Щепа и судьба - Вячеслав Юрьевич Софронов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь моя задача оказалась облегченной до минимума и требовалось лишь обрести устойчивое положение в седле, приняв наиболее удобную позу, и взирать с высоты за мирно пасущимся стадом, что и сделал.
…Речушка, берущая начало из многослойных толщ затерянных в таежной гуще болот, текла возле подошвы песчаного холма, где в свое время очарованный тишиной и живописностью природы я и присмотрел старенький домик, питала не одно столетие жившие здесь когда-то семьи сибирских хлебопашцев. Но, как известно, хлеб требуется не только вырастить, сжать, но еще и превратить его в добротную муку. А для этого нужна мельница. Без нее никак не обойтись. И тогда деревенские умельцы, не мудрствуя лукаво, решили приспособить ближайшую речушку в качестве движущей силы и перегородили ее небольшой плотинкой. Благодаря их стараниям в низине подле холма образовался вместительный пруд, на берегу которого и поставили мельницу.
Думается, далеко не случайно в народных сказаниях кузнецы и мельники слывут колдунами и чародеями. Одни использовали тайну огненных сил, а другие — водяных. Человеку, с теми тайнами незнакомому, многое в их труде и привычках кажется если не чудом, то чем-то таинственным, едва ли не волшебным. И опять же не зря омуты вблизи плотины окружены дурной славой. В них, как считалось, обитают не только русалки и водяные, с которыми лучше не связываться. А с теми, кто ослушается, случались разные там неприятности, описывать которые не стану. От местных жителей мне удалось услышать несколько таких историй, связанных с прудком, на берегу которого и нагуливали необходимый вес и калории рогатые пеструшки. Не скажу, что с большим доверием отнесся к тем россказням, но осадок от них невозможно изжить, сказав себе слово «нет». Человеческая вера в чудеса столь же естественна, как и прочие, живущие в нем чувства. Потому на прудок тот с давно ушедшей в небытие мельницей, проходя мимо, поглядывал с легкой иронией и подзуживал самого себя совершить нечто этакое, что мигом развеяло бы все сомнения и таящиеся где-то в неизведанной глубине страхи.
Но как можно избавиться от собственного страха? Лишь переступив через него. И тут мне пришла в голову неожиданная идея: а почему бы прямо сейчас не искупаться в прудке? Навалившаяся с восходом солнца жара тому только способствовала. И ничего противоестественного в своем намерении тогда не увидел. Оглядев в очередной раз мирно пасущихся телок, не заметил в их поведении ничего предвещающего опасность и слез с коня. Тот, будто прочел мои мысли и словно сказочный былинный персонаж ни с того ни с сего заржал, ударил передней ногой по ближайшей кочке, встряхнул косматой головой. При всей своей легковерности в чудеса и сверхъестественное не увидел в том никакой связи со своим поступком и, скинув одежду, спустился к воде.
Не водись с водой
Из-под ног тут же скакнул на безопасное расстояние обеспокоенный моим вторженьем в его угодья кузнечик, от берега рванула на середину водной глади водомерка, совершив вынужденный слалом при виде неожиданно появившегося здесь человека. Меня здесь явно не ждали, а потому вся мелкая живность всполошилась и пришла в движение, разбегаясь подальше от грозящей им опасности.
Сам же прудок, если оценивать его с художественной стороны, выглядел довольно живописно. Торчащие по краям его кустики тальника создавали подобие короны, украшенной густыми паутинными нитями, и вздымавшие удлиненные сердечки листвы как бы отгораживали водяной мир от всего остального. Само же водяное зеркало отражало бездонную синь неба и казалось огромным глазом, смотрящим на мир из земной глубины. Тогда и прутики тальника можно вполне сравнить с ресницами. Так или иначе, но все созданное природой непередаваемо красиво и, если приглядеться, есть законченное произведение искусства.
Потому не перестаю удивляться, как природа умудряется вмещать в себя столько противоположного по своему предназначению, сведя деревья, листву, траву, кустарники, кочки, водоемы в нечто единое и неделимое. И в то же время каждое существо, обитающее рядом с нами, будь то зверь, птица или муравей, живет своей собственной жизнью, по собственным законам и не пытается вторгаться в чужие владения, словно боится тем самым нарушить мировой баланс сил и интересов. Зато мы, люди, считающие самих себя пупом вселенной, смело нарушаем границы дозволенного, а потом теряемся в догадках, за что и откуда получили ту или иную болячку, а то и вовсе оказались, казалось бы случайно, на краю гибели. И вся-то причина может оказаться в спонтанном и, если разобраться, зряшном, тебе абсолютно ненужном вторжении в чей-то суверенный мирок, охраняемый неизвестными нам силами столь же строго, как государственная граница.
Но эти мысли посетили меня значительно позже. Видно, так мы устроены в отличие от других живых существ, что от рождения получаем лишь самые незначительные навыки, а весь остальной опыт приобретаем едва ли не до преклонных лет. Тут нам никогда не сравняться с тем же кузнечиком или ласточкой, что как раз в тот момент, не обращая на меня ни малейшего внимания, с азартом ловила беззаботную мошкару, пролетая буквально в нескольких сантиметрах от водной глади.
Осторожно войдя по колено в тягучую, даже чуть маслянистую застоявшуюся воду, раздвинул густую осоку, опустился на бок и поплыл вслед за только что убежавшей от меня и не оставившей следа водомеркой. Стоячая вода охватила и охладила тело будто бы тысячи невидимых ладошек, привыкших к повседневной работе врачевателей. Она заигрывала со мной, пробегая нежными струями вдоль тела, щекоча и поддразнивая, призывая расслабиться и не сопротивляться.
Самая коварная в мире сущность наподобие женщин, да и сама она женщина, вода никогда не будет нами до конца понята и изучена. Без нее невозможна жизнь, но она легко лишает нас сознания, а то и жизни, вбирая в себя любого и каждого, как цветок росянки захлопывает свои створки над зазевавшимся насекомым. А не есть ли мы всего лишь насекомые, жужжащие и кружащие над богатствами, доставшимися нам в наследство от иных незнакомых сил, а может, и невидимых существ, живущих или живших где-то поблизости. Недаром древние философы включали водную стихию в качестве одной из главных и незыблемых философских субстанций, служащих основой для построения мира.
Зато мы, люди, пользуемся благами воды, не
