1941. Совсем другая война (сборник) - Андрей Буровский

При этом к 1943 году в Красной Армии служило 23 тысячи калмыков, из них 2000 ушли добровольцами (цифра неправдоподобно большая, учитывая численность народа). Когда в начале 1944 года был приказ о снятии с фронта солдат и офицеров-калмыков, находились офицеры, которые быстро меняли национальность подчиненных и так оставляли их в строю. По некоторым данным, до конца войны в Советской Армии довоевало до 4 тысяч калмыков. Несколько сотен из них награждены орденами и медалями, известно несколько Героев Советского Союза.

Так что и здесь было не поголовное служение нацистам, а происходило нечто более сложное — разделение народа по принципу политического выбора.

Что интересно, в Калмыкии коммунисты проводили проверку индивидуального поведения коммунистов во время оккупации! В Чечне этого не делали, из чего тоже хорошо видно, как различалось отношение к разным народам советской империи.

Выяснилось: из 5574 коммунистов 78 расстреляны нацистами, 125 ушли с немцами, 478 остались на месте, остальные «сменили место жительства».

Приведу еще высказывание Сталина: «Стоит допустить маленькую ошибку в отношении маленькой области калмыков, которые связаны с Тибетом и Китаем, и это отзовется на нашей работе гораздо хуже, чем ошибки в отношении Украины» [95].

По-видимому, массовые депортации калмыков Иосиф Виссарионович, по здравом размышлении, все-таки не считал даже и маленькой ошибкой. Все нормально.

Позиция Вермахта и партийной верхушки Рейха

Как мы видим, у всех армий коллаборационистов из СССР примерно одна судьба: их создают спонтанно и в основном очень поздно.

1. Гитлер ждал, что его генералы положат к его сапогам весь СССР к первым метелям 1941-го. Неважно, что сил Вермахта заведомо не хватит. Неважно, что дойти до Волги к ноябрю 1941-го невозможно даже церемониальным маршем, без боев. План «Барбаросса» чем-то неуловимо напоминал «Хроники Нарнии» или похождения Фродо из «Властелина колец». «Мистический фюрер» требовал мистических побед. Вероятно, магическими средствами.

2. Изначально вовсе не предполагалось использовать ни военнопленных, ни переходящие на сторону Третьего рейха части Красной Армии. О такой возможности просто не думали. Такая необходимость никак не рассматривалась и не учитывалась.

Абсолютное большинство красноармейцев, числом до 4 миллионов человек, плененных летом — осенью 1941 года, не дожили до весны 1942-го. Нацисты просто не знали, что с ними делать.

3. К нерусским народам СССР, а также казакам отношение нацистских бонз было все же более лояльным. Им позволялось то, что категорически запрещалось русским.

Но и нерусские части коллаборационистов создавались поздно и спонтанно. Создавались в основном Вермахтом и лишь в слабой степени — политическим руководством.

4. Все армии русских коллаборационистов создавались Вермахтом в сильнейшем противодействии политического руководства Третьего рейха и лично Гитлера.

5. Все русские коллаборационисты хотели не просто «помогать Вермахту», а воевать против Сталина и за национальную Россию. Они готовы были превратить (и фактически превращали) Вторую мировую войну в Гражданскую войну СССР.

К 5 мая 1943 года добровольческие объединения в рамках германского Вермахта насчитывали 90 русских батальонов, 140 боевых единиц, по численности равных полку, 90 полевых батальонов восточных легионов и не поддающееся исчислению количество более мелких военных подразделений, а в немецких частях находилось от 400 до 600 тысяч добровольцев. Под германским командованием состояло несколько крупных «русских» формирований (1-я казачья дивизия, несколько самостоятельных казачьих полков, калмыкский кавалерийский полк).

Получается поразительная вещь — русские люди упорно хотят вести Гражданскую войну: войну против коммунистов и Сталина. Коммунисты и лично товарищ Сталин панически боятся именно этой Гражданской войны.

Если бы нацистское руководство дало такую возможность, тем более если бы оно пошло на создание Русского национального правительства, число бойцов в Русских Освободительных армиях было бы в десятки раз больше.

Что интересно: генералы много раз предлагали Гитлеру и партийной верхушке создать альтернативное Сталину правительство СССР или одной отдельно взятой России. То есть сыграть со Сталиным в игру, в которую он сам играл постоянно, создавая то эстонское, то финское «правительство» на своей территории.

