Анжелика и принц (СИ) - Кальк Салма

- Не сердись, роза. Лика. Знаешь, я просто привык называть тебя розой - в мыслях, в потаённых мыслях, которые и наружу-то не пускал. И я серьёзно говорил про раздеть и сбросить в воду - иди уже сама, или я сейчас так сделаю.

- Иду, - она коснулась кончиками пальцев его щеки и побрела к берегу - раздеваться.

Он был прав - вода возвращала к жизни. Лика не знала, был ли он водником хоть в какой-то степени, или просто купание исполняло роль реанимационной процедуры для мага после боя - но это работало. Вода, чудесная вода самой той, что надо, температуры совсем не походила на душ или ванну, но она журчала, бурлила, закручивалась вокруг неё и выталкивала тело на поверхность, если Лика ныряла очень уж глубоко.

Она выбралась на берег в совершенной темноте. Луны видно не было, холодные звёзды смотрели в щели меж облаков. Стряхнула капли воды, отжала волосы. Подумала - и вытерлась грязной рубахой. Хуже не будет. А потом ещё раз подумала и хорошенько прополоскала ту рубаху в воде. Так же поступила с трусами и лифчиком. Бельё отправилось сохнуть на куст - до утра если и не высохнет, то почти. А вот рубаху из приличного плотного льна она хорошенько выкрутила - насколько хватило сил - и надела на себя. На теле высохнет быстрее. Сначала было мерзковато, но потом она привыкла.

Набрала воды во флягу, огляделась.

Жан-Филипп, кажется, спал. На том же месте, под деревом, завернувшись в плащ. Наверное, лучше всего сейчас пойти туда, к нему, и тоже лечь спать. Рядом с ним. Или даже обняв его.

Лика никак не могла сообразить, что дальше. Их с Жакеткой план рухнул, потому что какой-то козёл ранил Орельена, и теперь нужно поставить его на ноги. Жакетта права, что отправилась с ним в охотничий дом Лионеля, потому что больше в доступе целителей нет. И порталом не побегаешь - пока Орельен не придёт в себя и не отремонтирует свой артефакт.

Вообще надо бы спросить утром дорогу - он же знает её, не может не знать - и двинуть себе дальше. Деньги есть, еды она где-нибудь купит, а если вдруг кто нападёт - ну, будет отбиваться.

Вариант, в котором он утром или сам предлагает свалить на край света, или хотя бы поддерживает её идею, и они отправляются вместе, был слишком хорош, чтобы оказаться правдой. Чумка-катастрофа опять влипла.

Но чёрт подери, так прекрасно она не влипала ещё ни разу. Чтобы всё разом - и выигранная битва, и он. Лика никак не могла понять, как его теперь называть. Прежнее прозвище было не про него, это понятно. Друзья зовут его Жанно. Значит, ей тоже надо научиться. А он зовёт её розой...

Егор, тот, который считался её парнем, звал её стандартным «зая». И она поначалу прямо обмирала, когда слышала - потому что других так звали, а её - никогда, а теперь вот, значит, тоже зовут. Но потом это «зая» просто опротивело - особенно после того, как она услышала, что свою бывшую Маринку Беликову он называл ровно так же. Типа, чтобы не париться. Её натуральное имя казалось ему слишком вычурным, а сокращенное -слишком ненастоящим. Лика же считала, что даже Чумка лучше этой «заи», потому что -про неё, а не про какую-то абстрактную девчонку, которая сейчас волей случая находится рядом с ним.

И вот тут - нате получите, роза его сердца. Ни один из известных ей дома парней такого бы не выдумал. Да и если честно, он был круче любого из них. Хоть как посмотри.

И вообще, она теперь понимала, что вместо него у неё было своего рода слепое пятно. Она его старательно не замечала. И почему так? Потому что он ей на самом деле нравился, что ли? И было страшно это вдруг понять? И да, если бы она что-то такое себе подумала и бросилась ему на шею после того, как чуть не сожгла в день знакомства со своей силой, что бы он ей сказал? Уж наверное, ничего хорошего.

И то они умудрялись как-то общаться - о танцах или о музыке, или ещё по каким делам.

