Мятежный «Сторожевой». Последний парад капитана 3 -го ранга Саблина - Владимир Шигин

1994 году Военная коллегия Верховного суда России пересмотрела дело Валерия Саблина, изменив приговор на 10 лет лишения свободы.

В 1996 году губернатор Нижегородской области Немцов обратился к президенту России Ельцину с просьбой реабилитировать Саблина.

Однако Военная коллегия Верховного суда России не нашла оснований для полной реабилитации.

В 1997 году на 1-м канале вышла передача «Как это было», посвященная событиям на «Сторожевом» с участием матроса Шейна.

В 1998 году на канале ОРТ показали документальный фильм «Саблин против Брежнева», опять с участием Шейна. Тогда же капитан 2-го ранга в отставке Бар-Бирюков в журнале «Знамя» опубликовал повесть о Саблине «Расстрелянный Буревестник».

С 2010 года по Интернету гуляет материал В. Шляхова «Почти забытая история — Саблин и Шейн» и так далее...

Особый разговор о продукции американского писателя Клэнси.

В 1990 году роман Тома Клэнси был экранизирован. При этом если сам роман у Клэнси был откровенно слабым и особо не прозвучал, то на создание фильма были брошены миллионы долларов, и он стал бестселлером 1990 года на Западе.

Главный герой романа, а потом и фильма — советский капитан 1-го ранга Марк Рэмиус, литовец по национальности в исполнении Шона Коннери, ранее игравшего Джеймса Бонда.

При этом даже ярый антисоветчик Клэнси отказался сделать героем своего романа потомственного русского флотского офицера, не без оснований полагая, что читатели ему просто не поверят. А потому вместо русского Саблина появляется сын угнетенного литовского народа Рэмиус. И пусть Рэмиус — фамилия совсем даже не литовская, а скорее из какого-нибудь космическо-фантастического романа, куда правдоподобней был бы какой-нибудь Римачавичус или Рэмайтис. Но Рэмиус для английского уха был более воспринимаем и понятен, а это главное.

Вообще и сам роман Клэнси, и его экранизация — это полнейший воспаленный бред, без всякого понимания не то что реалий советской системы, но и элементарных понятий о военно-морском флоте. Но это создателям было не важно. «Охота за “Красным Октябрем”» замышлялся вовсе не с целью показа реалий советского флота, а совсем для другого. И книга, и фильм — это символ грядущего уничтожения СССР (одно название корабля чего стоит!). Это призыв к свержению советского строя, провоцирование советских моряков на измену присяге.

Любопытно, что, возвращаясь на базу после съёмок, изображавшая «Красный Октябрь» АЛЛ «Хьюстон» зацепила в надводном положении трос, на котором портовый буксир тянул за собой баржу. Трос оказался крепким, и при погружении лодка утащила под воду и баржу, и буксир. В результате один из членов команды буксира погиб. По решению суда родственники погибшего получили от ВМФ полтора миллиона долларов. Так что «Красный Октябрь» — это без всякого преувеличения фильм, оплаченный человеческой кровью.

Случайно ли, что роман Клэнси был экранизирован именно в 1990 году? Разумеется, нет. СССР уже начал шататься, и надо было приложить последние усилия для того, чтобы ускорить падение советской державы. Не зря говорил в свое время Ленин, что из всех искусств для нас наиважнейшим является кино. Едва выйдя в свет, «Охота за “Красным Октябрем”» была запущена во всех кинотеатрах СССР, и фильм сыграл свою негативную роль в идеологической обработке советского народа.

Вот, к примеру, как оценивает значение этого фильма один из апологетов Саблина журналист-либерал Л. Шер: «В 1990 году был экранизирован роман американца Тома Клэнси “Охота за “Красным Октябрем”. Когда во время горбачевской перестройки кассеты с этим фильмом появились в Москве, они поверти в шок всех, показав в действии безжалостную советскую машину подавления». Признание исчерпывающее...