Так, 1 декабря 1939 года в поселке Терийоки (ныне Зеленогорск), к северу от Петербурга, создали финское «Народное правительство». «Возглавил» его старый член Коминтерна большевик Отто Куусинен.

2 декабря советское правительство подписало с «правительством Куусинена» Договор о взаимопомощи и дружбе. Статья 8 договора обещала ратификацию «в возможно более короткий срок в столице Финляндии — городе Хельсинки».

3-4 декабря 1939 года Молотов официально заявил представителям Швеции и США, что правительство Финляндии во главе с Р. Рюти бежало «неизвестно куда» и, следовательно, страной более не руководит. СССР заявил в Лиге Наций, что отныне будет вести переговоры только с новым правительством [96].

На многие предложения генералов создать Русское национальное правительство Гитлер сперва отвечал, что не нуждается в их советах. Он хочет, чтобы они Россию завоевали, а не освободили (запомним эту формулировку). Освобождение пленных, начатое по решению Вермахта, 13 ноября 1941 года было запрещено руководством Третьего рейха. Потом Гитлер вообще перестал что-либо отвечать на просьбы и вопросы генералов.

Фельдмаршал фон Бок, командующий группой армий «Центр», отправил в Берлин проект создания «русской освободительной армии» в 200 тысяч человек. И формирования русского правительства в Смоленске. Его доклад был возвращен в ноябре 1941 года с пометкой Кейтеля: «Такие идеи не могут обсуждаться с фюрером».

Но уже в декабре 1943 года появляется документ абвера с потрясающим названием: «О необходимости превращения Восточного похода в гражданскую войну» [97].

Вермахт понимал, что он сам не может победить, что сил не хватит. Вермахт хотел иметь как можно больше «восточных легионов» и как можно больше русских добровольцев. Точно так же Вермахт понимал, что, если нацисты хотят Россию завоевать, им «придется» ее все-таки «освободить».

Многие историки считают причиной поражения Гитлера именно его маниакальную славянофобию и русофобию. Действительно, ну кто мешал ему вести политику таким образом, чтобы русские шли даже не за ним… а против Сталина? Никто не мешал, кроме идиотской идеологии и собственной тупой упертости. Самого Гитлера она привела к порции крысиного яда. Народы Европы — к более сложным последствиям.

Оттяжка поражения, а не выигрыш

Совершенно очевидно, что было поздно создавать РОА в конце 1944 года. Почти так же очевидно, что поздно было создавать любые русские части в 1943-м, даже в 1942 году.

Шанс у Гитлера был ровно один: начать войну внезапным нападением и завершить ее блицкригом к зиме 1941-го. Любая затяжка войны — это неизбежная победа СССР. Скорее всего, СССР победил бы, даже не будь поставок англосаксов по ленд-лизу.

Введение в войну любых новых контингентов войск оттягивало поражение Третьего рейха, но начало этого поражения — не Сталинградская битва, а скорее сражение под Москвой в ноябре 1941 года. Проиграв это сражение, Вермахт оказался в ситуации затяжной войны. Делая ее «тотальной», применяя все более свирепые методы подавления и устрашения, втягивая все новые национальные войска в уже безнадежную войну, Третий рейх оттягивал свой конец — и только.

Все сложившиеся в реальности национальные части, все попытки начать в СССР гражданскую войну — только неуклюжие намеки на то, что могло быть.

Третий рейх мог победить СССР, только превратив Восточный поход в гражданскую войну всех народов СССР. Но заботиться о таком повороте Восточного похода надо было заранее, а не судорожными телодвижениями уже в ходе ведения военных действий.

Что было нужно Гитлеру, чтобы стать сильнее?

Третий рейх мог начать войну с СССР намного более сильным. Для этого следовало вести реальную политику в реальном историческом и географическом пространстве, а не заниматься причудливыми изысканиями про «нордические расы» и стихийных союзников в Англии.

Несколько конкретных жестких акций:

1. Прекратить (лучше бы и не начинать) шизофреническую «борьбу» с евреями Германии и всего мира. Если уж расовая теория так дорога сердцу Гитлера — ну, выдавать «сертификаты крови» желающим, признавать их «арийцами». Предложить то же самое и евреям других стран, по их желанию.

Это сразу ослабит и накал гражданской войны в самой Германии, и накал международных страстей.