Берлин, Александрплац - Альфред Дёблин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец маэстро за роялем исчерпал весь свой репертуар, да и роялю пора отдохнуть, устал ведь, спать захотел, Рейнхольд и Мици идут погулять, бродят по холмам, заглядывают в лес, говорят о том о сем и идут под руку, и этот Рейнхольд вовсе не так уж плох. А когда в шесть часов возвращаются в кургауз, Карл уже вернулся на автомобиле и поджидает их. Неужели же ехать теперь домой, вечером будет полнолуние, мы все вместе отправимся в лес, будет чудесно, что ж, это можно. Так что в восемь часов они втроем отправляются в лес, а потом Карлу поручается вернуться, заказать в гостинице комнаты и распорядиться насчет автомобиля. Встретимся, говорят, потом на террасе у кургауза.
Много в том лесу деревьев, много там ходит людей под ручку, есть там и уединенные тропинки. Рейнхольд и Мици, замечтавшись, идут рядом. Мици все хочется что-то спросить, но не знает, что именно, ах, так хорошо идти под руку с этим человеком, ах, спросить можно и в другой раз, сегодня вечер такой чудный. Но, боже мой, что подумал бы обо мне Франц, надо поскорей уйти из этого леса, хотя тут так хорошо. Рейнхольд предложил ей руку, у него есть правая рука, и он идет слева, Франц всегда идет справа, странно так идти, какая сильная у него рука, настоящий мужчина. Они идут меж деревьев, почва мягкая, а у Франца губа не дура. Надо будет девчонку у него отбить, с месяц она будет принадлежать мне, а он как хочет. Ну а если он станет бузить, то получит при первом же случае по башке, так что даже и встать забудет, красивая баба, черт подери, с огнем, и верна ему.
Идут, болтают о том о сем. Темнеет. Лучше говорить, чем молчать; Мици вздыхает, опасно, очень опасно идти, не разговаривая и лишь ощущая близость другого. Она только глядит на дорогу, куда она ведет. Не знаю, что мне от него надо, ах, Господи, что же мне от него надо, в самом деле. Они почти все время кружат на одном месте. Мици незаметно тянет в сторону шоссе. Открой глаза, приехали.
Часы показывают восемь. Рейнхольд достает карманный фонарик, они направляются в гостиницу, лес остался позади, ах, птички пели там так чудно, так чудно[644]. Что-то дрогнуло в Рейнхольде. Удивительно тихая была прогулка. У него просветленные глаза. Он мирно шагает рядом со своей дамой. Жестянщик одиноко поджидает их на террасе. «Получил комнаты?» Рейнхольд оглядывается – нет Мици, исчезла. «Где ж моя дама?» – «Ушла к себе в комнату». Он стучится к ней. «Велели сказать, что уже легли».
В нем все дрожит. Ах, как было чудно. Темный лес, птички. Что мне, в сущности, нужно от этой девчонки? Эх, какая же у Франца славная подруга, вот ее бы мне. Он сидит с Карлом на террасе; они курят толстые сигары, улыбаются друг другу. «Собственно говоря, что нам тут делать? Спать мы могли бы и у себя дома». Рейнхольд все еще дышит медленно и глубоко, изредка попыхивает сигарой, темный лес, кружение на месте, она ведет его обратно на шоссе. «Если тебе так хочется – пожалуйста, Карл. Я остаюсь на ночь здесь».
А затем они вдвоем еще раз идут на опушку леса, садятся там и глядят вслед проезжающим автомобилям. Много в том лесу деревьев, нога ступает как по мягкому ковру, много там ходит людей под ручку, какой же, какой же я все-таки подлец.
Суббота, 1 сентября
Это было в среду, 29 августа 1928 года.
Три дня спустя все повторяется сызнова. Жестянщик подкатывает с автомобилем, а Мици… Мици сразу сказала да, когда он спросил ее, хочет ли она опять прокатиться в Фрейенвальде, и сообщил, что Рейнхольд просится с ними. На этот раз я буду сильнее, думает она, садясь в автомобиль, и в лес с ним не пойду. Она сразу согласилась, потому что Франц последнее время чем-то расстроен и не говорит почему, а ей необходимо это узнать во что бы то ни стало. Ведь она и деньги ему дает, и все; ему ни в чем нет отказа, так что ж его еще гнетет?
Рейнхольд сидит в автомобиле рядом с ней и сразу же обнимает ее за талию. Ведь все уже предрешено: сегодня ты в последний раз уезжаешь от своего ненаглядного Францекена, сегодня ты останешься у меня столько, сколько я захочу. Ты моя пятисотая или тысячная женщина, до сих пор всегда все шло хорошо, как по маслу, авось все будет в порядке и на сей раз. Она сидит и не знает, что случится дальше, но я-то знаю, и это хорошо.
Автомобиль они оставляют в Фрейенвальде перед гостиницей, Карл Маттер идет один с Мици гулять по Фрейенвальде, день – суббота, 1 сентября, время – 4 часа дня. Рейнхольд вздумал соснуть часок у себя в номере. После шести он вылезает, возится что-то с машиной, а затем опрокидывает для храбрости рюмочку и отчаливает.
В лесу Мици чувствует себя великолепно. Карл такой милый, и о чем он только не рассказывает, у него был патент, который откупила та фирма, где он работал, буквально за гроши, а сама нажила на этом миллионы, вот так и облапошивают доверчивых служащих, которые должны вперед давать на это письменное согласие, а с Пумсом он работает только между прочим, потому что сейчас конструирует новую модель, которая сведет на нет все, что украла у него та фирма. Такая модель стоит больших денег, он не может выдать Мици, в чем дело, потому что это секрет, большая тайна, если эта штука удастся, все на свете совершенно изменится, трамваи, пожарное дело, ассенизация, словом – все, это изобретение применимо ко всему, решительно ко всему. Они вспоминают свою поездку на автомобиле после маскарада, по сторонам шоссе мелькают дубы, 128 дней из года подарю я тебе, каждый с утром, с полднем и с вечером.
«Ау, ау!» – кричит Рейнхольд в лесу. Ну да, это же Рейнхольд, и они ему отвечают: «Ау, ау!» – Карл немедленно испаряется, а Мици становится серьезной,