На первый взгляд странно, что дело Саблина оказалось востребовано отнюдь не коммунистами, а прозападными либералами и весьма пригодилось последним в деле уничтожения державы, которую сам Саблин собирался вроде бы спасать. Случайность? Нет, закономерность! Перед нами еще одно доказательство тому, что мятеж замполита «Сторожевого» был выгоден вовсе не советскому народу, а тем, кто планировал его уничтожение. И хотел или не хотел того Саблин (т.е. сознавал ли он до конца, что делал, или его использовали «в темную»), но в разрушении нашей великой социалистической державы он сыграл далеко не последнюю роль.

В конце 80-х годов начались выступления в прессе и некоторых участников событий 8—9 ноября 1975 года. Прежде всего, бывшего матроса Шейна и бывшего мичмана Бородая. Врали при этом оба напропалую. О роли в мятеже Шейна и его показаниях мы уже говорили.

Вот, к примеру, что рассказывал глупым журналистам об «ужасах» застенков КГБ бывший мичман Бородай: «Следователи КГБ были в штатском... Ответы их не интересовали. Как и свои же вопросы. Они хотели выбить из нас любой материал. Но только против Саблина и только обливающий его грязью, только компрометирующий, только очерняющий. Любой ценой. И выбивали... А то и просто писали за нас показания сами...» Цель же, по словам Бородая, у следователей была одна: доказать, что «142 дурачков-губошлепов подбил на измену враг народа прямо из пеленок Валерий Саблин».

О двуличии бывшего мичмана уже доказательно рассказал в свое время генерал-майор юстиции A.B. Борискин. Чтобы не повторяться, ограничусь цитатой из его статьи, посвященной личности одного из реабилитаторов Саблина бывшего мичмана Бородая: «Хитрит, мягко говоря, бывший мичман. Видимо, в расчете на то, что материалы следствия и суда не будут преданы широкой огласке, он замалчивает собственные показания в ходе следствия. Если бы последнее действительно укладывалось в ту примитивную схему, которую описывает Бородай разбитному газетчику, то во всех показаниях обвиняемых и свидетелей она бы четко просматривалась. Вот, дескать, мерзавец Саблин подбил меня, второго, десятого, сотого, но никто из нас не виноват — ни я, ни второй, ни десятый, ни сотый. Единственный виновник и изменник — Саблин. Но многочисленные показания совершенно иные. Взять хотя бы протоколы допросов того же Бородая. Кстати, Саблин отозвался о нем как о неустойчивом и ненадежном человеке, который во время событий “вилял”, поддерживая то одну, то другую сторону. Наиболее показательный материал в сорокатомном уголовном деле, позволяющий оценить поведение Бородая, — это его заявление следствию, написанное им на 21 стандартном листе убористым почерком. Наряду с глубоким раскаянием, чистосердечными признаниями, клятвенными заверениями и обещаниями “никогда и ни за что впредь” (сохранена орфография подлинника. — Авт.) и т.д. и т.п., в нем даны подробные характеристики если не на всех “142 дурачков-губошлепов”, то на многих из них. Причем изобличается в недостойных поступках не только “злодей Саблин”, но почти каждый, кто упоминается в этом заявлении. Приведу короткую выдержку из этого документа. Ругая себя за то, что по молодости и неопытности поддался на агитацию Саблина и вначале поддержал его, Бородай вместе с тем очень сожалеет о том, что, поняв свою ошибку “буквально через час” после содеянного, “сделать ничего не мог, ибо не находил поддержки от оставшихся мичманов и офицеров”. Выходит — все заговорщики, кроме него, Бородая. Тогда при чем здесь следователь и придуманная версия об “одном разбойнике и 142 дурачках”? И почему именно 142 дурачка, когда на борту “Сторожевого” на момент мятежа находилось 194 человека. Значит, помимо 142 дурачков было и 52 умника! Любопытно было бы узнать, кого зачислил бывший мичман Бородай в их ряды?»