Отрок. Женское оружие - Евгений Красницкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Арина и Софья только что поднялись из пошивочной и стояли на верху лестницы, ожидая девок. Анна кивнула своей помощнице, чтобы та возглавила десяток, дождалась, когда все девицы пройдут мимо нее, и пошла последней, наблюдая за подопечными сзади.
Вея и Татьяна, тоже направлявшиеся в трапезную, в этот момент как раз подошли к спуску, но увидели шагающих сверху девок и замерли. Татьяна, и так с опаской смотревшая на крутые ступени, да еще и уставшая за сегодняшний день от дороги, хождения по крепости, неприятных переживаний и непростого разговора, быстро идти не могла. Она растерянно взглянула на сестру:
— Погоди, Вея, пусть пройдут, а то толкнут ненароком…
Арина, оценив ситуацию, придержала Еву за руку и что-то тихо сказала ей. Та серьезно кивнула, покосилась на улыбающуюся мать, обернулась и старательно, подражая боярышням, отчеканила:
— Десяток, стой! Дорогу боярыне Татьяне Славомировне!
Для самих девок и Арины подобные команды были привычны, для Веи — немного знакомы, а Татьяна такое впервые слышала. От бодрого голоса племянницы, громкой и неожиданной команды она охнула и не сразу сообразила, кого та боярыней величает да вперед пропускает. Хорошо, сестра не растерялась.
— О чем мы с тобой сейчас говорили? — шепнула она Татьяне. — Ну так и начинай. Боярыню пропускают, иди, покажи, что и ты боярыней быть можешь.
Так что вниз Татьяна спустилась, хоть и вцепившись одной рукой в поручни, а другой в поддерживающую ее Вею, но уже почти с боярским достоинством. А что ноги ее не держали и подгибались — под подолом оно и не видно. На улице же, обождав, пока девки обгонят их — сестры-то шли неспешно, а эти свистушки не в пример бодрее шагали, прямо-таки как отроки Мишанины — Вея не упустила случая указать Татьяне:
— Вот видишь? Пока что твое боярство только на приказе держится. Не сами девчонки боярыню перед собой увидели — Арина им подсказала. Анну-то и без приказа пропустили бы. Для начала приглядись вон, как Анна себя несет, да поучись у нее, как боярыней выглядеть. Привыкнешь КАЗАТЬСЯ — потом сможешь БЫТЬ.
Перед самым ужином, когда все уже за столы рассаживались, Анна вызвала на улицу из мужской части трапезной Алексея, рассказала ему о своей задумке и попросила не загонять отроков сразу же после ужина в казарму, а позволить им присоединиться к посиделкам.
— Мы недолго, Леш, я же понимаю, что им выспаться надо. Но и праздник мальчишкам тоже нужен — первый поход все же, чтоб с тяжелыми мыслями не уходили.
— Умница ты у меня. — Старший наставник улыбнулся, кивнул: — Хорошо придумала. Сделаем.
— И приведи с собой Андрея, ладно? Очень надо.
— Андрюха-то тебе зачем сдался? — удивился Алексей.
— Да матушка небось опять хитрость какую-то затеяла, — раздался сзади голос подошедшего Мишани. Анна оглянулась и увидела, что сын ей весело подмигивает. — Не бойся, мам, все в лучшем виде сделаем. И мы кое-что можем…
— Опять что-то эдакое учудить хочешь? — строго спросила Анна.
— Да нет, что ты, матушка. — Мишка смиренно склонил голову, являя собой зрелище почтительного сына, а потом заразительно улыбнулся: — Не переживай ты так, не испортим мы твоей задумки, вот увидишь.
Когда Анна, переодевшись сама, заглянула в пошивочную, там уже почти все было готово, оставалось только приладить мантилью, чтобы волос совсем не было видно, да обуться.
— Вот так совсем хорошо. Ладно, я вперед пошла, а ты вслед за мной спускайся, да не торопись — не хватает еще ногу подвернуть. Отвыкла, поди, на каблуках-то ходить. Как спустишься, сразу не выходи, постой за дверью, я тебя позову, когда все готово будет.
Арина и сама не думала, что будет так волноваться. Не из-за того, что привлечет всеобщее внимание — мужские взгляды на себе ей ловить не внове. Нет, сердце замирало в предчувствии чего-то нового и необычного, чему и сама не могла подыскать объяснения. Вроде бы подумаешь, велико дело — платье красивое, но это платье оказалось таким удивительным, так преобразило и изменило ее, что и внутренне она тоже почувствовала в себе что-то непривычное, будто не в новом наряде сейчас шла, а в новой ипостаси. И та, новая Арина, которую она увидела в отражении серебряного подноса, а сейчас и ощутила в себе самой, была ей пока что совсем незнакома и непонятна. Не пугала, но волновала и звала к чему-то неведомому, но уже желанному. И ясно было — платье-то она снимет до следующего раза, а вот эту новую себя никуда деть не сможет.
Спустилась вниз, подошла к двери, несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоиться и дожидаясь, пока Анна Павловна позовет ее.
А боярыня вышла на крыльцо, оглядела утоптанную площадку перед девичьей и удовлетворенно кивнула сама себе. Рядом со ступеньками негромко переговаривались Ульяна и Верка, тут же с интересом осматривалась Вея, а рядом с ней Татьяна обмахивала раскрасневшееся лицо кончиком головного платка. Принаряженные девицы расположились стайками по двое-трое вокруг крыльца, а за ними с озадаченными и заинтересованными лицами столпились все свободные отроки. С высоты крыльца Анна увидела позади них Андрея, как всегда невозмутимого, и Алексея с Михаилом, стоявших у него за спиной, словно на карауле. Старший наставник поймал ее взгляд, усмехнулся и кивнул в сторону Немого, дескать, смотри, выполнил твою просьбу. Со стороны кухни подходили привлеченные оживленной толпой мастера во главе с Сучком, а из-за угла девичьей показался Глеб.
«Вроде бы все собрались. Ну держитесь, будет вам сейчас!»
И распахнула дверь. Лучи вечернего солнца падали как раз на крыльцо и освещали стоящую в дверном проеме фигуру. Гул голосов в крепости никогда не смолкал, уж вечером-то особенно, а сейчас… Как по заказу — даже кони не ржали, собаки не лаяли, только стрекот сорок с того берега доносился. И вдруг посреди этой неестественной для крепости тишины прозвучал восхищенный Веркин вопль:
— Арина! Еж твою через коромысло! Помереть и не воскреснуть, прости, Господи!
Против ожидания, этот крик не разрушил всеобщего потрясенного молчания, а стих — будто растворился, и все взгляды, и мужские, и женские, по-прежнему были прикованы к Арине. Анне почему-то прежде всего бросился в глаза Сучок. Такого выражения на лице сквернослова-коротышки она не то что не видела — не предполагала, что оно вообще может там появиться. Старшина плотницкой артели стоял, приоткрыв рот, и смотрел на Арину так, словно еще чуть-чуть — и то ли заплачет, то ли молиться начнет.
Ну, на отроков можно было и не глядеть — все как есть на одно лицо сейчас выглядели. Хотя, если присмотреться, различия все ж таки видны.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});