Бестолочь - Илья Николаевич Романов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спорщиков на этот раз оказалось целых пятеро. Ещё бы! Эйно дрищ дрищом, а тут более серьёзные соперники против тройки, в которой он состоит. Они что, всерьёз не понимают, что тут одна подстава на турнире?! Или, может, играет свою роль родовая спесь?
К моему удивлению, среди спорщиков против моей ставки был кто-то из компании Эйно. Видимость мира в вашей компашке только видимость. Я был не против облапошить кого-то из их гнилой компании и рискнул на шестьдесят монет. Этот дебил даже не проверил меня на наличность! Поверил мне на слово после вчерашнего спора, а у меня на руках только три монеты, ну, не билеты же на коре ему предъявлять! С одной стороны, репутация — это хорошо, но, блин, а если Эйно проиграет?!
Какой я дебил! Если этот придурок Эйно напропускает, то я в полной жопе. Ну, кто меня за язык тянул?! Хотя Тазани объявлял, что убытки он в случае чего будет покрывать из своего кармана, так что, может, я и не такой дурак. Вопрос, а будет ли Ёж покрывать убытки, так-то договоренность была на словах, а весомый ли это для Ежа повод следовать своим словам?!
Бродяга ответил на мои мысленные сомнения своей ставкой. Этот дурак последовал моему примеру и поставил так же, как и я, больше, чем имеёт. Бродяга поставил сотню, поспорив с каким-то расфуфыреным бароном, при том что у него сейчас, по моим примерным подсчётам, не больше тридцатки на кармане.
Он дебил?! Я-то, конечно, сам даун, но он-то! Видать, крепко верит Слепому Ежу! Хотя кто знает, что у него в голове. Отморозок мне как-то говорил, что крепко верит в мою удачу. Я дебил, потому что рискнул, а он дебил, потому что верит в мою удачу и повторил за мной. Знал бы ты, мой родной, что если бы я был счастливым и удачливым, то сюда бы не попал, или знал бы ты, как часто я прогорал! Ладно! Буду верить, что всё выйдет, иначе нам край. Попадать в долговое рабство — это жёсткий приговор.
Весь бой слабаков, которых подобрали напротив Эйно, я на нервах чуть не умирал. Урод конченый! Убил бы его! Причем убить бы не просто за его подвиги на балу, но и за то, что он позорит в моём представлении и так низкое звание рыцаря! Я хоть сам теперь временный рыцарь, но всё равно невысокого мнения о лицензированных разбойниках. Какие к чёрту рыцари! Мне за державу обидно, в смысле за мастерство применения холодного орудия. Порезал бы этого клоуна за его кривляние на поле. На моё счастье, этот клоун додержался до конца.
Я буду не я, если на него хоть медяк поставлю после этого боя. Каким чудом Эйно ушёл с поля на своих ногах, сам не знаю. Дебил и неуч, мне бы такие карты в руки, как неофициальная поддержка графа, я бы давно стал чемпионом. Теперь я понимаю Антеро, когда он сходился в дуэли с чемпионом. Кто знает, насколько чемпион является чемпионом?! Может, чемпион-то дутый?!
Наш вторичный выигрыш привлек к нам внимание не только графа, но и баронов. Кто же знал, что мы такие везучие. Стоим морды кирпичом, типа дуракам везет. После переглядываний с бродягой как-то само собой решилось, что ставить на Эйно — это голимое палево. Обойдемся без лишнего риска, а то этот придурок может и слиться, несмотря на то что под его удары подставляются все кому не лень. В итоге мы должны Тазари сто восемнадцать монет и столько же выиграли на двоих сами. Выигрыш Антеро семьдесят семь, мой скромнее — сорок одна с половиной монета. Мы миллионеры, вашу мать!
А может, ну его, Ежа?! Заставил играть в угадайку, кто из троих победит, нервы нам попортил тем, что этого придурка Эйно чуть на поле не успокоили, а сам Ёж ничем не рисковал! В связи с новыми фактами, может, пересмотреть договоренности? Некрасиво, конечно, получится, но и он совсем другое обещал! Кинуть его не вариант, крайне полезный человек в графстве, но вот его долю уменьшить, пожалуй, стоит! Интересно, мне одному эти мысли в голову пришли, или Антеро думает о чём-то схожем?!
В общем, стоим с Антеро, никого не трогаем, ни с кем больше ставки не делаем, пускаем слюни, считая барыши. И надо было графу обратить внимание на нашу удачу.
— А ты удачлив, Антеро! — сказал, как отрезал, граф.
Падла, наверняка что-то подозревает. Как оказалось, граф как в воду глядел. Удачно вышло, что мы на этого придурка Эйно больше не ставили. Череда боев по трое закончилась, и пошли индивидуальные поединки. Эйно какой-то самоубийца раскатал в блин за десять секунд сходки.
Вовремя мы соскочили.
Поддержка графа, конечно, много стоит, но и самому надо что-то уметь. Дальнейшее пребывание в ложе среди знати было потерей времени. Я краем уха слушал, о чём знать говорит между боев. Если вычленить имена и названия мест, то говорили ни о чём. Один раз, правда, моё внимание привлекло упоминание недавней смерти какого-то великого художника. Дескать, как им жалко живописца, творил бы и творил, а тут смерть и столько ещё не доделано. Лицемеры! Им так пофиг на искусство, как они сами не знают. Дело даже не в том, что они переживают, что кто-то умер, а в том, что они думают о потере для искусства. Ложь кругом, да и только. Умерли Пушкин, Есенин, Лермонтов, Высоцкий, Цой, Горшок из «КиШа», Летов, Веня Дыркин, Башлачёв — эпитеты одни, такая потеря для искусства. Жалеют искусство, а не людей, личностей, стоящих за искусством. Подлинные ценители и друзья жалеют человека, а не то, что он мог ещё привнести. Слава — тлен, память — тлен, деньги — тлен, всё — тлен. Не тлен только то, исполнил ли ты свою задачу по жизни. Впрочем, отчёт в этом тебе держать перед собой.
Не знаю, как я достоял до окончания первого дня турнира. В мыслях блеск золотых монет, на поле скука.
Напрягло меня только то, что в какой-то момент уносили с поля Ээмери. Жалко его, хоть он и волею судьбы теперь мой враг. Даже не столько жалко его, а больше жаль переживающую за него девушку.
Победил кто-то, чьё имя я не запомнил. Публика шумела, как пылесос, все имена и звуки были десятки раз искажены. Он, если честно, был так
