Верь в мою ложь - Элизабет Джордж

Не сводя глаз с монитора, Барбара потянулась к своему мобильнику и набрала номер Линли.

Камбрия, Брайанбэрроу

— А её можно заставить? — спросила Манетт у Фредди.

Они на приличной скорости ехали через Лит-Вэлли, и за рулём сидел Фредди. Они как раз повернули к юго-западной части долины, где по обе стороны дороги за сложенными из камня стенами расстилались изумрудные поля, а за ними поднимались вверх склоны холмов, на плечах которых возлежали шали серых облаков. Вокруг клубился лёгкий туман, что было вполне естественно для нижней части долины. Похоже, что к концу дня туман должен был основательно сгуститься.

Манетт была погружена в мысли, вспоминая их разговор с Найэм Крессуэлл. Она пыталась разобраться в том, как умудрилась совершенно ничего не понять в Найэм, зная её столько лет.

Но Фредди, похоже, думал о чём-то другом, не имеющем отношения к Найэм, потому что он бросил взгляд в сторону Манетт и спросил:

— Кого?

— Найэм, Фредди! Кого же ещё? Можно её как-то заставить снова забрать детей?

На лице Фредди отразилось сомнение.

— Я не знаю, как регулирует закон отношения родителей и детей. Но в любом случае, подруга, как здесь можно привлечь закон?

— Ох, боже, я не знаю! Но мы должны хотя бы узнать, какие тут есть возможности. Потому что от одной мысли о том, что она просто бросила Тима и Грейси… особенно малышку Грейси… Боже, Фредди, неужели она собралась отдать их в какой-нибудь приют? Может она это сделать? Неужели никто не в силах заставить её…

— Адвокаты, судьи, социальные работники, да? — спросил Фредди. — И как всё это подействует на детей, ты представляешь? Тим и так уже в жутком состоянии из-за этой школы Маргарет Фокс и всего остального. И осмелюсь предположить, что, если суд обяжет его мамочку забрать его домой, бедный парень окончательно свихнётся.

— Может, тогда мои родители? — предположила Манетт. — Мама же строит такой огромный сад для игр… Мама с папой могли бы взять их к себе. У них и места достаточно, и детям понравилось бы жить рядом с озером.

Фредди сбросил скорость. Впереди стадо овец перебиралось из одного загона в другой, как это частенько бывало в Камбрии: овцы топтались прямо посреди дороги, их подгоняла овчарка колли, а фермер неторопливо шагал рядом. И всё это происходило очень, очень неторопливо.

Фредди повёл машину совсем медленно. И сказал, поглядывая на Манетт:

— Тим уже вышел из того возраста, для которого предназначен сад, а? Да и в любом случае теперь, когда выплыла на свет вся эта история с Вивьен Талли, поселить в Айрелет-холле детей… ну, это было бы так, что хуже и не придумаешь.

— Ну да, ты прав, конечно. — Манетт вздохнула. Она подумала обо всём том, что за последние двадцать четыре часа узнала о своих родителях, и прежде всего об отце. — Как ты полагаешь, что она собирается теперь делать?

— Твоя мать? — Фредди покачал головой. — Понятия не имею.

— Знаешь, я вообще никогда не понимала, чем папа сумел её привлечь. И уж поверь, даже гадать не берусь, что могла увидеть в нём Вивьен Талли. Или продолжает видеть — ведь похоже на то, что они не расставались много лет. Что она могла найти в нём такого привлекательного? Это ведь не могут быть деньги. Все деньги принадлежат маме, а не ему, так что если бы они развелись, то он, конечно, что-то получил бы, но уж никак не слишком много. То есть я хочу сказать, он, конечно, всегда имел доступ к деньгам, и Вивьен, возможно, даже и не знала, что они ему не принадлежат?..

— Конечно, вряд ли она не задумывалась о деньгах, когда дело касалось твоего отца, — ответил Фредди. — Наверное, тут ещё сыграла роль его самоуверенность. Женщины любят это качество в мужчинах, а твой отец всегда был бесконечно уверен в себе. Могу поспорить, именно это и привлекло в нём твою мать.

Манетт искоса посмотрела на него. Фредди продолжал наблюдать за овцами на дороге, но уши его выдали. Они говорили больше, чем взгляд, и потому Манетт вопросительно произнесла:

— И?..

— А?

— Насчёт самоуверенности.

— Да. Верно. Я всегда в этом смысле восхищался твоим отцом. Если честно… мне бы хотелось хоть немного быть на него похожим.

— Тебе? Ты считаешь себя неуверенным в себе? Да как у тебя язык повернулся такое сказать? Ты вспомни, сколько женщин у тебя было в последнее время!

— Да это же совсем нетрудно, Манетт. Это просто биологический императив. Зов плоти. Женщины хотят мужчину, даже не понимая, почему они его хотят. И ему только и нужно, что исполнить их желание. А если мужчина не способен исполнить желание женщины, когда она стаскивает с него штаны, чтобы…

— Фредди Макгай!.. — Тут Манетт невольно расхохоталась.

