Брат мой, враг мой - Митчел Уилсон

И снова наступила тишина, но она была обманчивой. Дэви и Кен затаили дыхание. Волны смертоносной мощности излучались по десятку кабелей, разветвлялись по проводам, потом, разбившись на мелкие ручейки, текли обратно в свое главное русло. В их потоке возникал сверхъестественный электрический ландшафт со вздымающимися горами, глубокими ущельями, пустынями и плато. Через эту застывшую мертвую страну, простиравшуюся в пятнадцати электронных лампах, тридцати четырех герметических проволочных катушках и сорока двух конденсаторах, у сверхмикроскопической электрореки был лишь один путь. Иногда река становилась всего лишь медленной струйкой, иногда текла широким вольным потоком или превращалась в бешеный водоворот, завихряясь так, что течение её почти останавливалось. Нигде на своем пути она не встречала препятствий. И этот ландшафт, и извилистое русло, и даже самые бешеные водовороты были давным-давно, до мельчайших подробностей предопределены воображением Дэви и волей Кена. Всё это было задумано ими так, чтобы каждая точка пути, каждое изменение электронного потока служило одной цели, и вот этот замысел теперь осуществлен. Цель была достигнута за сорок секунд, в течение которых поток электронов закончил свой длинный путь по разветвленным схемам и превратился в управляемый луч электронных метеоров, мчавшихся вдоль приемной трубки. Там, где он ударялся об экран, возникало бледно-зеленое светящееся пятно. Эта призрачная крохотная звездочка, казалось, приплыла из глубины трубки и беспокойно замелькала по экрану – этому окошку из её маленькой безвоздушной вселенной. Светящаяся точка металась по кругу, но не исчезала.

Кен следил за ней завороженным взглядом.

– Дай развертку, – негромко и напряженно произнес он.

Дэви повернул выключатели третьего ряда, и сухое металлическое щелканье было как бы слабым отзвуком того, что произошло, когда схема управления выпустила на волю новые мощные силы. Электрический ландшафт в приемной трубке изменился с судорожной быстротой. Ток высокой частоты напряжением – в две тысячи вольт ринулся к трубке, чтобы поглотить мерцающую звездочку, но где-то по пути, очевидно, наткнулся на какое-то препятствие: звездочка светилась на лунообразном экране как ни в чём не бывало и, несмотря на свою хрупкую миниатюрность, не желала подчиняться ничьей воле.

Значит, неудача. Кен молчал, и только лицо его сразу осунулось и застыло.

– Попробуй ещё раз, – сказал он немного погодя. – С самого начала.

Снова защелкали выключатели. Призрачная звездочка погасла; мерцающие электронные лампы схем управления, похожие на часовых, озаренных огнем бивачных костров, вдруг перестали светиться красноватым светом. В несколько секунд всё снова стало безжизненным.

И ещё раз Дэви включил первую группу. Электронные лампы тотчас зарделись. Защелкали выключатели второго ряда, показалась медленно плывущая зеленоватая звездочка. Дэви включил третий ряд – и опять ничего не произошло.

Пять мрачных часов они разыскивали ошибку. Дэви, весь в испарине от страха, что его убьет током, если он заденет рукой или плечом какую-нибудь точку, находящуюся под высоким напряжением, водил щупом от элемента к элементу, стараясь отыскать притаившуюся где-то энергию. Всё, к чему прикасался щуп, давало о себе знать звуками, которые Дэви слышал в наушниках, сжимавших его голову. Время от времени прослушивались колебания. Порой это был слабый, отдаленный вой, плач обезумевшей женщины, принесенный из-за гор ветром, свистящим в ущельях. Порой далекий вопль становился громче, перекрывал шум ветра, а иногда умолкал совсем. Бури электростатического поля оглушительно ревели у него в ушах. Потом щуп взял Кен. Они отбирали его друг у друга каждый раз, когда кому-нибудь из них казалось, что он понял, в чём дело, но проходил час за часом, а все их старания не приводили ни к чему. Наконец в два часа ночи Кен, стоявший со щупом у схем управления, бросил через плечо:

– Ну-ка, попробуй теперь!

И опять один за другим защелкали выключатели. И опять на середине экрана сейчас уже почти вызывающе замерцала зеленая звездочка. Но на этот раз, когда отщелкал третий ряд выключателей, звездочка стала медленно увеличиваться, словно расширившийся от удивления глаз; Дэви был вне себя от радости. Звездочка уже перестала быть круглой и всё росла, пока не превратилась в светящийся квадрат со сторонами длиною в три дюйма. Дэви повернул ручку управления, и квадрат вытянулся в высокий прямоугольник. Дэви повернул ручку ещё раз – зеленое оконце внезапно стало похоже на камышовую штору со светящимися полосками.

