Таинственный сад. Маленький лорд Фаунтлерой - Фрэнсис Ходжсон Бернетт

задней комнаты и что-то сказала; через минуту из комнаты показалась девочка и вместе с хозяйкой подошла к прилавку. Да, это была та самая оборвашка, только теперь она была чисто и хорошо одета, и глаза у неё были совсем не голодные. Она глядела смущённо, но совсем не походила на маленького зверёныша; у неё было хорошее лицо, а взгляд смягчился. Она тотчас узнала Сару – и смотрела на неё во все глаза.

– Я ей тогда сказала, чтобы она приходила ко мне, как будет голодна, и, когда она приходила, я ей давала какую-нибудь работу. Она работы не боялась. Я к ней привязалась и в конце концов взяла её к себе. Она мне помогает – славная девочка, а уж до чего благодарная! Зовут её Энн, а фамилия неизвестна.

Девочки постояли, глядя друг на друга; потом Сара вынула руку из муфты и протянула её Энн. Глядя друг другу в глаза, они обменялись рукопожатиями.

– Я так рада, – сказала Сара. – И знаете, мне сейчас в голову пришла ещё одна мысль. Может быть, миссис Браун позволит вам раздавать детям хлеб и булочки. Возможно, вам это будет приятно, потому что вы знаете, что такое голод.

– Да, мисс, – отвечала Энн.

Больше она ничего не сказала, но Сара почувствовала, что она её понимает. Сара и мистер Кэррисфорд вышли из булочной, сели в карету и уехали, а Энн ещё долго стояла и смотрела им вслед.

Маленький лорд Фаунтлерой

Глава 1

Удивительная неожиданность

Седрик решительно ничего не знал об этом, знал он только, что отец его был англичанин; но он умер, когда Седрик был совсем маленьким, и потому он помнил о нём не очень много; он помнил только, что папа был высокого роста, что у него были голубые глаза и длинные усы и что было необыкновенно весело путешествовать по комнатам, сидя у него на плече. После смерти папы Седрик убедился, что лучше не говорить с мамой о нём. Во время его болезни Седрика увезли из дому, а когда Седрик возвратился, всё уже было кончено и его мама, которая тоже была очень больна, только что перешла с постели в своё кресло у окна. Она была бледна и худа, ямочки с её милого лица исчезли, глаза смотрели печально, а платье на ней было совсем чёрное.

– Милочка, – спросил Седрик (папа всегда так называл её, и мальчик стал подражать ему), – милочка, папе лучше?

Он почувствовал, как задрожали её руки, и, подняв свою кудрявую головку, взглянул ей в лицо. Она, видимо, едва удерживалась от того, чтобы не разрыдаться.

– Милочка, – повторил он, – скажи, ведь ему теперь хорошо?

Но тут его любящее маленькое сердечко подсказало ему, что лучше всего обвить обеими руками её шею, прижаться мягкой щёчкой к её щеке и целовать её много-много раз; он так и сделал, а она опустила голову на его плечо и горько заплакала, крепко прижимая его к себе.

– Да, ему хорошо, – рыдала она, – ему совсем хорошо, но у нас с тобой никого больше не осталось.

Хотя Седрик был совсем ещё маленький мальчик, но он понял, что его высокий, красивый, молодой папа никогда уже больше не вернётся, что он умер, как умирают другие люди; и всё же он никак не мог уяснить себе, отчего это случилось. Так как мама всегда плакала, когда он заговаривал о папе, то он решил про себя, что лучше не упоминать о нём слишком часто. Вскоре мальчик убедился, что не следует также давать ей сидеть подолгу безмолвно и неподвижно, глядя в огонь или в окно.

У него и у мамы было мало знакомых, и жили они совсем одиноко, хотя Седрик не замечал этого, пока не сделался старше и не узнал причины, почему у них не бывало гостей. Тогда ему рассказали, что мама его была бедной сироткой, у которой никого не было на свете, когда папа женился на ней. Она была очень хорошенькая и жила компаньонкой у богатой старой дамы, которая дурно обращалась с ней. Однажды капитан Седрик Эрроль, придя к этой даме в гости, увидел, как молодая девушка подымалась по лестнице со слезами на глазах, и она показалась ему такой прелестной, невинной и печальной, что с той минуты он не мог позабыть её. Вскоре они познакомились, крепко полюбили друг друга и, наконец, повенчались; но брак этот вызвал неудовольствие окружающих их людей. Всех больше сердился отец капитана, который жил в Англии и был очень богатый и знатный господин, известный своим дурным характером. К тому же он от всей души ненавидел Америку и американцев. Кроме капитана, у него было ещё двое сыновей. По закону старший из них должен был унаследовать фамильный титул и все обширные имения отца. В случае смерти старшего наследником делался следующий сын, так что для капитана Седрика было мало шансов превратиться когда-нибудь в богатого и знатного человека, хотя он и был членом такой знатной семьи.

Но случилось так, что природа наделила младшего из братьев прекрасными качествами, которыми не обладали старшие. У него было красивое лицо, грациозная фигура, мужественная и благородная осанка, ясная улыбка и звучный голос; он был храбр и великодушен и притом обладал добрейшим сердцем, что в особенности привлекало к нему всех знавших его людей. Не таковы были его братья. Ещё мальчиками в Итоне они не были любимы товарищами; позже в университете они мало занимались наукой, даром тратили время и деньги и не сумели приобрести себе истинных друзей. Они постоянно огорчали своего отца, старого графа, и оскорбляли его самолюбие. Его наследник не делал чести своему имени, продолжая оставаться эгоистичным, расточительным и недалёким человеком, лишённым мужества и благородства. Очень уж было обидно старому графу, что только третий сын, которому предстояло получить лишь весьма скромное состояние, обладал всеми качествами, необходимыми для поддержания престижа их высокого общественного положения. Иногда он почти ненавидел молодого человека за то, что он был наделён теми данными, которые как будто были вытеснены у его наследника громким титулом и богатыми поместьями; но в глубине своего гордого, упрямого старого сердца он всё же не мог не любить младшего сына. Во время одной из своих вспышек гнева он послал его путешествовать по Америке, желая удалить на время, чтобы не раздражаться постоянным сравнением его с братьями, которые как раз в эту пору причиняли ему