Владетель Мессиака. Двоеженец - Ксавье де Монтепен

— В таком случае мне и нужно представиться ему сегодня вечером. Главное, я увижу де Тианжа и узнаю от него, на что мне следует надеяться…

— Но улицы Парижа так опасны вечером. Ты не можешь идти одна…

— Меня проводит слуга этой гостиницы.

— Плохой провожатый для девицы де Сен-Жильды…

— Что же делать, если у меня нет никого другого?

— Вот что. Один порядочный господин, которого я хорошо знаю, проводит тебя в Пале-Рояль и представит маркизу де Тианжу.

— Благодарю тебя от всего сердца. Но где же этот господин?

— Он живет неподалеку отсюда. Я сейчас дам ему знать, а пока ты поправишь свой туалет. Ты так растрепалась в дороге…

— Ты права, я совсем забыла об этом. Я так мало думаю о своем наряде.

Глава XIV

ЗАПАДНЯ

Пока Диана поправляла перед зеркалом чудные золотистые волосы и одевалась, Виола взяла клочок бумаги и быстро написала карандашом следующие строки:

«У тебя под рукой есть ловкие молодцы, надо будет ими воспользоваться. Трое или четверо из них должны тотчас же отправиться на угол улицы Сен-Оноре и напасть на тебя и на девушку, которую ты возьмешься проводить в Пале-Рояль. Ты сделаешь вид, что защищаешься, и после битвы упадешь, притворившись раненным. Девушку же осторожно отнесут и спрячут в какое-нибудь отдаленное место, о котором ты позаботишься заранее. Как только ты распорядишься и примешь должные меры, приходи ко мне».

Окончив писать, Виола позвонила и отдала письмо Гимблете, прибавив ей на ухо:

— Это письмо сейчас же отдайте господину Фламелю…

Поручение было исполнено немедленно.

Пять минут спустя Рысь, Стальная Проволока, Купидон и Иволга отправились на свой пост на угол улицы Сен-Оноре.

Проводив их, Жерар де Нойаль постучался в дверь седьмого номера, ему тотчас же отворили.

— Благодарю вас, любезный граф, — сказала Виола, — что не заставили долго ждать себя.

— Вы знаете, сударыня, — ответил Жерар, — что ваши малейшие желания для меня закон. Чем могу служить?

— Граф! — Виола указала на Диану. — Вот мой лучший друг, девица де Сен-Жильда… По очень важному делу, не требующему отлагательства, она должна отправиться в Пале-Рояль сегодня же вечером… Будьте так добры, предложите ей вашу руку и проводите ее…

— Я счастлив, что могу быть вам полезным, — ответил Жерар.

— Кажется, вы лично знакомы с маркизом де Тианж, капитаном гвардии его высочества? — продолжала Виола.

— И даже очень близко…

— В таком случае вы будете полезны девице де Сен-Жильде. Похлопочите, чтобы он ее принял.

— Я сделаю все, что в моих силах, и, надеюсь, успею в этом.

— Не забудь взять с собой письмо, Диана! — обратилась Виола к сироте.

— Оно всегда при мне! — ответила Диана, положив руку на грудь.

— Ну, ступай, дитя мое… Да благословит тебя Бог… Ступай смело, под покровительством графа тебе нечего бояться.

Диана крепко поцеловала свою молочную сестру и вышла из комнаты в сопровождении Жерара, который перекинулся значительным взглядом с Виолой.

Как только шум их шагов смолк на лестнице, Хильда отворила окно, выходившее на улицу Сен-Оноре, и, облокотясь на него, внимательно вслушивалась и пристально вглядывалась в темноту.

«Хотя я ничего не увижу, — думала она, — но наверняка услышу бряцание шпаг и крики».

Мысль о важном шаге, на который она решилась, волновала Диану. Ее маленькая рука сильно дрожала, опираясь на руку Жерара, когда они оставили гостиницу «Белый Лебедь» и шли по дороге в Пале-Рояль…

— Как мне благодарить вас за то, что вы для меня делаете? — говорила она своему провожатому.

— Я очень счастлив, что ваша подруга имеет ко мне такое доверие и выбрала меня вашим кавалером.

Разговаривая таким образом, они быстро удалялись от гостиницы. Диана шла так скоро, что де Нойаль едва мог следовать за ней. Она положительно влекла его за собой.

В то время Париж был далеко не похож на теперешний город.

До десяти часов лавки уже все были заперты. Улицы освещались плохо и то только главные, а в остальных царствовал совершенный мрак. Все жители запирались в своих домах и не выходили на улицу, боясь воров и мошенников, которых в то время было немало. Улица Сен-Оноре, по которой шли Диана и Жерар, была темна и пустынна. Густой туман еще более увеличивал мрак. Наши пешеходы приближались к тому переулку, за углом которого спрятались Рысь и его товарищи. Жерар заговорил громко, этим он давал последним знать о своем приближении.

Маневр был понят. В то время, как молодой человек и его спутница подходили к переулку, из него вышли четыре человека и загородили им дорогу.

— Пропустите! — закричат им Жерар, чувствуя, как задрожала и в испуге прижалась к нему Диана.

Незнакомцы громко захохотали.

— Что вы, пьяные, что ли? — продолжал Жерар. — Иначе вы бы не посмели загораживать мне дорогу…

— А если мы не пустим вас? — спросил Рысь.

— Я пройду силой…

— Посмотрим, как это вы сделаете?

— Я употреблю против вас оружие… и заставлю вас…

— Один против четверых! — сказал Рысь, смеясь. — Черт возьми!

— А вот увидите, — и Жерар поднял свою шпагу, но прежде чем нанести первый удар, он спросил: — Но что же вы хотите?… Мой кошелек?… Так вы можете получить его…

— Нет, — отвечал Рысь, — нам не нужны ваши деньги… Нам надо эту девушку… Мы хотим ее и получим!

Диана глухо застонала и зашаталась.

— А, негодяи! — вскричал Жерар. — Вы, вероятно, не рассчитывали на мое присутствие:

— Померяемся, в таком случае, силой!

— Хорошо! Станьте позади меня, сударыня! Пока я жив, никто не коснется вас… Клянусь вам!…

Диана прислонилась к стене, чтобы не упасть, ноги ее так и подкашивались. Жерар со шпагой в руке кинулся на разбойников.

Начался театральный ожесточенный бой. Слышались шум, бряцание шпаг и возгласы дерущихся.

«Скоро будет развязка, — подумал Жерар, — кажется, уже довольно напугали девицу. Еще минута, и я брошу оружие, закричу, что ранен, и упаду как бы без чувств, а Рысь довершит остальное…»

Так думал Жерар, но человек предполагает, а Бог располагает.

Вдруг неподалеку от дерущихся раздался громкий голос.

— Мужайтесь! Мужайтесь! Я помогу вам!…

— Мы идем к вам на помощь! — прокричал другой голос.

«Черт возьми! — подумал де Нойаль. — Вот скверно-то! Эти непрошеные гости все расстроят!… Тем хуже для них, не вмешивайтесь, когда не просят. Теперь пойдет уже настоящий бой!»