Белый Крым. Мемуары Правителя и Главнокомандующего Вооруженными силами Юга России - Петр Врангель

Генерал Романовский письмом от 24 апреля уведомил меня, что «мечты кубанцев иметь свою армию могут быть осуществлены. Это Главнокомандующий и наметил исполнить. Науменко, конечно, очень обрадовался». Учитывая всю опасность подобной меры, я сделал все возможное, и во время пребывания войскового атамана и генерала Науменко у меня в Ростове убедил их отказаться от создания Кубанской армии, о чем генерал Филимонов и сообщил Вам телеграммой.

Наконец, когда в последний мой приезд в Екатеринодар на совещании у генерала Романовского по вопросу о создании Кубанской армии атаман предложил мне таковую, я в присутствии генералов Романовского, Плющевского, Науменко и Филимонова заявил последнему, что «пока я командующий Кавказской армией, я не ответствен за политику Кубани; с той минуты, как я явлюсь командующим Кубанской армией, армией отдельного государственного образования, – я буду ответствен за его политику, а при том направлении, которое взято ныне Кубанью, мне, ставши во главе Кубанской армии, останется одно: скомандовать «взводами налево кругом» и разогнать Законодательную Раду».

Безмерно любя свою Родину, я не могу не принимать близко к сердцу все вопросы ее бытия; подчас как человек я могу не сочувствовать тому или иному Вашему требованию, но как солдат, раз пойдя за Вами, я первый подам пример беспрекословного повиновения.

Моя жизнь на глазах у всех, я действую прямо и открыто, и мои сотрудники – свидетели того, как пресекал я в корне малейшую попытку к интриге. Моя совесть чиста, и упрекнуть мне себя не в чем; но мысль, что я, оставаясь во главе моей армии, могу невольно явиться палачом ее, не дает мне покоя…

С открытым сердцем, не допуская недомолвок, я пишу Вам, рассчитывая на Ваш такой же откровенный ответ.

Уважающий Вас и сердечно преданный, П. Врангель».Ответ А. И. Деникина на письмо П. Н. Врангеля от 29 июля 1919 г.«Главнокомандующий Вооруженными силами на Юге России. 10 августа 1919 г. № 011686. г. Таганрог. На № 3.

Милостивый Государь барон Петр Николаевич!

Я в рядах Добровольческой армии почти с момента ее возникновения и с 31 марта 1918 года стою во главе этой армии, а затем Вооруженных сил Юга России.

Зарождалась армия, не имея ничего: первые пушки были выкраденные, весь 1-й Кубанский поход, да в значительной степени и 2-й, армии приходилось снабжать себя боевыми припасами от противника.

В момент, когда я принял командование армией, в боевом комплекте имелось едва по 10–20 выстрелов на орудие, патронов в запасе не было совсем, собирали растерянные большевиками при отступлении их к Екатеринодару.

Вся история Добровольческой армии, а затем Вооруженных сил на Юге России, имеет характер напряженной, упорной, героической борьбы материально нищей, но богатой духом армии со значительно превосходным и гораздо лучше снабженным противником, борьбы, в которой, невзирая на превосходство сил и снабжения противника, подчиненные мне войска своей доблестью и верой в правоту своего дела неизменно побеждали.

Правда, эти победы давались не даром, и многим из подчиненных мне начальников задачи казались не по силам, и мне иногда бросались упреки и давались советы, следуя которым армии Юга России, вероятно, не достигли бы настоящих результатов.

Но должен сказать, что я, несмотря на все трудности, переживаемые различными участками фронта, ни разу не слышал упрека в несправедливости и лицеприятии и впервые слышу это от Вас. Обвинение это тяжкое, но не с целью оправдаться я отвечаю Вам. а с целью восстановления истории вопроса, как она рисуется мне.

В конце марта обстановка в Каменноугольном районе складывалась чрезвычайно неблагоприятно для нас: Вы в своем письме генералу Юзефовичу, выдержку из которого он представил мне, при своем письме от 30 марта за № 04472, писали, что нам все равно не удержать Каменноугольного района; рекомендовали бросить его и, оставив правый берег Дона на одних донцов, Кавказскую Добровольческую армию сосредоточить на Царицынском направлении.

Эта же мысль была повторена в Вашем рапорте от 4 апреля за № 82.

Тогда же начальником моего штаба было отвечено генералу Юзефовичу (письмо от 3 апреля № 04767) о том, что, хотя Царицынское направление имеет очень серьезное значение, тем не менее по целому ряду соображений выполнить этот план в тот момент не представлялось возможным.

В половине апреля успешное наступление большевиков за Маныч и угроза Тихорецкой и Ростову вынудили меня усилить группу генерала Кутепова за счет Кавказской Добровольческой армии и войск Терско-Дагестанского края.

Как от Вас, так и от генерала Эрдели были взяты лучшие кубанские дивизии, и было взято столько, больше чего без ущерба для дела взять нельзя было.

Вы, находясь в то время во главе Кавказской Добровольческой армии, считали, что с наличными силами удержать Каменноугольный район невозможно. Я по совокупности всей обстановки считал, что бросить его нам нельзя.

21 апреля началось наше успешное наступление на Манычском фронте; положение в Каменноугольном районе продолжало ухудшаться и, как ни нужна была пехота на Маныче, тем не менее ничего из Кавказской Добровольческой армии перевести было нельзя.

В начале мая Вы попросили разрешение приехать в Торговую и здесь доложили, что все пределы перейдены и что необходимо генералу Май-Маевскому дать разрешение на отход. Здесь же, ввиду неоднократно высказывавшегося Вами желания командовать армией на Царицынском направлении и ввиду сосредоточения здесь крупной массы лучшей нашей конницы, Вам предложено было объединить командование всей группой (Кавказской армией), на что Вы охотно согласились.

8 мая была взята Великокняжеская, образована Кавказская армия, и я покинул Манычский фронт.

Приехав из Ростова, Вы мне докладывали, что 2-я Кубанская пластунская бригада стремится к своим кубанским частям, на что я Вам ответил, что мною намечено перебросить ее на Царицынский фронт; о том, когда это сделать, в то время не могло быть речи; Вы сами тогда только что приехали из Кавказской Добровольческой армии и, конечно, понимали, насколько ценен на том фронте каждый солдат. Во всяком случае, до постановки на фронт 7-й дивизии, 2-я Кубанская пластунская бригада переброшена быть не могла.

Что касается технических средств, то артиллерии Вы имели вполне достаточно, так как сверх состоящей при Ваших дивизиях у Вас была одна, а затем направлена и другая гаубичные батареи 2-й артиллерийской бригады, единственный тяжелый (с шестидюймовыми гаубицами) дивизион был в Вашей армии, к Вам же еще до Вашего приезда были направлены прибывший автоброневой дивизион и английский авиационный дивизион.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});