Слухи говорили, что он неисправимый бабник и непревзойдённый любовник. По первому пункту он, правда, сказал, что завязал, потому что все они, оказывается, не то, что бы ему хотелось. А что до второго, то авторитетного мнения-то у неё и не было, не считать же авторитетом дурную Туанеттину камеристку Мари? И придворных дам Марго?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Друг моего жениха? Изменить жениху с его другом? Бред какой-то, мыльный сериал. Но она же решила, что нет никакого жениха? И что парень, у которого старая любовь всё никак не заржавеет, в качестве жениха ей совсем не нужен? Значит, она свободна, и всё тут. Тьфу, короче.

Лика поднялась, засветила пару магических шариков и пошла проведать коней, которых вообще кормили, но оставили ещё по яблоку. Или сейчас, или наутро. Кони дремали - у них тоже был нелёгкий день, они хоть и учёные-привычные, но бой им совершенно не понравился. Спите, хорошие мои, яблоки съедим завтра.

Она тихо подошла и глянула на Жанно. Спит, но на лбу у него дрянная ссадина, и из неё что-то сочится. Ссадина ещё после боя, просто ни у кого руки не доходили. Лика нашла в поясной сумке кусок пропаренной тряпочки, взяла флягу с вином, которая была заполнена ещё наполовину, вымочила тряпочку и осторожно села сбоку от него. Подышала на свой импровизированный тампон, чтоб не был слишком холодным, и принялась чистить ссадину - как могла легко и аккуратно.

- Что это ты делаешь? - блеснули в свете шариков желтые глаза.

Ну да, глупо надеяться не разбудить.

- Да иду мимо, смотрю - кто-то ободранный лежит, дай, думаю, почищу, - хмыкнула она.

- Чем это ты чистишь? - заинтересовался он.

- Пропаренная ткань плюс вино.

- Ты и тут во всеоружии, - выдохнул он изумлённо. - Брось, к утру затянется. Я хорошо регенерирую.

- Грязь уберу и брошу. Ты ж не знаешь, кто в той речке живёт и как с твоей содранной кожей подружится. Может, решит остаться жить у тебя на лбу. И всё, капец, заражение. Тебе оно надо?

- Нет, конечно, завершай, - он поймал её свободную руку и поцеловал ладонь.

Внутри от того поцелуя стало жарко.

Лика быстро закончила, сунула тампон в карман сумки, где уже лежал один такой же на сжигание, и обернулась к нему.

- Завершила.

- Благодарю тебя, - он взял обе руки. - Скажи-ка, а ты почему мокрая? Ты что, в воду полезла в сорочке?

- Нет, я её потом прополоскала, очень уж противная была. А на себе ж быстрее сохнет.

- Откуда ты знаешь, роза, что на себе быстрее? Но это сейчас не важно. А вот скажи, ты у нас, я вроде слышал, неплохой огненный маг, или кто? Почему просто руками не высушила?

- Потому что или кто, - вздохнула Лика.

До такой простой вещи она тупо не додумалась. А сто раз видела, как Жакетка это делает.

- Что ж, значит, будем тебя спасать, - усмехнулся он.

Сел сам и посадил её на колени. Ох, и как же теперь что - он вообще раздет, она только в рубахе, и то - в мокрой?

А он будто и вовсе об этом не думал. От его ладоней струилось тепло, и он неспешно вёл их - по её плечам, по рукам, по спине, вот одна переместилась на грудь, легко погладила. Лика вздохнула. Везде, где побывали его пальцы, щекотились мурашки, тепло перебиралось с его пальцев прямо куда-то к ней внутрь. От ткани шел пар. А рука спустилась ниже - к животу, и вторая - к пояснице, и легко коснулась через ткань её ягодиц. Пальцы пробежались по боковым швам - и правда, швы сохнут дольше всего. По рукавам и не завязанным манжетам. Снова спустились к животу.

А потом он взялся за низ той рубахи и молниеносно стащил её с Лики совсем. И отбросил аж на ближайший куст. И поцеловал её - как умел только он, с выниманием души нахрен.

- Нечего, роза, спать в мокрых сорочках. Особенно на твёрдой земле с решительно настроенным мужчиной. Я правильно помню, у тебя ещё оставалось вино?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Да, - еле слышно выдохнула она.

- Давай сюда.

Она дотянулась до фляги и протянула ему, и неотрывно смотрела, как он производит ритуал с тем вином, а потом он ещё протянул флягу ей.

- Добавь и ты немного силы, будет символично.

- Любовный напиток, - усмехнулась она.

- Вроде того.