XIV принцип - Иван Охлобыстин

Магнификус слез с мотоцикла и подошел к самому краю площад­ки. У него под ногами, частью покрытая голубоватым туманом, дрема­ла горная гряда, похожая на хребет гигантского дракона.

— Действительно красиво! — вздохнул он.

— Очень красиво, — согласился с ним Тордион, усаживаясь на край и свешивая вниз ноги. — Сразу за ним начинается океан, а за океаном лежит материк, куда еще не ступала нога человека. Через десять-две­надцать тысяч лет первые поселенцы высадятся на его берега, а еще че­рез несколько тысячелетий в одном из государств, основанных на этом материке, чудак ученый, страдающий клаустрофобией, теоретически обоснует возможность телепортации. Вот тогда-то все и начнется.

— Откуда вам это известно? — удивился Второй.

Профессор пожал плечами:

— Есть события, которые не могут не случиться, — он показал на ме­сто рядом с собой. — Не будем терять времени, садитесь и спрашивайте.

Магнификус устроился рядом с ним и спросил:

— Что такое сафери?

— Если вы имеете в виду фокусы со значками, то это чушь, кото­рая исчезнет вскоре после того как ты разрушишь Черный Портал.

Если вы имеете в виду саму сущность сафери, то это — фантазия и ве­ра. Вы представляете, как устроен мир?

— Поверхностно.

— Этого достаточно. У реальности семь уровней. Немного, но все- таки. Сафери на шестом. Поле сознания. Вы придумываете, вы вери­те, вы реализуете. И все. Я доступно объясняю?

— Более или менее. А что на седьмом уровне?

— О! На этот вопрос могут дать ответ только влюбленные. Лучше не трогать этот уровень. Во-первых, для его описания нет словесного эквивалента, во-вторых, он имеет право на личную жизнь.

— Не понял.

— Проще говоря — это вы, когда сделали хорошее дело и отдыхаете.

— Тоже не понял.

— Я же говорю, для описания седьмого уровня не придумали слов и не придумают.

— Почему?

— Потому что когда придумают, он станет восьмым, девятым и так далее. Он не будет по принуждению вступать в диалог,

Магнификус помолчал, размышляя над сказанным, и, наконец, опять подал голос:

— Тогда я спрошу о чем-нибудь попроще?

— Валяйте, — перекинул ногу на ногу Гордион.

— Как погиб ваш отец? — спросил Второй.

Профессор внимательно взглянул на своего собеседника и попросил:

— Снимите свое кольцо.

Магнификус послушно исполнил его просьбу.

Тордион взял кольцо, поднялся на ноги и бросил кольцо в пропасть под ногами.

Однако кольцо не успело пролететь и полметра, как перед ним в воздухе проявилась приоткрытая дверь, и кольцо исчезло в ее проеме.

— Пошли, — предложил профессор, входя в дверь первым.

Молодому человеку ничего не оставалось, как последовать его примеру.

Мир вокруг на доли секунды заволокла цветная пелена, в нос пах­нуло запахом жженой резины, и Сергей обнаружил себя стоящим в тамбуре электрички. За окном была ночь, ближайший вагон пустовал.

— Сейчас будет остановка, — предупредил его стоящий рядом про­фессор и показал на валяющееся под ногами кольцо: — Не забудьте перстенек.

Оторопевший Второй поднял кольцо.

Электричка заметно сбавила ход, заскрипела тормозами и останови­лась напротив пустой платформы. Двери разъехались в разные стороны.

Тордион вышел на платформу, Сергей за ним.

Электричка вздрогнула, двери закрылись, и собеседники остались на пустой бетонной платформе, освещаемой пятью тусклыми фонарями.

— Сто сороковой километр, три часа ночи, четырнадцатое число, следующая электричка через пятнадцать минут, спрашивайте, — обер­нулся к молодому человеку профессор.

— Как вернуться назад? — изменил свой вопрос Сергей, едва сдер­живаясь от приступа паники.

— Войти в следующую электричку, она будет здесь через четыр­надцать минут тридцать секунд, — без всякого намека на эмоцию про­информировал Тордион и добавил: — А отца задушил Слаанеш, когда понял, что отец хочет отключить игру.

— Зачем ваш отец хотел это сделать? — изумился Второй.

— А теперь постарайтесь сосредоточиться и не пугайтесь, — преду­предил профессор. — Отец не просто хотел это сделать, он это сделал.

— То есть? — мотнул головой Сергей, словно пытаясь очухаться от дремоты.

— "То есть нет никакой игры, есть Нибиру, есть законы, по которым она существует, а игры нет, — сказал Тордион. — Отключена машина.

— Но тогда как же?.. — начал Второй.

— Вот так, — развел руками профессор. — Просто забавное стече­ние обстоятельств — четверо друзей создали новую реальность и она нажила своей жизнью. Отец первый понял это и приложил все усилия, чтобы уничтожить Нибиру. У Нибиру, при всех ее несовершенствах, есть два глобальных преимущества — иное течение времени и отсут­ствие страха смерти, а соответственно — лжи. Отец трезво осознавал, что рано или поздно те ограничения, которые он заложил в программу, будут отменены, и цивилизация Нибиру превзойдет земную за нес­колько лет. А там — кто знает? Уже был создан Хаос.

— Тогда зачем он взял с собой Слаанеша? Это же Хаос! — не по­нял Сергей.

— Он думал, это я, — объяснил Тордион, — А я не пришел к Белой Башне, в моем облике пришел Слаанеш. Он хорошо умеет притворяться.

— Почему не пришли?

— Не хотел покидать Нибиру. Небытие не нравится мне, здесь не­красиво. Я родился на Нибиру, я любил на Нибиру. Мне был абсолют­но чужд насильственный патриотизм отца.

— Вопрос! — прервал его речь Второй. — А дверь, через которую мы с вами сюда проникли, кто сделал?

— Конечно, отец, — ответил профессор. — Все, что есть на Ниби­ру, сделал мой отец.

— Выходит, о патриотизме речь не шла, — сказал Сергей. — Бо­юсь, вы недооцениваете своего покойного отца. Он хотел не уничто­жить Нибиру, он знал, что, отключая машину, не сможет уничтожить ее. Ваш отец хотел просто изолировать свое перспективное создание и потом вернуться в него заветной дверцей. А вас он звал посмотреть здешний мир по каким-то другим причинам.

— Вы прозорливы! — почти с восхищением посмотрел на него Тор­дион. — Догадываетесь, по каким причинам?

— Сафери? — предположил Второй.

— Именно, мой смышленый друг, — сафери, — подтвердил его до­гадку профессор. — Сафери! Великое сафери! Мир во всем мире! Спа­сение от рака! И еще тысячи гуманных чудес. Отец был идеалист. На­ивный идеалист. Он не учел одного весьма важного обстоятельства, о котором известно любой набожной старушке в Небытии.

— Седьмой уровень? — опять предположил Сергей.

— Вы восхищаете меня все больше и больше, — улыбнулся Горди- он и повторил за ним: — Седьмой уровень. То, что позволительно на Нибиру, запрещено здесь, поскольку Создатель здешнего мира имеет совершенно другие виды на человека. При этом я лично уверен, что по­явление Нибиру — тоже часть Его проекта. Отец попытался форсиро­вать построение рая на Земле, и вместо меня пришел Слаанеш. Гак что мира во всем мире и лекарства от рака не получится. Аморально спо­рить с Творцом творцов. Кстати, отец не собирался возвращаться об­ратно «заветной дверцей», как вы изволили выразиться. І Іовторяю, он надеялся уничтожить Нибиру.