Кошачий эндшпиль - Павел Андреевич Кузнецов

взять себя в руки девочка. Это выглядело так мило, что я не удержался, потёрся носом о гибкую шейку. Кураторша вздрогнула. Похоже, она сейчас впервые посмотрела на меня, как на мужчину. Не знаю уж, что увидела, но обороты сбавила. — Нужно успеть наложить две личины…

— Но ведь потом ты меня проводишь на «дело»?.. Инструктаж, все дела?.. — продолжал наседать я.

— Потом будет потом, — уклончиво ответила девочка, отворачиваясь. Не выдержала проникающего в самою душу взгляда.

Додавливать я не стал. Нутром чуял: возможность поиграть с занятной мышкой ещё представится. Не желая больше препираться, я выпустил подпольщицу из объятий. Та вздохнула с видимым облегчением. Но объятия не прошли даром — градус недопонимания между нами ощутимо спал.

Я уселся в предложенное кресло. В руках девочки возникла до боли знакомая машинка — именно из неё будет, точно пена для бритья, вылезать новая кожа, придавая лицу новый облик. Однако прежде чем приступить, подпольщица принялась водить по моей голове тыльной стороной машинки, в максимальном разрешении считывая образ. И на последних пассах, где-то в районе подбородка, рука её дрогнула. Ну да, следовало ожидать…

Я, недолго думая, поймал сжимающую машинку ладонь. Прикоснулся губами к тыльной её стороне. Глаза девочки подозрительно блеснули.

— Не ожидала?..

— Что ты прячешь, псионец?.. — разумеется, сканер не мог не зафиксировать уже наложенную личину.

— Прячу?..

— Ты под личиной! — обличительно рыкнула бестия.

— Можешь снять, — на моих губах заиграла нахальная ухмылка. — Только хорошенько подумай, готова ли к тому, что там увидишь?

— Что ты имеешь в виду?.. — голос подруги прозвучал писком испуганной мышки. Уж больно красноречиво стальная хватка моей руки сжалась вокруг её запястья.

— Уверена, что псионский лорд позволит простой смертной прикоснуться к его истинному обличью?..

— Я…

Но я уже встал из кресла и внаглую запустил руку ей под юбку.

— Или ты хочешь в мой гарем?.. Отвечай! — рыкнул в самое лицо, и в глазах подпольщицы на мгновение промелькнул какой-то первобытный ужас.

— Нет!

— А жаль. Было бы любопытно… запечатлеть память об этом мире…

— Пусти, псионец! Мне нет дела до твоей личины! — с заполошными нотками запричитала девчонка, до которой наконец дошло, в какую историю она чуть было не вляпалась.

— У меня отличная яхта… домчит в лучшем виде… Там бассейн, роскошная ванная… большая кровать с балдахином… Ты любишь балдахины, крошка?..

— Пусти! Я не знаю ваших порядков! Ты неправильно меня понял! — в голосе уже плескалась натуральная паника.

— Да ладно, чего ломаешься? И личину там вместе снимем… Ты же и снимешь… А когда до планеты доберёмся… Чего тебе тут ловить, а?

— Это мой мир, псионец! Мой! Не лезь ко мне в душу, не смей отрывать меня от родного мира! — лёгкая паника уже переходила в тяжёлую истерику.

— Ну, смотри. Ты многое теряешь. Но у тебя ещё будет время подумать. Давай сюда свою личину!

Я отпустил девочку и плюхнулся обратно в кресло. Отпил вина из бокала. Посмотрел сквозь зеркало в растерянные глаза спутницы.

— Точно вина не хочешь? Смотри, поможет решиться!

— Нет… спасибо… обойдусь… — тряся головой и отгоняя наваждение прошептала подпольщица, вновь берясь за свою машинку. Простая монотонная операция обещала окончательно вернуть подруге по борьбе душевное спокойствие.

Подпольщица так и не решилась на развитие отношений, хотя всю дорогу до Шпиля Резиденции Верховного Координатора поглядывала на меня без прежнего небрежения, как-то раздумчиво. Но нет, не решилась. Женское любопытство всё же проигрывает женской же уверенности в собственной правоте. По итогу мы расстались, не прощаясь. Каждый понял друг друга — как ей казалось.

Да уж, Шпиль… Странное сооружение. Оно выглядело бы уместным на Синергии или по соседству с поместьем Валери, но не здесь, в этом нагромождении стекла и бетона, пронзённом токами напряжённых энергий. И всё же меня куда больше поразил раскинувшийся у подножия Шпиля сад. Он буквально приковывал взгляд, вызывал чувство глубочайшего восхищения и даже благоговения… Покуда к красотам природы не добавился восхитительный облик валькирии в боевом коммуникаторе.

«Кошак, только не говори, что тебе была интересна эта фифа», — образ Милены так и сочился ехидством.

«А ты сама как думаешь?..»

«На минуту мне показалось, что ты клеишь эту подпольщицу. Такое неравнодушие ко всему подземному умиляет… Но очень уж красиво ты выкрутился из щекотливой ситуации с личиной».

«Подпольщица, конечно, ничего, но с тобой точно не сравнится — как и с любой из сестёр. Спасибо за доверие, кошка!» — пришлось окончательно успокаивать девочку, хотя она и не слишком-то в этом нуждалась. Сама кого хочешь успокоит… или упокоит — тут уж как пойдёт.

Милена, довольная и умиротворённая, отключилась. Зато пару минут спустя в коммуникаторе возникла загадочная мордаха Лайны.

«Что чувствуешь, Кошак?»

«А, Лай… Этот сад такой странный. Напоминает мне Ариал, с его Орденской резиденцией… Какая-то ностальгия даже, и умиление…»

«Я думала, когда мальчика ждёт острый секс, он должен испытывать предвкушение… А у тебя вон оно как выходит…» — протянула девочка, делая особенно умильную мордашку. Её зеленющие глазищи почти светились злой иронией.

Колючие слова отвязной снежки напрочь порушили всё очарование момента. Я банально растерялся, мигом переключаясь с созерцания сада на микромир кошачьего вертепа.

«Не понимаю тебя, рыжая…»

«Неужели?.. Опять придуряешься?..»

«Послушай, Лай, что ты…» — начал я, закипая.

«Мечницы, котик, уже вышли на охоту, — промурчала бестия, и не думая поддаваться моей экспрессии. — Думал тебя, мечника, будут брать какие-то охранители?..»

«Я думал, это будете вы, — припечатал, с укором заглядывая в ведьмовские глаза. — С чего вдруг слили меня орденкам? А, Лай?»

Теперь пришёл черёд снежки теряться и переходить от наступления к защите.

«А то они нас спрашивали! Поля — их вотчина… Ладно, извини, если огорошила.