Львиный престол - Олаф Бьорн Локнит

Некоторые лица я узнал. Юний Паллантид со своим первым помощником Лаурисом, несколько лейтенантов полка Черных Драконов, сморщенная физиономия лекаря Монтеля… Четверо придворных, мне незнакомых. Капитан Алых Кирасир — выглядит этот человек крайне расстроенным. Видимо, уже успел обойти посты и выяснить, что его подчиненные нынешней ночью, мягко говоря, ссамовольничали. Почти у каждого в руках оружие. Даже уважаемый целитель сжимает в ладони короткий ножик светлого металла, используемый в хирургии.

— Ваше ве… — опять завел свою музыку Публио, с неподдельным ужасом оглядывая разгромленную королевскую спальню, пятна крови и почти десяток трупов. Конан жестко перебил:

— Публио, обо всем поговорим потом. Да, ты не ошибаешься, это заговор. Можешь убедиться, я остался жив.

— Кто?.. — канцлер, лицо которого блестело от покрывавших его капель пота, задал единственный вопрос и свободной рукой схватился за сердце. Только не хватало, чтобы сейчас у него случился приступ грудной жабы.

— Герцог Тьерри, капитан Громал и еще некоторые, — быстро ответил Конан. — С ними герцог Дион. Публио, немедленно извести барона Гленнора. Диона необходимо захватить к утру. В его доме может находиться высокий человек с бородавкой на носу, желтоватой кожей и черными глазами. Этого отпустить на все четыре стороны…

— Боюсь, ты опоздал с этим приказом, — нарочито равнодушно сообщила Ринга, поднимая голову. Графиня и Тотлант стянули с безжалостно развороченной кровати уцелевшую простыню, разрезали ее на полосы и сейчас перевязывали Веллана. — Вы никого там не найдете.

— А она что здесь делает? — вдруг оживился Паллантид, всем телом поворачиваясь в сторону графини Эрде. — Государь, ты только вчера приказывал немедленно разыскать эту женщину! И даже убить в случае сопротивления…

— Потом объясню, — повторил Конан со сталью в голосе. — Все предыдущие распоряжения насчет графини и графа Эрде отменяются! Равно как и многие другие. Публио, иди выполняй мои указания. Паллантид, ради всех богов, ни о чем не спрашивай… А эт-то что еще такое?

Нагрянула Эвисанда в сопровождении грифона. Все-таки хорошо, что графиня Аттиос не присутствовала сегодня в опочивальне короля. Подвернулась бы под меч или попалась бы на глаза состряпанному Тот-Амоном чудовищу. В лучшем случае ее могло ожидать легкое помешательство.

Если Энунд, ужом проползший через плотный строй совершенно ничего не понимавших гвардейцев Черного полка, стоял смирно и озадаченно поглядывал на Конана единственным желтым глазом, то Эви внезапно устроила самую настоящую истерику. И не поймешь, была она искренна или же старательно играла на публику. Графиня разрыдалась в голос, бросилась на шею Конану, а тот, лишь поцеловав ее в щечку, кликнул одного из лейтенантов.

— Юстиний, отведи госпожу в ее покои, — бросил киммериец одному из гвардейцев, не без усилия оторвал Эви от себя и успокаивающе погладил ее по плечу. — Мы попозже поговорим, хорошо?

— Бесчувственное животное! — распялив в рыдании потерявший любые очертания рот, выкрикнула Эвисанда. — Я так за тебя беспокоилась!

Окончательно графиню Аттиос добило внезапно раздавшееся насмешливое фырканье Ринги. Прекрасная фаворитка буквально брызнула слезами, закрыла лицо рукой и выбежала из спальни. Вслед за ней топал угрюмый гвардеец. Приказ короля нужно исполнять.

