Бестолочь - Илья Николаевич Романов

себе боец. Обычный середняк, которому повезло. Все серьезные вышибалы выпадали на Ээмери, вот кому, по сути, надо было давать призовые. То, что осталось относительно целым и здоровым на поле, было так себе. Элита выбыла, остались середняки.

Рядом заливал глаза на халяву бродяга. Ёж от него не отставал. Звон монет — это, наверное, самое приятное в старости. Хотя вру. Власть пьянит сильнее, но там, где власть, всегда звон монет. Напротив, звон монет — это не всегда власть. Сильный берёт всё, а богатый — то, что остается…

Граф покинул ложу для знати, и мы с бродягой в числе прочих склонились в поклонах.

— Удачливые вы, — шепнул напоследок Ёж, который, наверно, успел поседеть, когда Эйно вдул. Я его понимаю, он же до определенного момента не знал, что мы не пошли до конца. — Вечером буду у вас.

* * *

Я допивал вино, оставшееся в кубке, дегенерат ковырялся в носу. Пустая ложа для знати в нашем распоряжении. Наше одиночество разбавил слуга, поднявшийся с нижнего яруса.

— Сэры, шраф ждёт вас у себя, — сказал он, как будто нас тут нет.

Вот блин! Как чуял, что так просто этот день не пройдёт. Мы переглянулись с моим отморозком и пошли вслед за слугой.

Идти пришлось недолго. Как оказалось, граф не уехал к себе в замок, а зашел в шатер к рыцарям. Бароны толпились у входа в шатер и обсуждали турнир. Часть престарелых дам зевали и ждали тут же, ожидая, когда уже граф покинет шатер с калеками.

Шатер был для калек со стороны графства. Я бегло взглянул на раненых. Двое в полной отключке, один стонал.

Жаль его, бедолагу. Я бы с отрубленной рукой себе пулю в лоб пустил. Может быть, кишки себе выпустил бы, аки самурай, но точно знаю, что не повесился бы. Нелепо ссать и срать под себя с перебитым позвоночником[86]. На крайняк есть ещё один выход — нарваться на тех, с кем точно миром не разойдусь. А что, мне всё равно умирать, а так чище в мире станет от всякой сволочи.

Паршиво то, что этот калич — жертва Ээмери. Хороший мужик покалечил почти до смерти другого совсем юного паренька. Паршиво. Хреновая жизнь! Рассказывайте байки среди прочих хиппи, как мир прекрасен. Мир — это не сплошное дерьмо, но и не сплошной рай с миролюбием. Мир — это что-то среднее, тут кому как повезет вытянуть свой билет. Парня жаль. Молодой совсем…

Одним из тех, кто в отключке, был собственной персоной Эйно. С этим жребием судьбы я был полностью солидарен. Ублюдку смерть — это избавление. Мало ему ещё досталось. Я бы ему ещё калеными щипцами добавил бы.

— Это твоя вина! — начал с места в карьер граф, не обращая внимания на тонкие стенки шатра, за которыми разместились его вассалы, на слуг и волшебника, что колдовал над сыном барона. — Ты не должен был допустить Ээмери до турнира!

— Ваша светлость, законы дуэлей… — начал мямлить мой бродяга. Я его понимаю, сейчас лучше лишний раз прогнуться, чем поймать по полной. Так-то мы ни в чём не виноваты, но попробуй это доказать графу.

— Меня не интересуют законы! Что я теперь буду говорить отцу Эйно?! — жёстко и ёмко прошипел граф Тарни Илмар.

Избавь нас, Боже, от милости великих… «Никогда ничего не просите, особенно у тех, кто сильнее вас. Сами придут и сами всё дадут…» — вертелось в уме из «Мастера и Маргариты». Знаю, что бред думать о таком в таких ситуациях, но что на ум пришло, то и вещаю.

— Твоя вина, что так вышло! — продолжал граф. Ну конечно, надо же на кого-то свалить свою вину. — Я не знаю, как с тобой быть. Отчасти ты полезен, но именно отчасти! Молчи! Ничего не говори! С тобой я ещё ничего не решил! А вот с тобой мне всё ясно! — продолжал шипеть граф. Последнее, на мою неудачу, было уже ко мне. — Есть у меня мысль, как использовать твои таланты. Поедешь в Лунную долину от моего имени. Передашь барону свиток с моей волей. Барон там слишком много о себе думает! Не мне тебя учить, как тебе надо поступить!

Вот и всё! Меня списали вчистую! Я ещё не в курсе, как там в долине Луны, но уже по тону понимаю, что я покойник.

— Считай, что это твоя присяга мне! Подтверждение твоего статуса! — резал голосом граф.

«Мавр сделал своё дело, мавр может уходить». Хорошо, что я такой верзила по местным меркам, наверное, граф меня совсем за дурака держит. Уехать бы из твоего графства, и клал я на тебя с присвистом. Гад, как подслушал мои мысли. Я уверен, что на моём лице не было никак эмоций, но граф добавил:

— Чтобы уберечь тебя от встреч с орками и людьми Ройне, с тобой поедут мои люди.

А вот это уже серьезно. До барона Лунной долины я могу и не доехать. Кто знает, что там граф прикажет своим. Может, это только повод выдворить меня из своих владений и прикопать в лесочке.

— Граф, позвольте сказать, — подавив своё мямление, сказал Антеро.

— Позволяю! Что у тебя?!

— Позвольте ехать с моим бывшим учеником. Вдвоем легче решать, как исполнять ваши приказы, — сказал бродяга, как будто речь идёт о намазывания масла на хлеб.

Ты идиот?! Меня уже списали! Ты-то зачем со мной в петлю полез?!

— С тобой я ещё не решил, — поморщился граф. — Впрочем, ты прав. До меня доходили слухи, что на тебя уже ставят ставки, когда ты прекратишь брыкаться в петле. Будет лучше, если ты уедешь… Приговор моего отца я отменю, но сам понимаешь, от гнева баронов я тебя защищать не буду. Пускай то, что я перенес суд, будет моей прихотью. Ты оправдан, Антеро! Езжайте оба!

Вот и вся встреча с графом. Сука! Чуял я, что так просто рыцарство не дарят. Отойти бы подальше от лишних глаз и расспросить бродягу на предмет подвоха в задании. Однако первым, что я сказал, было другое.

— Зачем ты напросился со мной?! — спросил я, когда мы отошли и не было лишних ушей.

— Дурак ты, варвар, если ничего не понимаешь! — отрезал все вопросы бродяга.

Что тут понимать. Тебе смерти в лицо захотелось взглянуть. Твоя жизнь — это узкая черта между желанием своего феода и желанием подохнуть. Фаталист чертов! Понятно, что я это не сказал и только сопел в ответ. Вдвоём всё же лучше умирать, что бы нас впереди