Нагие и мёртвые - Норман Мейлер

— Если я когда-нибудь вырвусь из армии, — сказал Браун, — начну добывать деньги. Я не буду больше болтаться без дела, как прежде.

— До лучшего пока никто не додумался.

Браун взглянул на шагавшего по воде рядом с ним Полака.

«Неплохой парень, — подумал он. — Но ему не удалось получить образование. Пожалуй, так ничего в жизни и не добьется».

— А что ты, Полак, собираешься делать? — спросил он.

Полак почувствовал снисходительность в тоне Брауна.

— Как-нибудь устроюсь, — коротко ответил он.

В памяти его вспыхнуло воспоминание о семье, на лице появилась гримаса. «Какой недотепа был старик Полак. Всю жизнь бедствовал. Но это закаляет, — решил он. — Такие, как Браун, много болтают. Если действительно знаешь, как заработать, нужно уметь молчать. В Чикаго таких возможностей уйма. Это настоящий город. Женщины, шумная жизнь, много крупных дельцов». Река стала глубже, Полак почувствовал, что ноги у него промокли до колен.

«Если бы я не попал в армию, то работал бы сейчас у самого Кабрицкого».

Браун почувствовал сильную усталость. Слишком влажный воздух и сильное встречное течение истощили его силы. И опять этот непонятный страх…

— О, как я ненавижу эти проклятые рюкзаки! — сказал он.

Горная река состояла здесь из целой серии небольших водопадов.

На поворотах под напором падающей воды люди едва удерживались на ногах. Вода была очень холодной, поэтому после каждого водопада солдаты спешили приблизиться к берегу и немного согреться, передохнуть, держась за спускавшиеся к реке ветки кустов и деревьев. «Давай, давай, пошли!» — кричал в таких случаях Крофт. Высота берега достигала пяти футов, и продвигаться вперед было очень трудно. Люди устали до изнеможения. Те, кто послабее, начали сдавать, колыхались в воде, как тростинки, топтались на одном месте, падали на колени под тяжестью своих рюкзаков.

У одного из водопадов дно оказалось слишком каменистым, а течение слишком быстрым, чтобы пройти этот участок реки вброд.

Крофт и Хирн обсудили положение, а потом Крофт вместе с Брауном взобрались на берег, с трудом протиснулись на несколько футов через густые заросли джунглей и срубили несколько толстых виноградных лоз. Затем Крофт связал их большими прямыми узлами и начал было прикреплять свободный конец этой своеобразной веревки к своему поясу.

— Я закреплю ее на том берегу, лейтенант! — крикнул он Хирну.

Хирн отрицательно покачал головой. До сих пор Крофт умело вел взвод, но в данном случае предстояло сделать нечто такое, что мог выполнить и он, Хирн.

— Я попробую сам, сержант, — возразил он.

Крофт пожал плечами.

Хирн прикрепил веревку из лоз к поясу и направился к водопаду. Он намеревался пройти вверх по течению и закрепить конец веревки на том берегу. Держась за нее как за спасательный конец, солдаты смогли бы перейти водопад вброд. Однако задача оказалась труднее, чем предполагал Хирн. Он оставил свой рюкзак и карабин Крофту, но и без них форсировать водопад оказалось нелегко. Хирн с трудом перескакивал с одного скользкого камня на другой, несколько раз падал и сильно ушибал колени; один раз погрузился в воду с головой, ударился плечом о камень и вынырнул с искаженным от боли лицом. Он едва не потерял сознание. Добравшись наконец до противоположного берега, Хирн с полминуты не двигался, откашливаясь и сплевывая попавшую в нос и рот воду. Потом встал, зацепил лозу за ствол дерева, в то время как Браун привязал другой конец к корням толстого кустарника.

Крофт перебрался на другой берег первым, перенеся помимо своего имущества рюкзак и карабин Хирна. Постепенно, один за другим, солдаты, держась за лозу, перешли на другой берег реки.

После десятиминутного отдыха марш возобновился. Река стала уже. В некоторых местах расстояние между берегами не превышало пяти ярдов, а джунгли подходили так близко к берегу, что шедшие по реке солдаты цеплялись за спускавшиеся ветки. Путь через водопады так вымотал людей, что большинство из них едва передвигали ноги. На русле реки стали появляться притоки. Через каждые сто ярдов в нее вливался то один, то другой ручей. Крофт каждый раз останавливался, осматривал ручей, а потом продолжал идти вперед.

После того как он сам, лично, наладил переправу у водопада, Хирн с удовольствием позволил Крофту снова вести взвод. Он шел позади вместе с солдатами, не совсем еще оправившись после испытаний у бурного водопада.

Вскоре они подошли к месту, где река делилась на два рукава.