Публио, уяснив, наконец, что от него требуют, кликнул находившегося здесь же государственного секретаря и покинул сцену. А Конан продолжал командовать:

— Паллантид, четверых гвардейцев — к двери гимнасического зала! Никого не пропускать без моего приказа. Отправь человека за жрецом Валамиром в главный храм Митры, комнаты нужно будет освятить именем Солнечного бога. Похоже, действовала черная магия…

— Слушаюсь, государь, — центурион привык получать четкие и недвусмысленные приказы и немедленно исполнять их. Полагаю, Юний Паллантид отбросил все раздумья о странностях, сопровождавших переворот, и решил взяться за привычное дело.

Меня поразило поведение Энунда. Грифон не сказал ни слова, однако глядел на киммерийца с явным одобрением. Когда четверо Драконов заняли места у двери соседней комнаты, грифон подошел к ним и улегся на пол. Словно понял, что в гимнасический зал действительно не следует впускать никого чужого. И любой человек встретил бы на пороге зальчика, где медленно издыхал Тицо, не только мечи четверых гвардейцев, но и крайне разозленного и сильного грифона.

Мы с Конаном оглянулись. Хальк, предоставив королю самостоятельно разбираться с придворными, на свой страх и риск в одиночку подошел к двойнику. Я хотел было предостеречь библиотекаря возгласом (вдруг Тицо сумеет сделать еще какую-нибудь гадость?), но было поздно. Барон Юсдаль смело вошел в колышущийся редкий туман цвета изумруда и присел на корточки рядом с телом самозванца. Честное слово, Халька однажды погубит любопытство.

Конан, напряженно сжимая в руке меч, мягко прошел к дальнему углу гимнасического зала и не без трепета сунулся в зеленое облачко. Я не отставал. Признаться, мне было и жутко, и интересно одновременно. Ринга предпочла наблюдать за нами издали.

— Клянусь Кромом и светлым Митрой, — пробормотал варвар, стоя за спиной Халька, — это просто невероятно…

Перед глазами Конана медленно умирал он сам. Вернее, точное его подобие. Колдовской зверобог, вызванный к жизни магией стигийского волшебника, превратил тело двойника в подобие свиной туши на бойне. Когти чудовища вскрыли Тицо грудную клетку, рассекли тугие мышцы живота, порвав кишки… Правая рука раздроблена, несколько пальцев вообще отсутствуют… На голове, повыше лба — рубленая рана, в которой белеют осколки черепа… Ни один человек не выжил бы, получив такие ужасные повреждения. Однако Тицо еще сохранял способность соображать и его горло с голосовыми связками не было затронуто когтями дарфарского демона.

— Пришли?.. — меня слегка передернуло от его хрипа. Веки поднялись и под ними обнаружились так знакомые мне синие глаза. Тицо не без усилия перевел взгляд на варвара: — Конан, приблизься.

Киммериец, не выпуская меча, присел рядом с Хальком, заинтересованно рассматривавшим кошмарные раны двойника. Все же не каждый день видишь, как умирает твой король. Наверное, барона Юсдаля, как ученого человека, поражала неимоверная живучесть ямурлакского найденыша.

— Ну, что скажешь? — Конан склонил голову и опасливо глянул на Тицо. — Ты сам виноват…

Мне почудилось, что это сон. Отчаянно захотелось проснуться. У меня на глазах старый друг, Конан Канах, разговаривал с самим собой. Одно лицо, одни глаза, один голос… И, если верить рассказам Халька, одни и те же воспоминания, что у первого, что у второго. Если называть вещи своими именами, то Тицо в момент воплощения в тело Конана был самым настоящим Конаном. Абсолютный и совершенный двойник. Единственно, опыт их жизни начал меняться в тот же момент воплощения. Настоящий киммериец еще находился в подземельях Граскааля, а Тицо вынужден был добывать себе одежду, деньги, затем являться к Паллантиду и гвардейцам, дожидающихся его в гостинце «Корона и посох»… Но есть одна великая разница — Конан всегда оставался самими собой, а в сотворенном магией (или некоей другой силой?) теле двойника жили две души — Конана и существа, называемого нами Хозяином подземного огня. И кто знает, какая из этих двух душ держала верх?