Послесловие к мятежу.1991-2000. Книга 2 - Андрей Савельев

Околодемократическая профессорская мафия, защитившая диссертации на марксизме, а потом наплодившая кучу вздорных академий (теперь все — академики!), вызывает у нас особое презрение своим предельно далеким от науки стилем мышления — далеким до болезненности.

Начитаются эти академики в своих каморках-кабинетах всяких “хабермасов”, понапишут по этому поводу чепухи и давай впихивать эту чепуху во все щели информационного пространства! Если текст удовлетворяет сленгу “московских комсомольцев” — публикуют в газетах, если вообще бред нерусский — в ученых журналах пропечатают, если это к тому же еще и “нетленка” — ищут спонсоров и издают шизофренические книги.

Как-то раз одному из нас пришлось написать отзыв на книгу большого друга российской демократии (точнее, того, что у нас можно было бы назвать “реальной демократией”) Александра Янова (А.Янов “После Ельцина”, М., 1995). Книга, вызывая обморочную скуку при чтении, была все-таки любопытна как произведение “предельного демократа”, безоговорочно усвоившего все симптомы той политической болезни, о которой мы ведем речь. Эту рецензию мы и приведем здесь.

Труд известного советского доктора исторических наук, “специалиста по русскому национализму”, известного американского ученого не относился к числу научных, как и подавляющее большинство творений призванных под знамена ельцинского режима интеллектуалов (с позволения сказать). Но в ряду псевдонаучной публицистики книга “После Ельцина”, бесспорно, была трудом фундаментальным, а по стилю — классическим. Поэтому мы попытаемся посмотреть на эту книгу как на своего рода подделку (проще — вранье) — достаточно примитивную и малоинтересную по содержанию, но занятную, как пример укоренившегося у либеральной публики способа сойти с ума.

Книга Янова настолько бесхитростна, что может расцениваться как саморазоблачение почти непристойного характера. Непристойность самим Яновым конечно не замечена, но со стороны видна практически в любом вираже его мысли, любом описанном им эпизоде.

Начнем с того, что книга названа Яновым совершенно неправомерно, хотя и объяснимо — “После Ельцина”. Неправомерность вполне закономерна и вполне в духе “реальной демократии”. Не о постельцинской России пекутся наши “демократы” и Янов, как их представитель. Их Россия и его Россия — это Россия Ельцина. После Ельцина для Янова и либералов гайдаро-явлинской выделки России нет, а точнее — не должно быть. Для Ельцина Янов не находит ни идейных, ни политических преемников. Даже либералы становятся для него врагами, как только они начинают выступать против Ельцина (например по поводу Чеченской войны). Янов критикует даже Запад, который более обеспокоен своими сиюминутными интересами и не собирается безвозмездно помогать Ельцину. И тех, и других Янов пугает “имперским реваншем”, протягивая руку за подаянием в пользу ельцинизма.

Главный аргумент для нагнетания такого рода страхов — это антизападная позиция идеологов национал-патриотов и их “психологическая война” против ельцинизма. По первой позиции Янов совершенно прав, по второй — абсолютно лжив.

Антизападные настроения — бесспорный факт, но они конечно не означают стремления к уничтожению Запада. Антизападничество состоит в том, что Россия на своей территории должна считаться только со своими интересами, а всякие попытки отстаивать здесь чьи-либо еще интересы должна рассматривать как предательство или диверсию. Янов в явном виде такой принцип не отвергает, но в истории России видит лишь два ценных периода — период большевистского переворота и период ельцинизма. Все остальное для него — мрак военной империи. Именно этим Янов разоблачает близость российского либерализма и большевизма как радикальных противников русской государственной традиции.

Верный большевистской методе разрушения российской государственности, Янов призывает на Россию судьбу Германии и Японии — фактическую оккупацию, национальное унижение. Он пытается оправдать эту судьбу нынешним экономическим развитием этих стран, но забывает доказать, что экономический расцвет бесспорно следует за оккупацией. Забывает, поскольку доказать это невозможно!

Забывчивость Янова не случайна. Ведь чуть ли не главной задачей для Запада он полагает разоружение России, которое гарантирует Запад от опасности “ядерного реваншизма”. То есть безъядерный реваншизм для Янова уже не страшен — его можно будет взять голыми руками.

