Замок Ист-Линн - Генри Вуд

Он должен был поправить свои дела. Но как это сделать? Он попытал счастья за карточным столом, но удача отвернулась от него; делал отчаянные ставки на скачках, в надежде встать на ноги хоть на какое-то время, но снова проиграл.

Тогда он начал подумывать о том, что ему остается лишь найти какое-нибудь теплое местечко в правительстве, на котором, как мы уже говорили, можно многое получить, ничего не делая. Любое место, где нужно трудиться, не подходило для него, как, впрочем, и он для него: сэр Фрэнсис был слишком пустоголовым для работы, требующей каких-то талантов.

Он подыскал неплохое место — или же, по крайней мере, место, которое могло оказаться неплохим: он стал ни более и ни менее как секретарем лорда Хэдтелота, бывшего одним из министров правительства. Если бы не родство с лордом Хэдтелотом, он ни за что не получил бы такое место: министр не без сомнений согласился попробовать Фрэнсиса на этой должности. Разумеется, непременным условием при этом было получение сэром Фрэнсисом места в парламенте и предоставление своего голоса в распоряжение министерства — кстати, весьма шаткого и, по мнению многих, доживающего последние дни.

Итак, перейдем от недавнего прошлого к настоящему.

В изысканной гостиной дома на Итон-сквер восседала молодая и красивая леди. Дело было пополудни, и яркий солнечный свет позволил бы Вам, читатель, вдоволь налюбоваться глазами, синими, как фиалки, каштановыми кудрями и нежным цветом лица. Однако же, ее красиво вылепленное природой лицо было сердитым, если не сказать угрюмым, а маленькая изящная ножка в крайнем нетерпении постукивала по ковру. Разумеется, перед нами предстала леди Ливайсон.

В последнее время ей приходилось расплачиваться за свое прошлое: все наши прошлые деяния, добрые и злые, рано или поздно вернутся к нам своими плодами. Если вы посеете пшеницу, она взойдет пшеницей, радуя глаз, если же посеять сорняки, они взойдут своими зловредными побегами, с которыми вам нужно будет бороться что есть сил. Таков непреложный закон мироздания, ни для кого не делающий исключений. Когда-то в прошлом — тому уже немало лет — Фрэнсис Ливайсон отдал свое сердце (или то, что заменяло его) Бланш Челлонер. Однажды он оставил ее ради леди Изабель, но сделал это из своих собственных соображений, поскольку она никогда не нравилась ему так, как Бланш. Они были тайно помолвлены. Сестра Бланш, Лидия Челлонер, которая была на два года старше ее, заподозрила неладное и попыталась заставить младшую сестру признаться во всем. Бланш, верная своему обещанию держать их союз в тайне, все отрицала, заявив даже, что ей «никогда не нравился капитан Ливайсон», более того — она его «недолюбливала».

— Тем лучше, — ответила тогда старшая мисс Челлонер, поскольку сама она ни во что не ставила капитана Ливайсона и считала его неподходящей партией.

Шли годы, и бедная Бланш Челлонер оставалась верна своей любви. Несмотря на то, что он был — и она не могла не видеть этого — совсем не таким, как ей хотелось бы, она любила только его. Она знала о его мотовстве, мирилась с тем, что он часто забывал о ней, и продолжала любить. Даже его бегство с леди Изабель Карлайл не уничтожило этой привязанности, хотя и поколебало ее на некоторое время. Когда он вернулся в Лондон, унаследовав титул, их дружба возобновилась. Правда, с его стороны это была холодная, неискренняя, какая-то «водянистая» дружба, но Бланш не сомневалась, что теперь, когда устранено последнее препятствие, он женится на ней.

Он же вел с ней двойную игру: наедине говорил с ней о любви и продолжал наносить визиты ее семье; возможно, он боялся вспышки с ее стороны, боялся, что она расскажет обо всем, если он разорвет отношения с ней, что отнюдь не пошло бы ему на пользу. Бланш призвала на помощь все свое мужество и переговорила с ним, настаивая на женитьбе. Ей еще и в голову не приходило, что он более не намеревается жениться на ней — если он вообще когда-либо собирался это сделать. Подлые люди всегда трусливы. Сэр Фрэнсис испугался этого объяснения и, совершенно забыв о чести, пробормотал какое-то неясное обещание жениться на ней в ближайшее же время.

Лидия Челлонер к этому времени успела побывать замужем и остаться хорошо обеспеченной вдовой. Теперь она была миссис Уэринг. Бланш жила у нее, ибо сестры были сиротами. Возраст Бланш — ей было уже под тридцать — начал понемногу сказываться на ее наружности; точнее, виной всему был не столько возраст, сколько обманутые надежды и сердечная мука. Ее волосы поредели, кожа высохла, а фигура утратила прежнюю округлость.

