Живодерня - Сергей Арно

Он протянул тоненькую свечу и спички.

– Эх, фонарик в машине оставили, – пожалел Сергей.

Сторож, не теряя рабочего времени даром, уселся за стол продолжать банкет. А друзья по скрипучим ступеням стали спускаться в подвал. Впереди шел Сергей. Илье ужасно не хотелось проделывать этот путь вторично.

Подвал был завален старой, ломаной мебелью, негожим кладбищенским инвентарем; несколько красных плакатов, оставшихся еще со времен застоя, гласили о когда-то могучем "советском" народе, согласном с политикой партии… Сергей освещал огнем свечи горы этого хлама. Трудно было предположить, что здесь может быть потайной ход. Они обследовали весь пол и долго разглядывали и ощупывали стены.

– Может, тебе приснилось? – предположил Сергей.

– Да нет, вот же и сторож говорит, что сюда галлюцинации уходят. Значит, есть ход.

– Тихо, не дыши. Видишь, пламя чуть отклоняется?..

Они отбросили первомайские плакаты.

– Точно, сквозняком оттуда тянет, – прошептал Илья. – Я же говорил, есть. Как же они его открывают?

В мерцающем, потрескивающем пламени церковной свечи Сергей ощупывал пространство вокруг люка; по стенам плясали зловещие тени, отбрасываемые ломаной мебелью, и Илья все время озирался.

– Может быть, только изнутри открывается? – с надеждой предположил Илья. – Пойдем отсюда, а?

– Да нет, погоди, найду…

Сергей вошел в азарт.

– Ну ладно, пойдем, а, – тянул его Илья, ему становилось страшно. – Пойдем…

– Сейчас, сейчас, Илья… А вот, смотри, рычажок какой-то! Ну-ка…

– Подожди, – остановил Илья уже протянувшего руку к рычажку Сергея. – Видишь, божья коровка нарисована.

Божья коровка была совсем крохотная и нарисована в самом уголке у пола.

– Да, – нагнулся к рисунку Сергей. – Ну и что?

– Это ловушка, – сказал Илья.-Туда нельзя.

– Да ну, подумаешь, – на удивление легкомысленно отнесся к предупреждению Сергей.

– Пойдем все-таки отсюда, а…

Тревога возрастала.

Внезапно что-то хлопнуло. Свеча погасла. Они оказались в полной темноте. Илья с ужасом поднял глаза вверх – туда, где была дверь… Она была закрыта.

– А-а-а! Попались!! – глухо, словно издалека донесся до них сверху страшный голос сторожа. – Теперь отсюда не выберетесь!!

Илья обмер, сердце бешено забилось…

– Ах ты гад! – зарычал рядом Сергей и на ощупь бросился к лестнице.

В темноте Илья слышал, как он прогрохотал по ступеням. С силой кулаком саданул в закрытую дверь… К изумлению Ильи, она распахнулась. Илья бросился к лестнице. И, торопясь, соскальзывая со ступенек, стал карабкаться вверх… Вон! Скорее вон отсюда!!.

Из комнаты слышался веселый хохот, который внезапно прервался.

Илья выскочил в освещенную комнату. Сергей держал сторожа за грудки, а тот и держался-то только за счет Сергея, потому что был в безобразно пьяном состоянии.

– Я же пошутил… – бубнил он в лицо Сергею заплетающимся языком. – А вы, что, темноты боитесь?..

За то время, пока они лазали в подполье, сторож времени зря не терял и почти доконал бутылку в одиночку.

Сергей швырнул сторожа на кровать.

– Ну что, полезем еще смотреть?

– Не-ет, с меня довольно, – вздохнул Илья и вытер со лба пот.

– Ну хорошо, пошли тогда.

Сергей захлопнул крышку подполья.

– А ты спать ложись, – бросил он сторожу.

Илья повернулся, чтобы выйти из помещения сторожки, но от неожиданности отпрянул и отступил на шаг. В дверях стоял угрюмый человек в высоких резиновых сапогах, держа на плече лопату. Он вошел беззвучно, так что его никто не заметил, и неизвестно сколько времени уже стоял здесь.

– Я подумал, что уже поздно, – сказал могильщик, теребя кончик носа, – и решил вас проводить, чтобы вы на кладбище не заплутали. А то мало ли что. Тут всякое бывает.

– А ты кто такой?! – пьяным голосом заорал с кровати сторож. – Что-то я тебя не помню! – он отвернулся к стене и мгновенно захрапел.

Илья хотел отказаться от его сопровождения, но Сергей вдруг, поблагодарив, согласился. Они вышли из сторожки, могильщик тяжело ступал рядом.

– А что, я слышал, люди здесь исчезают? – спросил у него Сергей.

– Бывает, – сумрачно и односложно ответил он и потрогал свой нос – должно быть, такая у него была привычка.

Они свернули с широкой аллеи в узенькую.

– По-моему, мы вон той аллеей шли, – заметил Илья, зорко, с подозрением следя за могильщиком.

– Тут ближе, – ответил он.

Потом свернули на узенькую дорожку.

– Куда вы нас ведете? – спросил Илья.

– Сейчас придем.

Широкая спина землекопа мерно покачивалась при ходьбе. Глядя на эту спину, Илью все больше охватывала тревога. Даже Сергей молчал и больше не задавал вопросов.

Наконец они вышли прямо к кладбищенским воротам.

– Вот ворота, – хмуро сказал могильщик, теребя кончик носа. – Теперь не заплутаете.

Илья с Сергеем поблагодарили его и с облегчением вышли с кладбища, когда уже смеркалось.

– Ну, как сходили, мальчики? – встретила их неунывающая Карина. – Мы тут за вас с Басурманом испереживались.

– Нормально сходили, – бросил Илья, влезая на заднее сиденье к Басурману. – Только бесполезно.

– Будем ждать ночи, – сказал Сергей и включил свои любимые токкаты Баха.

– Вы, мальчики, здесь посидите, а мы с Басурманом по кладбищу прошвырнемся. Люблю по кладбищам гулять. А то этот мне Бах!.. – Карина сделала движение, собираясь выйти из машины.

– Нет, – сказал Сергей, завел двигатель и отъехал от главных ворот. – Нам, пока светло, трубу найти нужно.

Они доехали до того места, где (по предположению Ильи) должна была находиться труба, и, выйдя с Сергеем из машины, спустились в овраг. Трубу нашли не сразу: она со всех сторон сильно обросла травой и была почти незаметна. Запомнив место, вернулись к машине. Предусмотрительный Сергей раздобыл где-то два комплекта фланелевых пижам, чтобы ничем не отличаться от дурдомовских обитателей. Он попросил погулять Карину, которая долго выкаблучивалась, прежде чем выйти, мотивируя свой отказ тем, что она не такое видела, а такое – тьфу! – даже и ничего особенного. Но ее все-таки прогнали. Переодевшись, стали ждать. Гарри Гродберг исполнял произведения Иоганна Себастьяна Баха.

– Ну, теперь пора, – сказал Сергей, посмотрев на часы.

Карина, спавшая, свернувшись клубочком, на переднем сиденье, пошевелилась и подняла голову:

– Что? Уже уходите, мальчики?