Четвертая дочь императора (СИ) - Сергей Калашников

Короткий перерыв в диспуте завершился. Принцесса захлопнула блокнот. Но Гошка еще не закончил. Есть у него вопросик.

— Про качество человеческого материала ты мне уже объясняла. Но ведь есть в человеческой натуре свойства, заставляющие его стремиться к превосходству над другими. Больше иметь — чаще всего. И те, кто желает этого сильнее — более активны. За счёт этого они обычно и оказываются в выигрыше, — удачно он сформулировал, у супруги даже зрачки сузились.

— В человеческой натуре очень много разных свойств. И стремление к сохранению популяции прослеживается во всех культурах, как забота о детях, — Ри явно ложится на боевой курс. — А вот стремление доминировать обычно проявляется при дефиците ресурсов. Кроме обеспечения нормальных условий жизни, про которые, как ты заметил, никто не забывает, на пути данного свойства можно поставить только знание этой особенности психики всеми членами общества. И, пойми, его не следует подавлять. Оно необходимо обществу как воздух. Без него конструкторы и учёные превратятся в ремесленников, а военначальники будут послушно гнать на убой своих солдат, выполняя приказы сверху.

В общем, дружочек, кончай меня терзать. Для общего сведения тебе следующее утверждение: то, что ты наблюдаешь в Империи — плод деятельности человеческого разума, двух сотен лет целенаправленного труда и тысяч сделанных и исправленных ошибок. Сам ты уже участвуешь во всём этом, и практически, и как теоретик. Папа нас выпроводил греть животики на солнышке не просто так, а услыхав твой тезис о царстве царств. Это, кстати, тоже ранее не формулировавшаяся мысль.

Так Гошка и не понял, успокоил он любимую, или наоборот, довёл до состояния боевого исступления. Кажется, это ещё называется транс. В любом случае, хватит на сегодня учёных разговоров. А куда это она всё время поглядывает? Фигурка неподалеку от кустов, что поглядывает в сторону моря через бинокль. Метров триста до него, или поболее. И Ри как-то тревожно выглядит.

— Отнесу мужику кисточку винограду, — сладкий, прошлогодний, слегка подвялившийся, он аппетитно лежал на тарелке.

— Воды захвати, после сладкого ведь пить захочет, — соглашается Ри.

Вода не здесь. Двинулся к строениям, отлил из кувшина в кувшинчик, и тропой вдоль берега подошел к месту, где сидел человек в балахоне..

— Привет. Отведай винограду, — сел рядышком, подал на колени тарелку. Рука обожжённая, словно из горна, выскользнула из широкого рукава. Отщипнула ягодку и — под занавеску широкополой шляпы. А ведь видно, что лицо тоже обожжено — смотреть не хочется. И, похоже, глаза нет. Опять же из штанины башмак торчит на деревяшке.

— Я Кукса. Заехал сюда погреться на солнышке, пока навага ловится. — Неудобно молчать. А парень молчит.

— Говорить трудно после ранения? — Гошка присаживается рядышком на песок и тоже отщипывает ягодку.

— Могу, хотя, конечно, не оратор. — В голосе человека сквозь присвистывания слышны и очень молодые нотки. И не ощущается желания обсуждать своё увечьё. — Сладкий виноград, спасибо. — Собеседник неспешно лакомится, а Гошка подносит к глазам захваченный с собой восьмикратник. Паруса удаляющейся шхуны, дымок парохода, труба которого только что появилась из-за горизонта. Оживлённо нынче на море.

— Я сигнальщиком служил, — не теряет он надежды обменяться с этим молчуном хотя бы парой слов, — ракурс отсюда непривычный, низко. А вообще-то нездешний, на другой планете родился.

— Пришелец, значит. И как тебе у нас? — парень не обрывает разговор, но поддерживает его скорее формально, из вежливости, давая возможность говорить собеседнику.

— Интересно, но необычно, — еще одна ягодка кладётся в рот. Но пауза продолжается, и приходится самому её заполнять. — А ты бывал здесь раньше?

— Давно.

Вот так. Коротко и, как-то, ни о чём.

— А Санькину мать тебе видеть не приходилось? — это уже совсем вникуда вопрос, просто, чтобы не молчать.

— И ты видал, она её по вечерам отсюда забирает, — собеседник продолжает угощаться виноградом.

— А я думал, что это сестра. Уж очень молоденькая.

— Она и была совсем ребёнком, когда родила. Просто рано созрела, и не понять было, что ещё не взрослая.

Остатки винограда доели молча. У Гошки возникло крепкое подозрение, что мужик этот девчонке Саньке совсем не чужой. Боится испугать дочку. И к её матери не подходит по сходной причине. Он ведь действительно выглядит… неважно. И вот как тут быть? Хранить его тайну? Или… ну он же не колокол громкого боя.

Своей догадкой о личности «отдыхающего» поделился с Ри только после обеда.

— Козёл он, этот Веник. Танька его оплакивает уже пять лет, с тех пор как проводила на войну, а он подсматривает из-за кустов, — и стало ясно, что секрет увечного сохранён не будет.

— Так пугать ребёнка не хочет, и Татьяна тоже, неизвестно, как ещё его примет, — оправдывает парня Гошка.

— А вот как примет, так и примет. В четырнадцать лет дочурку ему выносила и родила, наверно неплохо к этому идиоту отнеслась тогда. Не знаю, как сейчас отнесётся. Я бы — убила.

Что-то сегодня любезная легко заводится. Не иначе, начинается для мужа пост. И вообще, день какой-то необычный. Точно! Он мужика подвёл. Нарушил человеку планы, не получится у него теперь пострадать в одиночестве. Хм. Хорошо это, или плохо? Надо же, за столько лет впервые задумался над тем, правильно ли он поступает. Похоже, это признак того, что сжился он с местными реалиями, не наблюдатель с взглядом со стороны, а один из жителей Посейдонии, подданный самой настоящей империи, которая очень ему дорога. Или сомнения в правильности сврих поступков — веха на пути взросления?

— Ри. А поскольку от дел мы с тобой отлучены, как полагаешь, не стоит ли нам поехать в те места, где сейчас на самолётиках летают? Мне бы пилотированию поучиться стоило, да и ты, кажется, нуждаешься в восстановлении навыков.

Наконец-то на лице супруги мечтательное выражение.

Эпилог

Патрулирование — занятие скучное. Море внизу, небо вокруг и приборная панель перед глазами. Монотонный звук устойчиво работающих двигателей убаюкивает. Но нельзя терять бдительности, поэтому, время от времени, приходится перебрасываться словечком со штурманом, угнездившемся за остеклением в самом носу, и с наблюдателем, оглядывающим заднюю полусферу.

Этот самолётик Трос «срисовал» с Пе-2. Правда турбовинтовые двигатели дают ему небольшой выигрыш перед прототипом в скорости и дальности полёта. И обилие примененных стальных деталей немного перетяжелило цельнометаллическую конструкцию. Алюминиевые сплавы только в обшивке. Зато бомбометание с пикирования даёт блестящий результат. И четыре противокорабельные сорокакилограммовые бомбы, расположенные внутри фюзеляжа совершенно не влияют на динамику машины, пока не отрыт люк.