Связанные (СИ) - Ярвинен Олли

— А как же парадокс, связанный с Провалами? Выходит, их это не касается?

Это было, пожалуй, одним из самых несправедливых законом мироздания: Провал, если верить Духу, пропускал на другую сторону только тех, кто уже сквозь него проходил — что сразу же ставило крест на потенциальной возможности путешествий между мирами.

— Эти существа не похожи на людей, — пожав плечами, напомнил Дух. — Они проходят через Провалы иначе. Если проходят, разумеется — едва ли на той стороне есть что-то такое, что могло бы их заинтересовать.

— А ты уверен, что этот парадокс вообще существует? — задумчиво проговорила Кристина.

— Неужели вы желаете проверить это на себе? — улыбка Духа сделалась ещё шире и ехиднее.

— Нет, просто рассуждаю. Теоретически, — она поёжилась, вспоминая, с каким трудом удалось закрыть прожорливую аномалию в первый раз. Эту штуку лучше лишний раз не будить. — Откуда мы вообще об этом знаем?

— Что вы имеете в виду?

— Даже не знаю, мне как-то в голову не приходило, пока мы не заговорили о происхождении Перекрёстков, — со всё возрастающим воодушевлением начала Кристина. — Но, если подумать, с чего мы вообще решили, что парадокс существует? Я узнала об этом от тебя, а кто сказал тебе? У тебя-то проблем с переходами через Провалы нет, следовательно, это не личный опыт. Если ты знаешь об этом от тех же людей, который придумали название для Перекрёстков, то их слова можно смело делить на шестнадцать: ты сам говорил, что они путешествиями между мирами не интересовались и ничего толком о них не знали.

— Что ж, вынужден признать, что моё внимание к этому явлению, этой «избирательности» Провалов, действительно привлекли потомки те самых людей, которые дали названия Перекрёсткам.

На какой-то миг Кристине показалось, что в приятном голосе собеседника засквозила скука, как если бы он мгновенно потерял к разговору всякий интерес — или наоборот: пытался его скрыть. Это раззадорило её ещё больше.

— То есть, кто-то всё-таки проверял? Сколько раз они пытались за последние… — она прикинула возраст Духа и на всякий случай взяла самую низкую планку, —…за последнюю тысячу лет? Если знаешь, конечно.

— Двенадцать; я довольно внимательно отслеживал подобные факты. Все они либо погибли при попытке войти в Провал, либо пропали без вести сразу после входа. Во всяком случае, мне не удалось обнаружить их на другой стороне.

— Двенадцать? — Кристина насмешливо склонила голову. — Аж целых двенадцать-предвенадцать? Так себе статистика. К тому же… — она не договорила, надолго погрузившись в размышления прежде, чем заговорить вновь: — Это какая-то ошибка выжившего наоборот, тебе не кажется?

Следующие несколько секунд они провели в молчании: Дух терпеливо ждал продолжения. Тогда Кристина, сообразив, что её знакомый, скорее всего, никогда прежде не слышал о когнитивных искажениях, пояснила:

— Ну, то есть у нас есть много информации о неудачных попытках, но почти никаких данных об удачных. Но для того, чтобы пошли разговоры о том, что при определённых условиях в Провале можно выжить, нужно, чтобы кто-нибудь вошёл в один из них, вышел на другой стороне, а затем, для верности, проделал то же самое ещё несколько раз.

— К чему вы клоните? — Янтарные глаза блеснули искренним интересом.

— А если дело в людях, а не в Провалах? И плевать ему на то, путешествовали ли они между мирами или нет: если человек в принципе способен в нём выжить, он просто выйдет на другой стороне, а если нет — то, как ты и сказал, умрёт при попытке в него войти. Это значит, у кого-то всё-таки получилось!

От избытка эмоций Кристина хлопнула себя по коленям и выжидательно взглянула на Духа. Тот молчал, направив на неё долгий, не мигающий взгляд — а затем, совершенно, неожиданно, расхохотался настолько весёлым и беззаботным смехом, как будто услышал лучшую шутку за последнюю тысячу лет.

— Что, настолько всё плохо? — смущённо пробормотала Кристина.