Крофт остановился и задумался. В джунглях, где не было видно солнца, никто, кроме него и Мартинеса, не мог сказать, в каком направлении они двигаются. Крофт еще раньше заметил, что крупные деревья растут с наклоном к северо-западу. Он зафиксировал это направление по компасу и решил, что деревья наклонил ураган, когда они были еще молодыми. Крофт принял это за надежный ориентир, и все утро, пока они двигались вверх по реке, контролировал направление движения по деревьям. По его мнению, джунгли вскоре должны были кончиться. Они уже прошли больше трех миль, а река почти на всем этом пути тянулась в сторону гор. Но в этом месте разобраться, по какому из рукавов следует идти дальше, было невозможно. Оба рукава уходили в джунгли под каким-то углом, и вполне возможно, что их русла шли много миль по джунглям параллельно горному хребту. Крофт поговорил о чем-то с Мартинесом, и тот, выбрав высокое дерево у реки, начал взбираться по нему вверх.

Опираясь на ветви дерева ногами и держась руками за окружавшие его виноградные лозы, Мартинес медленно поднимался все выше и выше. Добравшись до верхних ветвей, он устроился поудобнее и осмотрел местность вокруг. Джунгли под ним расстилались зеленым бархатным ковром. Реки видно не было, но не больше чем в полумиле от него джунгли резко кончались и сменялись рядом голых желтых холмов, уходивших к подножию горы Анака. Мартинес вытащил компас и определил направление. Сознание того, что он выполняет привычные для себя обязанности, давало ему огромное удовлетворение.

Мартинес спустился с дерева и подошел к лейтенанту и Крофту.

— Нужно идти сюда, — сказал он, указывая на один из рукавов реки. — Двести — триста ярдов, а потом будем прорубаться через джунгли. Реки там уже нет. — Он показал в сторону открытой местности, которую видел с дерева.

— Отлично, Гроза Япошек, — сказал Крофт. Он был доволен. То, что доложил Мартинес, не удивило его.

Взвод снова тронулся в путь. Выбранный Мартинесом рукав реки был очень узким. Джунгли почти полностью укрыли его. Не пройдя и четверти мили, Крофт решил прорубать тропу через джунгли. Русло снова поворачивало к океану, и идти дальше вдоль реки не было смысла.

— Для прорубки тропы через джунгли я хочу разделить взвод на группы, — сказал Крофт Хирну. — Вы и я не в счет, нам и без этого хватит дел.

Хирн с трудом переводил дух. Он не имел никакого понятия о том, что обычно делается в таких случаях, и слишком устал, чтобы вмешиваться.

— Делайте так, как считаете нужным, сержант, — сказал он.

Потом Хирн засомневался — не слишком ли это просто — возложить всю тяжесть принятия решений на Крофта?

Крофт определил направление движения с помощью компаса и выбрал в качестве ориентира дерево, росшее среди кустов примерно в пятидесяти ярдах от стоянки. Он подозвал солдат взвода к себе и разделил их на три группы по четыре человека в каждой.

— Нам нужно прорубить тропу через джунгли, — сказал Крофт. — Сначала держитесь направления примерно десять ярдов левее вон того дерева. Каждая группа работает пять минут, а потом десять минут отдыхает. Незачем тратить на это весь день, поэтому не стоит валять дурака. Перед началом отдохните десять минут, а потом ты, Браун, начнешь со своей группой.

Им предстояло проложить путь протяженностью около четверти мили через густые заросли кустарника, виноградных лоз, бамбука и других деревьев. Это была медленная, нудная работа. Двое работали рядом, рубя растительность тесаками и придавливая ее ногами.

Они продвигались вперед таким образом не более двух ярдов в минуту. Чтобы пройти вверх по реке, потребовалось три часа, а к полудню, после двух часов работы в джунглях, они прибавили к пройденному пути только пару сотен ярдов. Но это их мало беспокоило. Каждый должен был работать только две-три минуты в течение четверти часа, и вполне успевал отдохнуть. Те, кто не работал, лежали прямо на проложенной тропе, шутили. То, что они сумели пройти этот путь, радовало их. Дальше по открытому плато, казалось, идти будет совсем легко. Пробираясь по реке, они уже отчаялись, а сейчас, справившись с задачей, радовались и гордились собой, и некоторые из них впервые поверили в успешное выполнение разведывательного задания.

Однако Рот и Минетта были измучены до предела. Минетта еще не окреп как следует после недели, проведенной в госпитале, а Рот никогда не отличался физической силой. Долгий марш вверх по реке здорово их вымотал. Отдохнуть в течение десятиминутных перерывов они не успевали, и пробивка тропы стала для них подлинной пыткой. После трех-четырех взмахов тесаком Рот уже был не в состоянии поднять руку. Тесак казался тяжелым, как топор. Рот поднимал его двумя руками и слабо опускал на виноградную лозу.