— Жениться на ней? Как же! — насмешливо говорил себе сэр Фрэнсис Ливайсон.

Как-то на Рождество к миссис Уэринг приехала младшая сестра, Алиса Челлонер, прелестная девушка двадцати лет от роду, обычно жившая за городом со своей теткой. Она была гораздо красивее Бланш, даже в лучшие годы последней, и Фрэнсис Ливайсон, не видевший ее с тех самых пор, когда она была еще ребенком, влюбился в нее — по крайней мере, сам он назвал бы это любовью. Любовь! Он стал ее тенью. Он нашептывал ей ласковые слова, он вскружил ей голову и сделал предложение, которое она приняла. Приготовления к свадьбе начались немедленно, ибо сэр Фрэнсис хотел обвенчаться как можно скорее — впрочем, как и сама Алиса.

А что же Бланш? Она была просто ошеломлена. Она впала в оцепенение, на смену которому пришло отчаяние. Бланш сумела настоять на встрече с сэром Фрэнсисом, как ни пытался он уклониться от этого разговора. Поверите ли, читатель: он насмешливо-обходительно выслушал ее возмущенное напоминание о том, что было между ними в прошлом. Любовь? Брак? Какая чепуха! Право же: у нее просто разыгралось воображение. В конце концов он заявил, что она не сможет никому доказать, будто их отношения были чем-то большим, нежели просто дружбой, или же что он когда-то намекал на возможность брака.

Увы, она не могла этого доказать. У нее не было ни единого, хотя бы коротенького, письма от него, ни единого друга или хотя бы врага, который мог бы подтвердить, что слышал, как он говорил ей о любви. Фрэнсис Ливайсон был слишком осторожен, чтобы оставить хоть какие-то свидетельства их связи. Более того: разве сама она не поклялась своей сестре Лидии, что между ней и Фрэнсисом Ливайсоном ничего не было? Кто теперь поверил бы ей, если бы она заявила прямо противоположное и призналась, что лгала ранее? Нет: она чувствовала себя так, будто находится на тонущем корабле, и у нее нет никаких шансов на спасение.

Впрочем, один шанс еще оставался, и она решилась поговорить с Алисой. Жизнь внезапно и безжалостно раскрыла ей глаза на истинную сущность этого человека, и теперь ей было совершенно ясно, что он не годится в мужья для ее сестры. Она поняла, что такой союз не будет счастливым, и, если возможно, Алису нужно предостеречь от этого брака.

Спрашивая себя, вышла бы она сама за него, Бланш отвечала на этот вопрос положительно. Да, она бы вышла за него, она, но не юная, свежая, прелестная Алиса, которая не потратила лучшие годы своей жизни, ожидая этого негодяя.

Когда домочадцы легли спать и в доме все затихло, Бланш направилась в спальню к сестре. Алиса еще не раздевалась; она сидела в мягком кресле возле огня, положив ноги на каминную решетку, и читала любовное письмо от сэра Фрэнсиса.

— Алиса, я пришла, чтобы рассказать тебе одну историю, — спокойно сказала Бланш. — Ты выслушаешь меня?

— Погоди минутку, — ответила Алиса.

Она закончила чтение, отложила письмо в сторону.

— Что ты сказала, Бланш? Историю?

Бланш кивнула.

— Это случилось несколько лет назад. Девушка была молодой и хорошенькой, не слишком богатой — она принадлежала к нашему кругу. Ее полюбил некий джентльмен, также не слишком состоятельный, и добился взаимности. Жениться он не мог, ибо, как я уже сказала, был небогат. Они тайно любили друг друга в надежде на то, что наступят лучшие времена. Она отдала ему свои лучшие годы. Ах, Алиса, я не могу описать, как она любила его все эти годы, вплоть до настоящего времени. Несмотря на то, что люди говорили о нем дурно, она продолжала нежно и верно любить его; она льнула к нему, как лоза.

— Кто была эта юная леди? — перебила ее Алиса. — Это сказка о любви, или же все, о чем ты говоришь, произошло в действительности?

— Это случилось в действительности. Я знала ее. Все эти годы он поддерживал ее чувство, уверяя девушку, что он также любит ее. Спустя некоторое время он унаследовал состояние, и ничто больше не мешало им пожениться. Он в то время был за границей, но сразу же вернулся, получив известие о наследстве; их связь возобновилась, и ее бедное сердце снова воспрянуло к жизни. Однако до женитьбы дело так и не дошло. Он ничего не говорил о свадьбе, и она решилась сама спросить его. Теперь уже очень скоро, — ответил он, и она продолжала жить своей надеждой.

— Рассказывай, Бланш, — воскликнула Алиса, которую заинтересовала эта история, хотя она и не подозревала, что все это имеет отношение и к ней лично.