Удача привела Дэви в такое восторженное состояние, что он не мог вымолвить ни слова, но Кен, поглядев на брата, подошел и стал рядом.

– Выключи прибор и пойдем домой, – вздохнул Кен. Решив проблему, он потерял к ней всякий интерес. – Я валюсь с ног.

В чём же была загвоздка? – вертелось на языке у Дэви, но он подумал, что, пожалуй, лучше подождать с расспросами, пока их не освежит холодный воздух сентябрьской ночи. Он шагал вслед за братом, усталый, ликующий, гордый, в то же время сознавая, что ему далеко до Кена. Оба они были сильны, но совсем по-разному: в этой области чемпионом был Кен, и Дэви покорно признавал его превосходство.

Потом началась следующая стадия работы – сборка схемы передающей трубки. Дни мелькали один за другим, ночи были лишь перерывами для короткого сна. Братья не чувствовали усталости, не знали, как измождены их лица и как запали глаза, не замечали, что все их разговоры ограничиваются краткими, отрывистыми фразами. Они слишком много курили, ели быстро и почти машинально, не ощущая голода. Они были так поглощены своим делом, что внешний мир казался им нереальным, и они не помнили ни сказанных кому-либо слов, ни обещаний, данных по рассеянности, – ничего, что не касалось их работы. Молчаливый Ван Эпп постоянно был при них, но они не замечали даже его.

Однажды вечером, в конце сентября, Дэви поднял глаза и вздрогнул, увидев на пороге ночного сторожа.

– Там у ворот стоит миссис Мэллори. Она хочет пройти сюда.

– Миссис Мэллори? – растерялся Дэви. – Почему же вы её не привели?

– Вы не давали мне такого распоряжения.

– Потому что я не знал, что она придет. Проводите её сюда. Нет, постойте. Я сам пойду.

Он побежал в темноту, раздосадованный, испуганный и вместе с тем восхищенный тем, что она пришла, ибо в глубине души всё ещё не верил, что Вики принадлежит ему. Обогнув здание, выходившее фасадом на улицу, он увидел её у ворот. Одинокая фигурка, выделявшаяся силуэтом на фоне освещенной улицы и, должно быть, дрожавшая от холода осенней ночи, казалась особенно хрупкой. В ней была та же кроткая независимость, что и несколько лет назад, когда он впервые увидел её на унылой вокзальной платформе. Она приехала в чужой, не знакомый ей город, а поезд, исполосованный струйками дождя, уже уходил дальше. Она стояла одна, не зная, что будет с нею и какая жизнь ждет её впереди. И всё же тогда, под дождем, очень прямая и стройная, она спокойно ждала встречи с будущим и согласилась бы принять его, только если оно будет ей по душе.

А потом все годы, пока она была подругой Кена, Дэви лишь в мечтах представлял себе, что его может полюбить девушка вроде неё; и вот это случилось наяву, и она стала, наконец, его женой, а он даже не может припомнить сейчас, когда они в последний раз ласкали друг друга.

Вики окликнула его в темноте так весело, словно и запертые ворота, и расстояние, отделявшее её от Дэви, были до того забавной шуткой, что она едва удерживалась от смеха.

– Ну, скорее веди меня к себе! Если б я знала, что на улице такой холодище, я бы надела пальто, но мне не хотелось тратить время на распаковку, – сказала Вики. – Обними меня, Дэви, а то я озябла!

Прижавшись к нему, она старалась идти с ним в ногу.

– Хорошо ещё, что вся посуда и серебро были уже на месте. О, Дэви, как чудесно, что у нас совсем готовый дом – входи и располагайся! У меня даже стол накрыт, и мы втроем отпразднуем это событие!

Из стремительного потока её слов Дэви уловил лишь последнее.

– Событие? – удивился он. Очевидно, ему следовало о чём-то помнить, но о чём – он и понятия не имел.

– Ты не сердишься, что я взяла да приехала за тобой? – спросила Вики.

– Ничуть.

– Понимаешь, я ужасно беспокоилась, – продолжала она. – Я была уверена – ты забудешь, что мы переехали, и по привычке вернешься в отель.

– Ты сняла квартиру! – потрясенным шепотом произнес Дэви. – Вики, ведь я, кажется, говорил тебе…

Вики отстранилась от мужа, глядя на него расширенными глазами и приоткрыв от изумления рот.

– Значит, ты и вправду забыл!

– О чём?

– О том, что я сказала тебе сегодня утром. Ты даже записал адрес!

Дэви смутно вспомнил, что утром он действительно что-то записывал, но мысли его, очевидно, витали в лаборатории, где его ждала работа над очередной проблемой, – иначе, разумеется, он не допустил бы того, что произошло.