— О, прошу, не обращайте внимания. Мне вдруг показалось, что передо мною замаячило привидение — что довольно забавно, поскольку мне ничего и никогда не мерещится, так уж я устроен. В то же время мне пришлось бы солгать, возьмись я утверждать, что дело только лишь в этом. Вы вновь натолкнули на меня на мысль, от которой я отказался много лет назад.

— А что за мысль?

— О, ничего особенного, — Дух вновь появился у окна, жестом отодвинул занавеску и, заложив руки за спину, отрешенно взглянул на первые далёкие огни, забрезжившие за деревьями. Кристина пожала плечами: не хочет говорить — так не выпытывать же?

Однако молчание не продлилось слишком долго, и вскоре мягкий голос её знакомого вновь заполнил гостиную:

— Верно ли я понимаю, что вы желаете проверить свои выводы?

— Думаешь, стоит? — наморщила лоб Кристина. — Нет, дело, конечно, хорошее, но мне пока рано умирать, пропадать без вести или, ещё хуже, где-нибудь застревать. Да и работать кто-то должен, вообще-то: папе хоть и стало лучше, но не хочется, чтобы мама брала подработки…

— Но почему же вы не попросили о помощи? Уверяю вас, вернуть здоровье вашему уважаемому отцу не составило бы никакого труда.

— Да нет, уже всё в порядке, — отмахнулась она. — Забавно получилось: я приехала, а через пару дней папа пошёл на поправку — как будто меня ждал. Врач говорит, что постепенно всё восстановится и будет лучше, чем прежде. Но спасибо за предложение; я, если честно, даже не подумала о такой возможности.

— Вы с самого детства предпочитаете справляться со сложностями самостоятельно, — одобрительно заметил Дух. — К слову, вам совершенно точно не следует бояться «застрять», как вы изволили это назвать: вы всегда можете позвать меня на помощь.

— Просто побегать вокруг Тропы и покричать на неё? — Кристина иронично приподняла бровь.

С губ собеседника вырвался короткий смешок.

— У Тропы — да, но бегать и кричать вовсе необязательно. Если вас не затруднит, вы не могли бы приблизиться к стеллажу?

Кристина послушно выбралась из кресла. Стеллаж был заставлен вещами, которым каким-то чудом удалось пережить разгром особняка: там были и старые деревянные гребни, пара заколок, расписная тарелочка под старину, крошечное зеркальце в потемневшей от времени металлической оправе, деревянная трубка с костяным мундштуком…

— Выберите любой предмет.

Это оказалось несколько сложнее, чем могло показаться на первый взгляд. Наконец, выбор остановился на небольшой, с ладонь, тряпичной кукле с задорной нарисованной улыбкой и забавными разноцветными глазами-пуговками.

«Если подумать, то, кажется, с неё всё и началось», — подумала Кристина, снимая игрушку с полки.

— Хороший выбор, — не глядя отметил Дух. — Запомните его. Когда потребуется, соорудите или нарисуйте нечто похоже. Не обязательно точную копию, подойдёт самая грубая имитация. Объясните фигурке, что вам требуется помощь.

— Да уж, после этого помощь мне точно потребуется. Сразу двух санитаров, — хихикнула Кристина.

— После этого, — с лёгким, но весьма ощутимым нажимом, продолжил Дух, — уничтожьте фигурку. Лучше всего — сожгите. Сделайте так, и я приду.

— Ну… если потребуется, тогда, конечно, — несколько обескураженная таким напором, ответила она, усаживая куклу на место. А затем, чтобы сменить тему, спросила:

— А чем ты занимался последний год?

— Ничего особенного, уверяю вас. Как и прежде, пытался найти ответ на крайне интересующий меня вопрос.

— И как, идёт дело?

— О, да. Кажется, мне удалось нащупать решение. Желаете взглянуть?

— Да, давай. Было бы интерес… — договорить она не успела.

Призраки, будто учуяв что-то подозрительное, резко вскинули головы, а затем синхронно бросились к окну — Кристина даже не могла предположить, что они могут двигаться с такой скоростью — и тут же вспыхнули ослепительно-белым пламенем. Невидимая сила подхватила и безжалостно смяла их, подобно куску пластилина, после чего яростно отшвырнула в сторону — и призраки бесследно исчезли во взрыве голубоватых искр.