— Но это так, подруга! Целые виды вымирают, если самец не может сделать того, к чему готова самка, это очень просто. Биология. Просто исполнить желание. Пусть даже не технично. Но любой самец может освоить приличную технику.

Овцы впереди добрались наконец до следующего выгона, до открытых ворот в каменной стене. Собака принялась ловко загонять их внутрь, и Фредди снова прибавил скорость. И сказал:

— Так что мы можем предположить, что твой отец отлично освоил технику. Но он ведь должен был сначала чем-то привлечь к себе женщин, и это как раз его уверенность в себе. Такая уверенность, которая заставляет мужчину думать, что он может всё. И он не только сам в это верит, он и других заставляет поверить.

Что ж, такие рассуждения Манетт вполне могла приложить к своим родителям. Частью семейной легенды как раз и была первая встреча пятнадцатилетнего мальчишки с восемнадцатилетней Валери Файрклог, когда он сразу заявил о своих намерениях относительно девушки. Она заинтересовалась его наглостью, ведь в её мире такие, как он, обычно отлично знали своё место. А такое любопытство как раз и было тем, что требовалось Бернарду Декстеру. Дальше уже всё пошло, как ему хотелось.

— Но, Фредди, ты ведь тоже можешь всё, — сказала Манетт. — Разве ты сам никогда в это не верил?

Фредди застенчиво улыбнулся.

— Разве я мог навязываться тебе? Как Миньон сказала вчера, я всегда знал, что ты предпочла бы Яна. Может, в том я суть наших проблем.

— Но это неправда! — возразила Манетт. — В семнадцать лет, возможно, я и предпочла бы Яна. Но я стала женщиной и никого уже не предпочту тебе.

— А… — пробормотал Фредди. И всё.

Манетт тоже замолчала, хотя и ощущала повисшую между ними неловкость, напряжение, которого ещё недавно не было. Она хранила молчание всё то время, пока они ехали через деревню Брайанбэрроу, и до самой фермы Брайан-Бек.

Когда они подъехали к ферме, то первым делом увидели грузовой фургон перед коттеджем, где жили Джордж Коули и его сын Даниэль. Как только Фредди остановил машину и они пошли к старому особняку, из коттеджа вышел Коули и быстро направился в их сторону, явно желая о чём-то поговорить.

— Теперь-то я понял, чего он хотел всё это время, да! — Коули бесцеремонно сплюнул на каменную дорожку, что вела мимо батута Грейси к парадной двери. — Ну, посмотрим, как ему понравится владеть фермой, которая не приносит ни единого чёртова пенни, тогда он запоёт по-другому!

— Прошу прощения? — вопросительно произнёс Фредди.

Он вообще не знал этого человека, а Манетт, хотя и видела Коули издали, ни разу с ним не разговаривала.

— У него тут Великие Планы, понял? — произнёс Коули, всем своим видом и интонацией давая понять, что каждое слово должно быть написано с заглавной буквы. — Мы с этим покончили, я и Дан. Забираем овец и посмотрим, как ему это понравится. И посмотрим, как он найдёт другого фермера, который захотел бы арендовать у него землю и жить в этой хибаре, да ещё и платить за такое удовольствие. Посмотрят и он, и его жена, и вся его родня.

Манетт мысленно прикинула, достаточно ли велик коттедж для того, чтобы там жили мужчина, его жена и родные, но ничего не сказала. Только спросила:

— А Тим здесь, мистер Коули? Мы его ищем.

— А мне откуда знать, а? — ответил Джордж Коули. — Но с этим парнем что-то не так, это точно. Да и другая странная. Скачет на батуте час за часом. Я просто чертовски рад, что убираюсь наконец из этого местечка. Если увидите эту задницу так ему и передайте. И скажите, что во всю эту его чушь ни на минуту не поверил, что бы он там ни болтал.

— Конечно, передадим, — сказал Фредди. Взяв Манетт за руку, он увлёк её к парадной двери и очень тихо произнёс: — Лучше оставить его в покое.

Манетт с ним согласилась. Безусловно, у этого человека с головой было плохо. О чём он вообще говорил?

В старом особняке никого не было, но Манетт знала, где лежит запасной ключ — под заросшим лишайником, покосившимся бетонным грибом, затаившимся рядом со старой глицинией, уже растерявшей все листья; её массивный ствол подбирался к крыше. Завладев ключом, Манетт и Фредди вошли в дом. Через коридор попали в кухню, где всё сияло чистотой, а дверцы старых застеклённых шкафчиков были отполированы до блеска. Всё выглядело гораздо лучше, чем до смерти Яна. Очевидно, что то ли сам Кавех, то ли кто-то ещё потрудился здесь на славу.