Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала - Петр Румянцев-Задунайский

Между тем турки продолжали подаваться вперед; ни огонь наших войск, ни волчьи ямы и рогатки не могли остановить их. Не отставая от Байрактара, шедшего со знаменем впереди войск, они подошли к палисадам и стали рубить их. Но в этот самый момент русская пехота и гусары, стоявшие в засаде, бросились на турок и ударили по ним с обоих флангов. Неприятели, расстроенные огнем войск, занимавших укрепления, и не привыкшие сражаться в порядке, были обращены в бегство.

Казаки и гусары преследовали их на расстоянии 30 верст и изрубили несколько сот турок, потеря которых вообще простиралась более 1000 человек; 7 орудий и множество военных и съестных припасов досталось в добычу победителям, урон которых не превосходил 400 человек. Вскоре после того Суворов произведен был в генерал-поручики.

Императрица была весьма обрадована известием о переходе 1-й армии за Дунай; но вслед за тем получены были донесения о неудачном покушении на Силистрию, о смерти храброго Вейсмана и о возвращении Румянцева на левую сторону Дуная. Несмотря на все неудачи, Екатерина не изменила принятого ею намерения, отправила подкрепления в Турцию и подтвердила фельдмаршалу неизменную волю свою, чтобы вверенная ему армия возобновила решительные действия[171].

Румянцев готовился исполнить повеление императрицы и только выжидал глубокой осени, времени, когда турки обыкновенно расходятся по домам. Фельдмаршал намерен был переправить войска через Дунай, неожиданно на нескольких пунктах, и, действуя со всевозможною настойчивостью, одержать в продолжение кратковременного осеннего похода, по возможности, наибольшие успехи.

С этою целью генерал-поручику князю Долгорукому (Юрию Владимировичу), с 5 тысячами войск, предписано было переправиться в начале октября у Гирсова и соединиться у Бабадага с находившимися там уже два месяца войсками бывшей дивизии Вейсмана, в числе 3 тысяч, поступившей под команду генерал-поручика барона Унгерна. Затем сии войска должны были атаковать турецкий отряд, стоявший у Карасу и, разбив его, направиться к Шумле и Варне, для овладения этими важными пунктами.

Ослабление турецких войск на берегу Черного моря и разногласие начальствовавших ими пашей подавали надежду на успех этого предприятия. Для отвлечения же внимания турок и для скрытия цели наших действий предполагалось, чтобы генерал Глебов, с несколькими полками, переправился у Гуробал, а Потемкин и Салтыков сделали демонстрации нападений на Силистрию и Рущук.

16 октября войска Унгерна и Долгорукого соединились у Карамурата и на следующий день, 17-го, двинулись против турок, расположенных в лагере у Карасу. Неприятель, не выждав нападения русских войск, обратился в бегство; казаки, гусары и карабинеры преследовали его, побили до 80 человек и захватили 960 пленных и 8 орудий, в числе которых 4 русских. 23 октября войска наши прибыли в Базарджик и овладели 23 орудиями, брошенными неприятелем. Здесь возникло несогласие между начальниками русских отрядов, положившее предел успехам их.

Целых четыре дня оставались они в бездействии; наконец, 28-го двинулись в различные стороны: Унгерн к Варне, а князь Долгорукий к Шумле. Действуя в совокупности, они могли бы иметь надежду на покорение одного какого-либо из сих пунктов; напротив того, действие разобщенными силами ослабляло оба отряда. 29 октября войска Унгерна прибыли в окрестности Варны[172]. Эта крепость, важная по своей гавани и могущая служить одним из опорных пунктов для действий против Константинополя, лежит между двумя рядами высот, на равнине, омываемой с востока Черным морем, а с запада озером Дивно.

Она окружена высокою каменной стеной с башнями; впереди рва сооружено было множество шанцев. Гарнизон усилен был экипажами военных кораблей, стоявших в гавани. В таких обстоятельствах для успешных действий против Варны нужно было иметь гораздо более значительные силы, нежели отряд, которым командовал Унгерн. Надеясь на храбрость своих солдат, Унгерн решился штурмовать крепость.

Предпринимая это опасное действие с недостаточными силами, он должен был, по крайней мере, приготовить все вещественные средства к предстоявшему приступу; но это было упущено из виду. 30 октября, в четыре часа утра, русские войска двинулись к городу; пехота наступала в трех каре, из которых главное, под командой самого Унгерна, находилось в центре, а меньшие, генералов Райзера и принца Бернбургского, по флангам.

Кавалерия, под начальством генерал-майора Чорбы, двигалась в интервалах между каре. Подойдя на 350 сажен к крепости, Унгерн открыл канонаду, которая, как можно было предвидеть, не оказала никакого успешного действия. Тогда велено было идти на штурм; войска подошли к самому контрэскарпу, но не могли спуститься в ров, за неимением лестниц и фашин, и оставались несколько часов на самом близком расстоянии от крепости, под смертоносным огнем неприятеля. Наконец Унгерн, убедившись в бесполезности усилий своих, приказал войскам отступать.

Шесть орудий, увязших в грязи, достались неприятелю в добычу. Целая треть отряда сделалась жертвой этого необдуманного покушения. Затем генерал Унгерн, не обращая внимания на отряд князя Долгорукого, оставил его против главной массы турецких сил и повел свои войска по береговой дороге на Бальчик, Каварну и Мангалию, к Измаилу, куда и прибыл 23 ноября.

Между тем как Унгерн направился к Варне, князь Долгорукий остался в Базарджике, довольствуясь отряжением по дороге, ведущей к Шумле, легких войск под начальством подполковника Розена, который, встретив у Козлуджи сильный неприятельский отряд, обратил его в бегство. Мушин-заде, встревоженный приближением наших войск и не имевший верных сведений о силе их, собрал военный совет, который решил выждать русских в лагере под Шумлою.

Вместе с тем рейс-эфенди Абдер-Резак вызвался идти против наступавшего отряда и оттеснить его за Дунай; с этою целью Абдер-Резак, собрав остатки корпусов, разбитых при Кайнарджи и Карасу, расположился в окопах при Иени-Базаре и выслал к Козлуджи сильную партию, которая атаковала передовой отряд Розена и заставила его отступить. Подполковник Розен, вместо того чтобы определительно разведать о силах неприятельского отряда, отступил поспешно к Базарджику и донес князю Долгорукому о наступлении визиря со всей турецкой армией, стоявшей у Шумлы. Долгорукий, со своей стороны, получив известие о неудаче Унгерна и опасаясь быть подавленным превосходными неприятельскими силами, отступил через Карасу к Гирсову и 8 ноября переправился там на левую сторону Дуная.

В продолжение времени этих действии, генерал Глебов переправился у Гуробал, Салтыков обложил Рущук, а Потемкин начал бомбардировать Силистрию. Румянцев, изнемогавший от болезни, но сильный духом, получив первые сведения о неудачах князя Долгорукого и Унгерна, приказал Глебову усилить их и возобновить вместе с ними наступательные действия; но начальники задунайских отрядов донесли фельдмаршалу, что они не могли решиться на такое предприятие, по чрезвычайному истощению людей и лошадей и по совершенному недостатку в фураже.