1941. Совсем другая война (сборник) - Андрей Буровский

Это сразу ослабит и накал гражданской войны в самой Германии, и накал международных страстей.

В реальности десятки тысяч немецких евреев воевали на стороне США и Британии (а что им еще оставалось делать?). В такой виртуальности это десятки тысяч патриотов, в основном хорошо образованных и грамотных. То есть потенциальных танкистов, артиллеристов, летчиков, инженеров, квалифицированных рабочих.

А в условиях войны с СССР — поток пленных, опять же с квалификацией и интеллектом, новый виток коллаборационизма.

2. Под Дюнкерком нацисты могли пленить десятки, а то и сотни тысяч британцев. После этого они могли могучим рывком броситься на Британские острова. Не было плавсредств? Были.

Высадка даже небольшого десанта, огромные контингенты пленных — заложников и предложение военного и политического союза: не устами Гесса, а устами правительства Третьего рейха.

Да, усиление Германии, превращение ее в гегемона Европы противоречило британской политике «сдерживания» и поддержания «баланса сил» на материке.

Да, любой мир и любое перемирие были неустойчивыми. Но даже не завоевывая Британии, можно было получить хотя бы перемирие и при войне с СССР не иметь в тылу такого страшного врага.

Нейтральная Британия — это еще и отсутствие поставок по ленд-лизу, то есть невозможность для СССР получать огромные по масштабам поставки стратегических материалов. СССР без ресурсов колоссальной Британской империи несравненно слабее.

3. На территории Польши вполне можно было создать союзное государство. Хоть «Государство Польшу», хоть «Национал-социалистическую республику Польша». То есть превратить хотя бы часть поляков в союзников, а для всего польского народа создать ситуацию гражданской войны. В реальности земля Польши горела у нацистов под ногами. В такой виртуальности — не горит.

4. А украинцам с самого начала обещать (а потом дать) собственное национальное государство. Признать «Украинскую республику» во главе с Бандерой. ОУН сотрудничала со спецслужбами Германии с 1929 года, с момента своего создания. Вот и не отталкивать от себя союзников, а привлекать.

Большая часть Украины входит в состав СССР? Но это и к лучшему, если готовить войну с СССР. Союзник волей-неволей будет воевать вместе с Вермахтом. Это сотни тысяч отчаянных и смелых вооруженных людей.

Еще ДО начала войны с СССР следовало быть готовым к тому, чтобы Россию не завоевывать, а освобождать. Или «освобождать» — как вам будет угодно, читатель.

Опять же несколько конкретных жестких акций:

1. Провозгласить независимость Украины во главе с С. Бандерой. В обмен — украинские части в войне с СССР. Правительство во Львове.

Если восточные украинцы хотят отдельного государства — то еще одна украинская республика с центром в Киеве.

Что бы это дало? Не менее 600 тыс. человек украинцев на трофейной советской технике идут на восток, на Москву. А главное — коммуникации, в первую очередь железные дороги, будут в безопасности. В нашей реальности в Польше и на Украине каждый четвертый эшелон уходил под откос, а чтобы не «уходили» все четыре, приходилось тратить невероятные усилия. Избежать же этого было вполне можно… Если быть разумным.

2. Распустить всех военнопленных по домам. Всех, у кого дом по эту линию фронта. Еще толпы добровольцев в Вермахт, сотни тысяч и миллионы сторонников.

3. Тех, у кого дом еще за линией фронта, призывать добровольцами и создавать из них Русскую освободительную армию. Это еще порядка 3 млн солдат.

4. Немедленно распустить колхозы.

5. Торжественно обещать распустить ГУЛаг и изменить законодательство сразу после победы. Принять предложение Бессонова и десантировать на самые крупные «острова» «архипелага ГУЛаг» большие контингенты русских военнослужащих Вермахта.

6. Создать альтернативное русское правительство. Скажем, в Смоленске или во Пскове. А можно — и два разных русских правительства. Одно — «Русское национальное правительство» во Пскове. Другое — «Национал-социалистическую республику» в Смоленске.

Эти меры не только позволили бы увеличить Вермахт примерно в полтора-два раза, но и создавали бы совершенно другую политическую ситуацию. Одно дело воевать с внешним врагом, совершенно другое — с Русской Освободительной армией: с погонами, под трехцветным национальным флагом, под национальными лозунгами.

23 июня 1941 года создается Русское правительство в Смоленске.

24 июня во Пскове создается Русское национальное социалистическое правительство.

