‍Жена дракона. Проклятые узы брака - Дарья Коваль

только заблагорассудится… Нет ничего в этом мире, что было бы неподвластно императору Неандера»

Оказывается, всё-таки есть то, что не подвластно. Невозможно исполнить обещанное, если тебя самого не станет. Не утешало и то, как дорого чёрный дракон продавал свою жизнь, и делал это на своих условиях.

“Не ждите рассвет, ари. Цените каждое мгновение, что у вас есть перед ним. Вспомните обо всех своих грехах. О благих деяниях. Они у вас есть? Как много? Которые из них имеют больший вес? Отпустите каждый и каждое. Когда остаёшься в сырой земле, это больше не имеет никакого значения. Осознайте…”

Я пробовала осознать тогда. И думала, что у меня получается. Но на самом деле я приблизилась к данному осознанию только здесь и сейчас. И оно выходило настолько ужасающим, что лучше бы и не знала.

Почему все мы вынуждены так много терять?..

«И как вы справились?».

«Так и справилась. Молча».

Просто потому, что…

«Несущие смерть от неё и погибнут».

Знала ли та ведьма, когда произносила столь жуткое проклятие на грани своей смерти, сколько жизней оно сломает и уничтожит? И не только тех, в ком текла кровь злейших врагов, но и всех тех, кому просто не повезло.

«Будете так на меня смотреть, решу, что вы влюбились» — не слова, ещё одно проклятие.

Моё личное.

То самое, что породило очередную погибель:

«А если так и есть, что тогда, ари?»

Тогда…

«Почему вы женитесь на мне?»

«Ты — моя пара, мы предназначены друг другу. Разве может быть иначе?»

Треклятая ложь. Предназначенные друг другу всегда должны быть вместе. Во всём. Неразлучно.

«Не отпускай. Держись за меня крепче. Пока ты держишь мою руку, ни одно пламя не причинит тебе вред. И я тоже не отпущу. Ни за что. Там, где один может оказаться бессилен, двое поддержат друг друга. Двое, что становятся одним целым. Нерушимо. Неразделимо. Всегда…»

А я правда держалась. За своего единственного во всей жизни мужчину. Просто потому, что он не позволял отпустить. Не физически. Пока ещё нет. Заставляя не разжимать пальцы, вынуждая прощаться. Но держаться так, чтобы вскоре отпустить навсегда. Во всех существующих смыслах. Даже спустя все пропущенные удары моего изнывающего сердца, которое пока ещё билось, а я судорожно искала тот путь, что позволит прекратить происходящее безумие. Жаль, не находила.

«Айден, мы же не будем…»

«Будем, родная. Обязательно будем…»

Лучше бы не стали.

«Если решилась, просто возьми… А цена?.. Не узнаешь, пока не возьмёшь…»

И теперь, когда я её не только узнала, но и вынуждена платить, я и правда сгорала в жутком чёрном пламени, как предначертано. Оно прорывалось независимо от воли дракона, ставшего таким горячим, словно весь соткан из этого огня. Пока ещё практически незримо. Но так обжигающе больно, словно я в эпицентре лютого пожара, который не остановить, пока всё не выгорит дотла. Ничего от меня прежней не оставляя.

Та ведьма, что прокляла драконов, которая вовсе не думала и не считалась с тем, чем это сулит целому миру и всем тем, кто в нём обитает, чувствовала то же самое?

Её ведь тоже сожгли заживо…

Когда боль потери слишком сильна и необъятна, когда боль затмевает собой даже не один мир. Вообще всё. И ты готова на что угодно, только бы она прекратилась, любым доступным способом, как бы эгоистично и подло то ни было, лишь бы закончилось.

А оно не заканчивалось.

Айден всё ещё держал артефакт в моей руке слишком крепко. Не оставляя ни шанса. И его голос, в отличие от моего, зазвучал гораздо тише, но если мой вопль ушёл в непримиримую пустоту, то его голос каждым звуком отпечатывался в моём разуме, как навечно выжженное клеймо, полное чистейшего мучения. Одно за другим. Снова и снова. Всё больнее и больнее. Невыносимо.

— Я знаю, тебе кажется, что это несправедливо, ты не согласна, но это единственный путь, родная, — перехватил мою руку, прикрывающую его губы, и бережно провёл большим пальцем по тыльной стороне запястья, даря фальшивый покой, а затем приложил мою ладонь к своей шее. — Твой путь. Этот путь вижу не только я. Церцея тоже тебе об этом говорила. Она не стала бы, если бы это было не так, — пояснил терпеливо и мягко, призывая его не только услышать, но и послушать. — Я проклят. И проклят ещё до своего рождения. Смерть была со мной всегда. И сейчас она очень близко. Осталось немного. Очень скоро всё закончится. Просто закрой свои красивые глазки и не смотри, ладно? Я помогу, — хватка на моей руке стала чувствоваться раскалённым железом, а брачная татуировка тоже начала нагреваться, когда он завёл мою ладонь к себе на затылок и склонился ко мне ближе, сокращая дистанцию между нами, позволяя кончику острия впиться в загорелую кожу глубже, вынуждая и правда закрыть глаза, потому что я банально не могла смотреть, как там появляются первые алые капли. — Просто обними меня. В последний раз. Хорошо? Это не сложно, — прошептал у виска, сжигая напрочь остатки моего здравого рассудка происходящим. — А потом ты уснёшь, проснёшься, выйдешь отсюда и будешь жить. Как и многие другие. Все, кто прежде был обречён точно так же, как я. Ты ведь помнишь о них? — продолжил наравне с подобие лёгкого поцелуя, его губы соскользнули по скуле и ещё ниже, позволяя ощущать дыхание супруга на моих губах. — Они все будут тебе благодарны. За себя, за своих детей, за своих братьев и сестёр. За свои семьи. Тебе, родная. Помни не только обо мне, но и о них. Особенно о них. Всегда. И живи. Я хочу, чтобы ты жила. Долго. И счастливо. Слышишь меня, да? Живи. Ради меня.

Ещё один поцелуй…

Настоящий...

Упоительный…

Заставляющий на мгновение предательски забыть