Вооруженные силы на Юге России - Коллектив авторов -- История

Мы отправились на подводе и, несмотря на то что объехали много хуторов, нашли всего два чувала (мешка) ячменя. Подъехали к какому-то хутору.

— Хутор атамана Платова, — сказал Осипов.

— Платова? Героя 1812 года?

— Того самого. Который превратил отступление французов в бегство.

Небольшой скромный дом и маленький парк.

— Поедем реквизировать в другое место. Нужно уважать его память.

Это понравилось Осипову, и в короткое время наша повозка наполнилась мешками. Пришлось даже реквизировать вторую повозку, и она наполнилась. Наш обоз уже переехал. Я нашел его в русской деревне на западе.

За батареей

Ко мне в обозе присоединились два офицера и два солдата, и мы решили ехать искать батарею.

— Не понимаю вашей поспешности, — сказал начальник обоза. — Если бы вы еще ехали на праздник. А то походы, усталость, бои… Поживите у нас несколько дней, отдохните. Вы всегда успеете получить ранение или быть убитым. Останьтесь.

Но мы все же поехали. Всегда трудно найти свою часть, в особенности при подвижной войне. Никто ничего толком сказать не мог.

Были вчера там-то. А куда пошли и где находятся, про то Аллах ведает.

Мы долго блуждали на авось, пока не встретили казаков, которые нам указали приблизительное направление. Затем мы услыхали вдали пушечные выстрелы и пошли на них. Мы не ошиблись. Под вечер мы встретили Терскую дивизию, возвращавшуюся после нерешительного боя у села Константиновка. Мы остановились на краю дороги. Проходят полки, потом 1-я батарея. Обмениваемся приветствиями. Наконец показывается и наша батарея. В ней уже четыре орудия. Ищу глазами брата. Вот вижу поседланного Рыцаря, которого ведут в поводу, а брата нет. Сердце съеживается. И вдруг вижу брата на Дуре. Уф, отлегло. Живы и он, и Дура. Слава Богу. Колонна остановилась. Я позвал Дуру. Брат с нее слез и отошел. Дура навострила уши и легонько заржала. Потом шаг за шагом подошла ко мне. Узнала.

— Ты можешь сесть на нее, это твое седло, — сказал брат.

Наше орудие было четвертым, командовал им капитан Мукалов. Мы приехали как раз вовремя, потому что дивизия пошла влево и шла всю ночь.

Сквозь фронт

Утром мы пришли в деревню, которую я долго искал на карте и нашел совершенно случайно. Но деревня находилась в глубоком тылу красных у Константиновки. Обеспокоенный этим открытием, я направился к полковнику Шапиловскому. Отрапортовал ему о прибытии с ячменем и затем, показав карту, спросил, не ошибка ли это.

— Нет, это не ошибка. Мы прошли ночью сквозь фронт. Наша задача — произвести беспорядок и вызвать панику в тылах противника.

По правде сказать, в данный момент я был в панике.

— А… Хм… Что мы будем делать, если?..

— Полноте, что вы? Мы ведь сила. Целая дивизия с хорошим начальником. У нас преимущество: мы можем избегать боев, которые нам не по вкусу, и навязывать бой красным, когда мы хотим. Мы можем отступать во все четыре стороны, а красные будут парализованы нашим внезапным появлением… Идите выпейте рюмку водки.

Водка безусловно придала мне немного храбрости. Но я плохо спал, просыпался, слушал. Боялся раздеваться, расседлывать Дуру. Но вскоре я убедился, что Шапиловский прав. Наш рейд по тылам оказался очень легким. Паника нам предшествовала, и достаточно было нам появиться и выпустить две шрапнели, все бежали без оглядки.

В тылу у красных

Красный фронт укрепился. Атаковать их в лоб стоило бы больших потерь. Наше командование решило пустить Терскую казачью конную дивизию по красным тылам, дезорганизовать их снабжение, испортить железные дороги, связь и посеять панику. Генерал Топорков прекрасно выполнил эту задачу, облегчив нашей пехоте продвижение вперед и занятие Харькова. Дивизия прошла около 500–600 верст по красным тылам с большой легкостью. За все время нахождения в тылу противника было всего два неприятных момента, да и то по нашей вине. Больших боев мы избегали, было много внезапных налетов. Удачный рейд Терской дивизии предшествовал знаменитому рейду донцов генерала Мамонтова в район Тамбова. Рейд Мамонтова был большего размаха, но и наш рейд был блестящей операцией, давшей хорошие результаты и стоившей очень малых потерь.

Вначале, очутившись в тылу красных, мы трусили. Но очень быстро убедились, что паника нам предшествует и красные нас боятся гораздо больше, чем мы их. В конце концов, рейд оказался настолько легким, что мы впали в другую крайность — в беспечность, что нам дважды причинило неприятности. Рейд состоял в постоянном движении, во внезапных нападениях с налета, и Топорков умел использовать внезапность.

Не обошлось без трагикомических происшествий. Разъезд и квартирьеры вошли в большое село. На околице расспросили жителей, нет ли красных войск.

— Войск нет. А на площади приехавший из Харькова оратор ведет пропаганду против вас, — с улыбкой ответил крестьянин.

Видимо, население, испытавшее власть большевиков, им больше не сочувствовало.

Казаки спешились и незаметно вмешались в толпу слушателей на площади. Оратор в порыве красноречия ничего не заметил. Он громил белобандитов… «этих гадов, негодяев, предателей, эту гниль, которую мы раздавим…». Он осекся, потому что прямо перед его трибуной стоял казачий офицер, уперев руки в бока, а крестьяне кругом посмеивались.

— Очень интересно, товарищ, то, что ты рассказываешь. Продолжай.

Но у товарища вдруг отнялся язык.

Другой раз ночью въехал в село, нами занятое, красный батальон на подводах. Комиссар стал стучать в окно