Короли рая - Нелл Ричард

– Однажды ты была не столь терпелива с мальчиком. – Образ ее равнодушия и презрения к его жизни намертво застыл в сознании Роки, такой идеальный и свежий, словно это было вчера. Он приблизил к ней свое лицо. – Скажи это, старуха, или я убью тебя.

Она сверлила Року взглядом выпученных глаз, однако ее страх исчезал. Ей удалось выплюнуть звук с едва заметной примесью воздуха:

– Объявляю… неявку… на суд.

Рока вздохнул. Он целиком оторвал ее от земли, держа за шею, и, приблизив губы к ее уху, прошептал:

– Ты должна быть в центре круга, Законовещатель, иначе боги не смогут услышать тебя.

Она хваталась за его ручищи, округлив глаза, вывалив язык, задыхаясь, как рыба. Он поднял ее над центром.

– Возможно, они услышат это. – Он сжал кулак и, почувствовав, что раздавил ей горло достаточно, чтобы знать, что она умрет, отшвырнул ее в сторону и сбросил со святой скалы, как обрезь каменотеса.

Мимо его плеча пролетела стрела, напомнив ему, что на нем нет доспехов. Круг закона образовывали три кольца на холме – первое из скамей для судей, второе из огромных камней, третье из плоской каменной дороги. Каждое было шириной, пожалуй, с трех взрослых мужчин, и теперь каждый клочок земли был заполнен людьми. Большинство были врагами Роки. Одна шеренга его собственных вассалов стояла перед ним, другие рассредоточились в толпе, чтоб сеять хаос. Судьи встали, но бездействовали, съежившись от страха. Эти старики не представляли особой угрозы. Но внешний круг являл собой водоворот из крови, криков и ближнего боя. Какие бы то ни было «шеренги» большей частью исчезли, и даже Роке было непросто врубиться, что там происходит. По всему Алверелю разбросаны сотни воинов, которые придут им на помощь, подумал он. Мы не можем убить их всех.

Он отыскал глазами Кунлу – единственное, что осталось важным. Она убегала. Рока скинул плащ, отцепил со спины щит и меч и спрыгнул вниз по каменным ступеням скалы, чтобы попробовать пробиться сквозь дерущихся. Он свернул прямиком к Айдэну, зная, что люди постараются держаться от него как можно дальше, и тамошний строй воинов будет неплотным.

– Кунла! – выкрикнул он, летя вниз по склону, и бойцы поблизости в панике разинули рты, когда он, вскинув свой обильно покрытый рунами щит, бросился в лобовую атаку. Он почувствовал несколько слабых ударов оружия, затем хруст, когда щит пробил оборону какого-то мужчины и заехал тому в грудь и лицо. Бедолага отлетел назад, врезавшись в своих собратьев, и упал недвижной грудой.

Рока видел, как мужчины оглядывают руны на его коже, его широкий торс без доспехов и ран, его откованный богом клинок. Он чуть не рассмеялся. Пророк, демон из старого мира, безумец – чем бы он ни был, они не хотят иметь с ним ничего общего. Не думай он о своих руках на горле Кунлы, это могло бы улучшить ему настроение.

Вместо этого он открыл рот и закричал в самой громкой, самой звериной манере, какую только мог вообразить, выставляя напоказ как можно больше острых, кривых зубов. Многие мужчины в ужасе отскочили назад, кое-кто не удержался на ногах в животной панике. Но не вассалы Роки. Он вполне мог быть чудовищем – несомненно, думали они, – но он был их чудовищем.

Они ринулись вперед, окровавленными мечами из кованой стали отсекая конечности упавшим, отбивая в сторону щиты и перерубая древки и даже лезвия менее крепкого оружия.

По-прежнему высоко держа свой щит, Рока бросился вперед и в брешь, кромсая любого, кто зазевался. Он перерубил напополам чью-то шею, руку, ногу. Кровь и крики сопровождали его продвижение перед неровным строем соратников.

Но, казалось, все больше воинов прибывало из долины, и он знал: каждый шаг ведет еще дальше в опасность. Их все еще слишком много, я должен обратить их в бегство.

– Кровь для Бога Горы! – выкрикнул он, и его бойцы подхватили этот клич.

