пошли на то, чтобы захватить так много пленных, то чего ради они не ведут их на юг, где их можно было бы использовать?

Она опустила руку на напряженное плечо Стеба. — Что ж, это делает нашу задачу легче. Мы все равно намеревались повернуть вдоль берега на север. Вот мы и будем за ними следить и, клянусь богами, нападать и все время беспокоить, а тем временем высматривать возможность освободить Мирна и Гилли.

Глава 41. Странное гостеприимство

После жертвоприношения стражники стали обходиться с Алеком с суеверной осторожностью, хотя явно считали гибель своего «брата-солдата» его виной.

Ашназаи тоже приходил теперь реже, хотя иногда являлся в самые глухие часы ночи. Разбуженный посреди очередного кошмара, Алек ловил в темноте мерзкий запах, потом его касались холодные пальцы, и мстительная магия некроманта в очередной раз погружала его в пучину страданий.

Запертый в тесной и темной каюте, Алек все чаще испытывал безысходное отчаяние. Поиск путей к побегу — даже если это означало прыжок за борт — ничего не дал. Занять себя Алеку было нечем, и он подолгу спал, хотя сны его были полны кошмаров и недобрых предзнаменований, и все чаще — иногда дважды за ночь — снилась ему стрела без наконечника.

Алеку было так плохо, что даже ежедневной прогулки по палубе в обществе Мардуса он теперь ждал с нетерпением. Несмотря на леденящее сообщение во время церемонии об ожидающей Алека участи, Мардус продолжал обращаться с юношей со странным сочувствием, словно находил его общество приятным.

Каждое утро солдаты приносили Алеку плащ и отводили на палубу. Какова бы ни была погода, его там уже дожидался Мардус. Разговоры между ними касались самых разнообразных тем — того, что в данный момент занимало пленимарца. К изумлению Алека, Мардус оказался удивительно красноречивым и остроумным собеседником, с такими же широкими и разносторонними интересами, как и Серегил. То он обсуждал с Алеком особенности военной тактики Пленимара, то пускался в подробное сравнение пленимарской и скаланской музыки, хотя его высказывания часто имели темный подтекст.

— Пытка — форма искусства, которую недооценивают, — рассуждал он, когда одним свежим утром они вместе с Ашназаи прогуливались по палубе. — Большинство считает, что достаточно причинить невыносимую боль — и ты добьешься своего. Хотя иногда это так и есть, я всегда считал, что примитивная жестокость часто приносит обратный результат. Вот возьми твой случай, Алек. Не пролив ни капли крови, мы сумели добиться от тебя всего, что ты только мог сообщить.