Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга третья. Январь 1943 – январь 1944 - Геннадий Леонтьевич Соболев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вторая боевая весна идёт над Ленинградом. Какие бы трудности она ни несла, она – наша весна, и мы её приветствуем. Она наша – ленинградская, родная, долгожданная, несущая тепло нашим полям и сердцам. Тепло победы мы должны добыть сами. И мы добудем его!
Тихонов Николай. Ленинградский год. Май 1942-1943. Л., 1943. С. 105–115.
Глава пятая. А. А. Жданов: «Когда будет общий штурм?» (май 1943 г.)
«1 Мая. С утра погода холодная, пасмурная, t +5°. По радио передают приказ Верховного Главнокомандующего т. Сталина № 195, – записал блокадный биограф Н. П. Горшков в своем дневнике. – В это время злобный враг уже производит арт. обстрел города крупными снарядами, выпуская снаряда по 3-4. Враг через некоторый промежуток снова возобновляет обстрел. Днем обстрел был несколько раз. На улицах больше народа, чем обычно в будние дни. Жизнь в городе идет обычным порядком: трамваи идут полными, в кино очереди за билетами, радио не умолкает. Передаются „последние известия“, гремит музыка»[741]. Большинство заводов и фабрик города-фронта в этот день не работали, на боевом посту оставались только предприятия пищевой промышленности, электрические и водопроводные станции, учреждения связи и цеха с непрерывным производственным процессом. Выданные накануне первомайского праздника сверх месячной нормы дополнительные продукты питания скрасили праздничный стол ленинградцев. Правда, у большинства из них он получился скромным: детям выдали консервированные фрукты, сладости и грецкие орехи, взрослое население получило дополнительно сухие овощи и грибы, орехи, селедку, муку и манную крупу, поступившие в город-фронт в качестве первомайских подарков со всех концов страны[742]. Находившиеся на привилегированном снабжении партийные и советские работники (начиная с руководящих кадров районного масштаба) получили на свой стол совсем другие продукты – деликатесы. И. Д. Зеленская, перешедшая с апреля 1943 г. с 7-й ГЭС на работу в отдел государственного обеспечения семей военнослужащих при Свердловском райсовете Ленинграда, по этому поводу деликатно размышляла в своем дневнике: «Надо сознаться, ленинградцев балуют после перенесенных испытаний. У меня сегодня две плитки шоколада, полкило хорошего сыра, вино, водка, пиво (эти три пункта – валюта), на ужин были котлеты, каша со шпиком и оладьи со сметаной. Не думаю, чтобы много народу в Союзе так же встречало праздник. Когда подумаешь о нашей потрясенной до основания экономике, о чудовищном уничтожении материальных ценностей, пожираемых ежедневно войной, как ненасытным Молохом, этот шоколад и сыр приобретают совсем особое значение. А я рада еще, что завтра смогу угостить ими Веру Петровну с сестрой. Они, бедняги, живут на свои магазинные карточки более чем скудно»[743]. Стойко пережившая все тяготы и лишения в коллективе 7-й ГЭС в самое трудное время блокады И. Д. Зеленская сохранила свои лучшие человеческие качества и в данном случае поступала, как ей подсказывала совесть.
Начавшийся с утра 1 Мая и продолжавшийся в течение всего дня ожесточенный артиллерийский обстрел города напомнил всем его жителям, что праздновать еще рано. В этот день на улицах, площадях, скверах и парках разорвалось 288 снарядов; 20 человек было убито, 147 ранено. Снаряды попали в здание детского сада на Садовой улице, в колоннаду Казанского собора, в здание филармонии. В результате прямого попадания снаряда в проходивший по Невскому проспекту трамвай погибли почти все его пассажиры. На трамвайной остановке у Гостиного двора во время артиллерийского обстрела пострадали 32 человека. Учительница 367-й школы Московского района О. Л. Волкова была убита разорвавшимся снарядом, когда она вышла из бомбоубежища, чтобы посмотреть, нет ли в школьном дворе кого-либо из опоздавших к обеду ребят[744]. «Какой печальный, печальный день сегодня, – записала 1 мая в своем дневнике Ольга Берггольц. – Утром проснулись от бешеного огня; минуты три постреляет – залпами, подряд, дико, – и бросит. Проходит час тишины – и снова дикий, разбойничий огонь, все гудит и трясется. Опять полчаса тихо – и опять грохот. И бил – по Невскому, нарочно – намеренно по людям. Бил по центру, по углу Садовой и Невского. Очень много там погибло людей сегодня…»[745]
Под устрашающий гул артиллерийской канонады, в которой с нашей стороны активно участвовала 101-я морская железнодорожная артиллерийская бригада, выпустившая в этот день по противнику свыше тысячи снарядов,[746] днем состоялся первомайский радиомитинг. На нем выступили председатель Исполкома Ленгорсовета П. С. Попков, командующий Ленинградским фронтом генерал-полковник Л. А. Говоров, командующий Краснознаменным Балтийским флотом вице-адмирал В. Ф. Трибуц, представители общественности.
Ожесточенным артиллерийским обстрелам город-фронт подвергался и в последующие дни. 6 мая 1943 г., когда на его улицах и площадях разорвались почти 400 снарядов, была создана Ленинградская городская комиссия во главе с секретарем горкома ВКП(б) А. А. Кузнецовым по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников[747]. В состав Комиссии вошли видные деятели культуры и науки, представители общественных организаций. Собранные этой Комиссией по горячим следам документы и материалы были затем представлены в качестве обвинения на Нюрнбергском процессе. Как документ огромной обличительной силы были показаны страшные кадры хроники, запечатлевшие жертв артиллерийского обстрела 9 мая 1943 г. на Среднем проспекте Васильевского острова – погибшие от разрыва снаряда дети детского сада фабрики им. Урицкого[748]. Как определила Ленинградская городская комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников, вражеская артиллерия выпустила в мае 1943 г. по осажденному Ленинграду свыше 6 тыс. снарядов[749].
Непрекращающиеся артиллерийские обстрелы и возобновившиеся воздушные налеты противника на осажденный им город не только вызывали большие жертвы среди мирного населения и держали его в постоянном нервно-психическом напряжении, но и заставляли руководителей обороны Ленинграда предполагать самые различные планы командования группы армий «Север» относительно непокоренного города. Тем более что 10 мая 1943 г. немецкие войска нанесли удар в стык 2-й ударной и 8-й армий, и Ставка Верховного Главнокомандования, предупреждавшая о возможности такого развития событий в апреле 1943 г., теперь сделала вывод, что можно ожидать наступления противника из района Мги в направлении Ладожского озера, на что сразу же обратила внимание командующих войсками Ленинградского и Волховского фронтов.[750] Не ограничившись этим предупреждением, Ставка Верховного Главнокомандования направила своим уполномоченным на Ленинградский фронт генерал-лейтенанта Д. Т. Козлова, который сразу же по прибытии был принят 14 мая 1943 г. в Смольном членом Военного Совета Ленинградского фронта А. А. Ждановым[751]. Как видно из «Журнала посещений А. А. Жданова», представитель Ставки
