Женщины средиземноморского экспресса. Книги 1-3 - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Какая же это прихоть, господин маркиз? Просто я не люблю взбираться на кафедру.
– Как же так? Ведь вы – красноречивый оратор, а ростом не вышли. Это не по-христиански – заставлять прихожан, застрявших в задних рядах, вставать на цыпочки, чтобы вас разглядеть.
– Невелика беда! Все равно я не из тех, кто выигрывает, показавшись людям. И потом, да будет вам известно, я полагаю, что Создатель наделил священнослужителей правом голоса, чтобы они пользовались им, не забираясь на подставку.
Все, включая Александру, покатились со смеху. Вскоре она узнала, что аббат является завсегдатаем салона, исповедует большую часть обитателей Сен-Жерменского предместья, способен вести четыре разных разговора одновременно и обладает, вдобавок к огромной эрудиции, неисчерпаемой добротой, которая, говоря словами Бони де Кастеллана, «внушает любовь к добродетели».
Забросив своего академика, тетушка Эмити предприняла натиск и выяснила, что занятный священник проявляет к спиритизму хоть умозрительный, но все же интерес, и завела с ним разговор, изрядно повеселивший слушателей.
– Боюсь, – говорил аббат, – что в этом так называемом общении с тем светом немало мошенничества. Если бы Господу было угодно, чтобы мертвые запросто болтали с живыми, то неужели вы считаете, что Ему потребовалась бы для этого скачущая мебель?
– Однако при этом, – вставил Робер де Монтескью, – вы не брезгуете интересом к некоторым из кругов ада. Говорят, вы водите дружбу с этим пропахшим серой Гусмансом. Наверное, вы читали «Там»?
– Нет, мне это ни к чему. Боюсь, мои слова прозвучат для вас неожиданно, но я считаю, что Гусмансу надо было принять постриг. Он мечтает написать новую книгу, которая будет столь же ангельской, сколь сатанинским вышел его первый опус. Он неоднократно совершал паломничества…
– При этом, – вставил Моден, – он считает женщин-христианок более близкими к райскому блаженству, нежели мужчин: ведь у них есть «супруг на небесах», тогда как мы не можем довольствоваться Святой Девой…
– Господин маркиз, если бы я не знал вас как доброго католика, я бы предал вас анафеме за то, что вы смеете смущать мадам Каррингтон. Что о нас подумают в Нью-Йорке?
Тут всех призвали к столу, что положило конец беседе. Гости двинулись в столовую, украшенную розовыми камелиями. Подходя к столу, Александра решила, что все гости уже в сборе и что у нее нет ни малейшей надежды встретиться в этот вечер с герцогом Фонсомом. А ведь здесь столько знатных персон! Почему же отсутствует он?
Ее разочарование было настолько острым, что вызванная им меланхолия лишила ее удовольствия от происходящего. Даже великолепие стола, уставленного величественными подсвечниками, дорогой посудой и позолоченным серебром, в том числе тарелками Ост-Индской компании и хрусталем с золотой гравировкой, не смогло ее отвлечь. Она попала в один из самых изысканных парижских домов, но не испытывала всей той радости, какую недавно предвкушала, пусть даже действительность превзошла все ожидания. Не в силах насладиться ни бесшумным, отлично отрепетированным скольжением слуг за спинами гостей, ни отменным качеством блюд – герцог Роан слыл гурманом, а сама герцогиня – непревзойденной кулинаркой, ни букетом старых вин, которые она почти не пробовала, предпочитая всему остальному шампанское, Александра оставалась рассеянной на протяжении всей трапезы, очень мало ела, а пила и того меньше.
Когда гости поднялись из-за стола и двинулись к анфиладе комнат, откуда доносились звуки скрипок, ее сосед, который молча наблюдал за ней на протяжение всего ужина, склонился к ней, когда она просунула ладонь в перчатке ему под руку, и проговорил:
– В отличие от остальных ваших соотечественников, вы как будто не получаете особого удовольствия от Парижа, мадам? Объясняется ли это тем, что месье Каррингтон остался в Америке?
– Признаюсь, отчасти да. После свадьбы мы еще ни разу не расставались.
– Давно ли вы замужем?
– Три года.
– Супруг не смог вас сопровождать?
– Он – главный прокурор штата Нью-Йорк, а это тяжелое бремя, – гордо ответствовала Александра. – К тому же муж небольшой любитель путешествовать.
– Простите меня, но я, как любой европеец на моем месте, не могу не удивиться доверчивости американских мужей, позволяющих своим женам, в том числе весьма хорошеньким, заявляться в одиночку в Париж.
– Во-первых, я не одна, а во-вторых наши мужья знают, что мы честны.
– Даже честная женщина не застрахована от неожиданностей. Разве что она напрочь лишена темперамента… – бросил маркиз с преднамеренной безжалостностью. На очаровательное личико его спутницы тут же наползла туча.
– Я придерживаюсь мнения, что даже… при наличии темперамента получившая должное воспитание женщина не изменит своему долгу.
– Неужели вы считаете, что хорошее воспитание служит гарантией от соблазна? – На этот раз маркиз не пытался скрыть удивление.
– Я в этом совершенно убеждена! – подтвердила молодая женщина столь веско, что спутник уж и не знал, как на это отреагировать – смехом или почтительным согласием.
– Счастливчики эти американские мужчины! А вот и Фонсом! Я уже сомневался, что мы его сегодня увидим. Что заставило вас пренебречь великолепным ужином, предложенным герцогиней?
Александра, застигнутая врасплох, покраснела до корней волос. Взяв себя в руки, она обнаружила, что попала в просторную комнату, в которой с каждой секундой становилось все больше людей, и поняла, что следом за ужином намечается прием. В соседнем помещении располагались ломящиеся от снеди буфеты.
Голос того, к кому обращались слова маркиза, донесся до нее, как через слой ваты:
– Я никем и ничем не пренебрег. Я ужинал в «Кафе де Пари» с Бриссаком и Виллалобаром… А все глупое пари, которое осудила бы ваша прекрасная спутница. Не желаете ли нас представить?
Смущенная Александра, не знающая, куда деться, и чувствующая, как пылают ее щеки, наблюдала, как мужчина, занимавший в последние дни ее мысли, склоняется к ее руке. Вблизи он оказался еще более красив, чем издалека. Наконец-то ей удалось разглядеть, какого цвета у него глаза: густые ресницы скрывали темно-карюю радужную оболочку, что пришлось ей весьма по сердцу.
– Я уже дважды имел счастье вас лицезреть, мадам. Если бы я знал, что вы будете сегодня среди приглашенных к мадам де Роан, то ни за что не опоздал бы.
Александру пробрала дрожь. Голос Фонсома, низкий и чарующий, приобретал особенно пленительные нотки, когда он этого хотел, что уравновешивало несколько насмешливую улыбку, которую она заметила на его губах в тот момент, когда он ее узнал.
– Так вы уже встречались? – удивился Моден. – Тогда зачем было просить меня представлять вас друг другу?
– Потому что это было совершенно необходимо. Я впервые встретился с миссис Каррингтон на Бульварах, где она… опустошала магазины.