Они напирали и отбрасывали беспорядочную стену из щитов перед собой дальше вниз по склону, неистово стремясь поддержать своего главаря, но Рока не ждал. Размахивая щитом, он кромсал и крушил все, что стояло между ним и его добычей. За верхнюю кромку щита зацепился топор, снизу полоснул меч, но промахнулся. Его лицо забрызгала кровь, когда мужчина возле него пал от внезапных ударов. Тахар, бившийся возле Роки, вонзил свою кирку в череп какого-то мальчика, вопя о крови, Носсе и смерти.

Смятение и ужас охватили долину по всему кругу. Некоторые из людей Айдэна бегали с дикими глазами, неспособные отличить друга от врага. Люди Роки прорубались сквозь неразбериху, подобно косе сквозь пшеницу, – видя врага в любом, у кого не было рунного меча. Некоторые воины даже не подняли толком щиты – в ужасе глазея на откованные богом клинки, пока их кромсали на части. Большинство убегали.

– Не щадить! – воззвал Рока, и его бойцы ринулись в погоню; круги людей стали распадаться, когда одна половина долины бросилась навстречу другой. Рока отбросил свой тяжелый щит и меч, они ему не понадобятся – его добыча не была воином. Он отделился от созданной им обезумевшей от крови толпы, все мужчины в которой наверняка обречены.

Он знал, куда побежит Кунла – туда, куда в прошлом бежал он. Рока ускорил шаг и повернул к ближайшим конюшням.

Дала гналась за своей хозяйкой, придерживая рукой платье и проклиная глупость этой затеи. Она задержалась лишь настолько, чтобы понаблюдать, как Букаяг душит Бодиль, затем развернулась и удрала, оставив Джучи в охваченном яростью круге – ее разум бесполезно пребывал в тумане страха.

Казалось, толпа наполовину состояла из бандитов. Кунле с Далой пришлось сплотить обороняющихся – заставить мужчин долины подавить то, что можно было назвать только открытым восстанием.

– Госпожа! Постойте! – Из-за одышки Дале было трудно говорить, и она не могла понять, зачем Кунла бежит на Восток.

На этом пути были купцы и дома, но мало вояк. В хаосе толпа бежала в основном на Север и Запад – к ближайшим лагерям заезжих вождей и, возможно, к реке. Затем она увидела конюшню.

– Просто дай мне лошадь! Любую! – так громко, что было слышно уже на дворе, орала Кунла, дергая перепуганного пацана, подметавшего метлой покрытый сеном пол. Уставившись на ее шаль, парень замер.

– Неужели ни одну не оседлали? – Кунла беспрерывно смотрела на дорогу, по которой прибежала. Дала взглянула туда и ничего не увидела. Сеча бушевала далеко.

– Н-нет, но я могу…

– Просто дай мне того коня. Быстро! – Как только Дала оказалась внутри, Кунла указала на огромного жеребца, и мальчуган опомнился. Возясь с дверью стойла, он пытался успокоить взволнованное, могучее на вид существо. Конь вышел достаточно тихо, но Кунла яростно дернула его за гриву, когда мальчик замешкался. – Не стой столбом, тупица, помоги мне!

«Она это ему или мне?» – задумалась Дала. Но конюший мигом опустился на четвереньки, и Кунла шагнула с него на табурет и уселась на высокой спине жеребца.

– Госпожа… – У Далы пересохло во рту, когда она осознала: ее бросают. Она не знала, что сказать. Мир обезумел, и ее госпожа убегала.

– Если кто угодно еще явится за лошадью, – Кунла свысока посмотрела на Далу, – ты их задержишь. Понятно, ученица? Ты их задержишь! – Она отвернулась, потянула коня за уши, пнула в бок и унеслась наружу – без седла и без лишних слов.

Дала кивнула, утратив дар речи. Она смотрела, как одна из Верховных Жриц Ордена спасается бегством, пока долина закона пылает.

Ей наплевать на закон, поняла Дала, и совсем наплевать на меня, и так было всегда.

Она стояла рядом с конюшим и смотрела на желтое солнце высоко над горизонтом, заливающее ей лицо теплым светом. Два года прошли, осознала она. Теперь восстание и хаос, и они не в моей власти. Не меньше продажности в Ордене. Я подвела тебя, Богиня. Я слишком медлила. Я проиграла.

Громкий свист пронзил спокойствие травяного поля, и жеребец Кунлы замедлился до рыси. Гальдрийская сестра кричала, била и пинала, как видно, без толку, а затем конь и вовсе остановился.