17 июня члены обоих правительств встречаются в Минске и создают Русское государство. Это государство, союзник Третьего рейха, имеет свою символику, восходящую к исторической символике Российской империи, и свои вооруженные силы (до 5 млн штыков и сабель).

Что тогда? Дальше все решается уже не столько военными, сколько политическими средствами.

Даже в военном смысле тогда проиграть войну почти невозможно… И в нашей реальности тот, кто нападал первым, почти гарантированно выигрывал военную кампанию. В этом смысле Гитлер просто удивительное ничтожество.

А в такой виртуальности выбор у коммунистов невелик: или немедленно заключать мир, сохраняя остатки своего государства и своей власти, или «героически» погибать. У них даже нет шансов бежать на Урал или в Сибирь. Ведь если воюют национальные армии, есть смысл уйти подальше от линии фронта. Так, с 15 октября 1941-го по указу Государственного Комитета Обороны в Куйбышев-Самару эвакуированы из Москвы Правительство СССР, Верховный Совет, дипломатические представительства, крупные учреждения культуры (Большой театр, Мосфильм). Для Верховного Главнокомандующего Сталина был построен специальный бункер. Ставка Верховного Главнокомандования и Государственный Комитет Обороны оставались в Москве, но в случае сдачи Москвы гитлеровцам Куйбышев должен был стать столицей СССР.

В случае если война гражданская, это не действует: русские Сталина и в Куйбышеве выковыряют из бункера, и в Сибири, если надо, найдут. Тем более, Русское правительство и в Сибири найдет себе поддержку.

Итак, о хронике: тут два варианта.

1. 1 октября правительство СССР начинает переговоры о мире с Гитлером. Тот пожимает плечами: мы не имеем дело с правительством Сталина. Оно бежало куда-то — то ли в Сибирь, то ли в Куйбышев… И вообще мы с Россией не воюем, мы только помогаем русским людям, арийцам нордической расы из Русского правительства, что в Минске.

И приходится Сталину, чтоб уцелеть, вести переговоры с людьми, которых он долго и старательно учил ненавидеть и коммунизм, и себя лично.

2. 20 ноября 1941 года в 27 км от Кремля встречаются генералы Андрей Власов и Главнокомандующий Русской Освободительной армии Иван Богданов. Наблюдатель Вальтер Модель взял с собой представителя Русского северного правительства Ивана Бессонова.

Высокие договаривающиеся стороны решают, какова должна быть судьба территории и народа СССР, членов его правительства, определяют порядок парада на Красной площади, а 25 ноября входят в город почти без выстрелов. Сопротивляется группка коммунистов, по-собачьи преданных своим вождям. Ее сминают, почти не заметив. Население не может встретить входящих хлебом-солью — за отсутствием хлеба. Хлеб подыхающим с голоду москвичам еще предстоит раздавать. Но криками «ура» и киданием в воздух шапок население свою армию и союзников своей державы встречает.

У Сталина выбор простой: сожрать крысиного яду тут же, непосредственно в Кремле. А Берия и Судоплатов обольют керосином и сожгут его труп возле Архангельского собора (есть там подходящий закуток).

Или он может бежать в Куйбышев и ждать уже там, продлив свою жизнь еще на неделю или две.

Разумеется, есть шанс и крепкой обороны Москвы. Часть тех ополченцев, которые в нашей реальности почти поголовно полегли, задерживая движение Вермахта, и в виртуальности будет готова воевать за советскую власть. Часть солдат и особенно офицеров РККА тоже будут принимать активное участие в военных действиях. Вряд ли Москву придется брать с таким же напором и ожесточением, с каким брали Берлин в 1945-м. Вряд ли она будет разрушена в сравнимой с Берлином степени. Тем не менее нельзя сбрасывать со счетов вероятное «Московское сражение» и «Штурм Москвы».

А ведь Сталин и правда может бежать в Куйбышев, а в перспективе — ив Новосибирск. Да и не в одном Сталине дело. Как только всерьез запахнет жареным, его же ближайшие «соратники» (а точнее — подельщики) легко отрекутся от него, убьют его и начнут воевать уже за свою собственную власть. Или договариваться с победителями.

Вермахт вполне может не пойти дальше Москвы. Кампания выиграна. В Москве или на ее развалинах заседает союзное Русское правительство. Доступ к ресурсам России, включая хлеб с юга, металл из Донбасса, нефть из Азербайджана, лес и уголь, получен. Вермахт может грузиться в вагоны и уезжать домой, на Родину.