Янов очевидно лжив, когда говорит о психологической войне, якобы вяжущей мысль либералов, запуганных “реваншистами”. Если и есть психологическая война, то именно со стороны либерального лагеря, поставившего себе на службу средства массовой информации. Соотношение сил здесь 1 к 100. Янов же подсчитывает никому не известные “фашистские издания” и выдает их за реальную силу.

О злонамеренности Янова в вопросе о соотношении сил в борьбе идеологий говорит тот факт, что он сам становится элементом пропагандистской кампании, ведущейся “демократами” несколько лет к ряду. Янов говорит об опасности “военно-националистического путча”, о “русском Гитлере”, о “ядерном реваншизме”… Здесь злонамеренность самого низкого пошиба — злонамеренность, связанная со своими эгоистическими устремлениями. Как и российские либералы, Янов нагнетает истерию, чтобы выклянчить у Запада средства на собственное существование.

Метод этих побирушек всегда абсурден. “Психологической войне”, “лжи реваншистов” Янов предлагает противостоять “убедительными картинами великого европейского будущего демократической России”, но сам таких картин не предлагает. Он то упрекает Запад в том, что ему рынок в России дороже, чем демократия, то обрушивается на Дж. Сакса за то, что тот говорит о неприемлемости недемократического пути к рынку — мол, надо видеть ту “психологическую войну”, которая ведется “реваншистами”. Вместо того, чтобы говорить по существу об эффективности “шоковой терапии” реформ, Янов обосновывает ее благотворность тем, что на апрельском референдуме 1993 года “народ не отказал Ельцину в доверии”.

Янов пытается зафиксировать свою особость, отличимость от дураковатых российских “демократов” лишь тем, что предлагает ясной антироссийской позиции Запада альтернативу в виде “политики соучастия”, сводящейся к поддержке “пятой колонны”, и дипломатической благожелательности к антинациональному режиму (чем антинациональней, тем благожелательней). Но с этой идеей он абсолютно никому не интересен, ибо обе позиции в реальной политике США без труда совмещаются. Когда “пятой колонне” в России жилось несладко, Янов использовался Америкой для того, чтобы блажить во все горло “Русские идут!” На русском языке это должно было звучать особенно убедительно. Сейчас такого рода услуги можно получить даже в Кремле, и Янов стал неинтересен.

Читаешь Янова и думаешь, наивен или прикидывается? Неужели доктор исторических наук не понимает, что “бритоголовые бандиты” не приходят к власти сами собой, что их нанимают с определенной целью? Неужели историк может называть демократией февральский переворот 1917 года в России? Неужели здравый человек может всерьез можно говорить о новом Пирл-Харборе, грозящем американцам со стороны России? Неужели аналитик может всерьез говорить о том, что в России возможен фашистский путч, после которого всех евреев посадят в концлагеря? Это бред или напускная шизофрения?

Так или иначе, своей книгой Янов полностью дезавуировал себя как историка. Историк никогда на заявит, что Иван Грозный говорил языком Баркашова, что СССР — единственный из членов антигитлеровской коалиции продолжил после войны агрессивную политику, что Жириновский сочетает “либеральный пафос Данилевского с политической технологией Гитлера” и продолжает традиции исторического славянофильства, что Франция живет по Вольтеру и Дидро. Историк не позволит себе профанно излагать и критиковать труды Льва Гумилева на десяти куцых страницах, даже если и не разделяет его основных идей.

Трудно придумать более эффективный метод самоуничижения в качестве политического аналитика, чем тот, которым пользуется Янов. Он ставит в книге не научные, не политологические задачи. Что-то процитировав, он только и способен вымолвить: “Смотрите! Вон они какие! Караул!”. Остается голый испуг, хаотическая рефлексия — не более того.

Особенно нелепыми, жалкими выглядят попытки копировать при создании портретов лидеров патриотического движения психоаналитический метод Э.Фромма. В результате Янов разоблачает только свое ущемленное самолюбие, раздражение не принявшим его Шафаревичем, не оправдавшим надежды Кургиняном, отказавшимся от превращения “из фашиста в антифашисты”, чуть не выставившим его за дверь Жириновским, упрямым и парадоксальным Прохановым, неожиданно демократичным Зюгановым… Кстати, с перспективами Жириновского Янов попал пальцем в небо. Он утверждал, что Жириновский станет основным соперником Ельцина на президентских выборах, хотя любому аналитику в России было понятно, что это не так.