Ютланд, брат Придона - Юрий Никитин

Жрецы наконец-то заметили схватку, закричали плачуще-стонущими голосами и, подхватив полы халатов, ринулись вниз по тропке вслед за первыми ускакавшими.

Ютланд направил коня к привязанной женщине, это оказалась почти девочка, чуть старше Мелизенды, плачущая и перепуганная, на него посмотрела с еще большим страхом.

– Ты кто? – спросил он.

– Я… – пропищала она, – я… Юлия, господин.

– Сейчас я тебя освобожу, – сказал он.

– Но, господин…

– Не бойся, – сказал он.

Она смотрела испуганными глазами, а он спрыгнул на землю и пошел к ней с ножом в руке. Наверное, вид у него был не добрее, чем у жрецов, она плотно-плотно закрыла глаза и заревела, слезы хлынули по щекам.

– Не реви, – сказал он, – я просто перережу твои веревки…

Она распахнула глаза, в них недоверие и все тот же страх, Ютланд перехватил веревки на одной руке, но едва поднес лезвие к другой, ее глаза расширились в диком ужасе. Он инстинктивно развернулся, выронив нож и хватая дубину.

Из быстрой воды выметнулось гибкое серебристое тело, размером с мокрого быка, огромная голова на короткой шее с распахнутой пастью, четыре лапы ухватились за камни и рывком бросили чудовище вперед.

Ютланд с размаха ударил в оскаленную морду. Чувствительный нос смялся, зверь дико взревел, остановился, и Ютланд с силой ударил сбоку. Височная кость треснула, оттуда брызнула светлая кровь, похожая на сукровицу.

Юлия визжала, закрыв глаза, что-то выкрикивала с седла Мелизенда. Ютланд, сцепив зубы, бил в голову, но зверь как будто тут же залечивал раны, рычал и упорно пытался ухватить его зубатой пастью.

Под ногами скользят мокрые камни, он чувствовал, что вот-вот потеряет равновесие, тогда все, Мелизенда не сумеет удрать, а водяной дракон сожрет двух. Его вряд ли станет есть, хотя…

Ярость уже поднималась, наливая тело злой мощью, он сам чувствовал, как удары становятся сильнее и злее. Наконец саданул зверя так, что тот застыл на мгновение, и Ютланд тут же с воплем сделал шаг навстречу и с силой дважды ударил по длинным пальцам, что цеплялись когтями за камень.

Дракон взвыл, лапы отпустили камень, и он с шумом рухнул с немалой высоты в реку. Ютланд опустил дубину и, тяжело дыша, оперся на нее, в груди хрипит, словно только что взбежал на высокую гору.

За спиной все еще визжала Юлия, Ютланд повесил дубину на пояс и повернулся к ней, она безуспешно пыталась освободить вторую руку, однако она вдруг закричала в панике:

– Он… снова!

Тело упавшего дракона отнесло чуть по течению, однако он забарахтался, покрутился ошалело на месте, ориентируясь, и быстро не то пошел, не то поплыл вверх. Когда он вскинул голову и отыскал их взглядом, Ютланд содрогнулся от неистовой злобы, горящей в глазах этой жуткой твари.

Дракон добрался до места, откуда в прошлый раз карабкался к месту, Ютланд торопливо лапнул лук за спиной. Чудовище начало торопливо подниматься, а он натянул тетиву и прицелился в глаз водяному гаду.

Щелкнула тетива, дракон вздрогнул, но продолжал подниматься. Ютланд торопливо выпустил еще три стрелы, все вонзились в глаза и совсем близко, однако дракон, хоть и начал двигаться замедленно, однако добрался до края.

Как только страшная голова с гребнем поднялась, Ютланд обрушил сверху страшный удар на темя. Хруст прозвучал такой, словно переломили сухое дерево.

Лапы дракона медленно разжимались, он опустил голову на камень, а тяжелое тело потащило его вниз.

Как только он исчез, Ютланд наклонился над краем и смотрел, как брызги воды взлетели во все стороны, словно в реку обрушилась скала. Тело дракона на миг исчезло, потом волны вытолкнули наверх и потащили вниз по течению.

Ютланд затаил дыхание, однако на этот раз дракон не стал барахтаться, его уносило все дальше и дальше, перекатывало по каменистому дну, а там дальше слышится торжествующий рев водопада.

Он повернулся к Юлии, она смотрит на него со страхом и отчаянной надеждой.

– Не реви, – сказал он, – все кончено.

Она заревела еще громче, но он видел, что на этот раз от облегчения. Он быстро перехватил ножом веревки на второй руке. Пока она освобождалась от остатков веревки, он осторожно приблизился к коню того несчастного, которого сшиб стрелой, конь с опустевшим седлом отбежал недалеко и там остановился, путаясь в поводе.

Ютланд ухватил за узду и подвел к спасенной. Конь немного дичился, чуя кровь, вздрагивал, но шел послушно.

– В седле удержишься? – спросил он с сомнением.

Она смотрела снизу вверх перепуганными и в то же время такими благодарными глазами, что со стороны Алаца и настороженного хорта донесся саркастический вздох.

Мелизенда смотрела с натянутой улыбкой милосердия, но что-то с ее лицом показалось Ютланду не совсем то.

– Да, господин, – ответила спасенная. – Смогу.

Мелизенда сердито фыркнула. Опять господином назвала, мужчинам это льстит. Но какой господин из пастуха, разве что над овцами… Но если эта дура считает себя овцой… хотя на овцу и похожа, то мужчинам это льстит еще больше.

– Ты был неплох, – одобрила она сдержанно, – эта большая ящерица была такая противная.

– Спасибо, – ответил Ютланд и повернулся к Юлии. – Меня зовут Ют, а это Мелизенда… Ты, конечно, свободна… но, как догадываюсь, этого сейчас мало.

– Ох, господин!

Мелизенда произнесла с достоинством:

– Он хотел сказать, принцесса Мелизенда.

Она сказала испуганно:

– Простите…

– Быстро в седло! – велел Ютланд.

Юлия довольно умело вставила ногу в стремя, слишком высокое для ее роста, а Ютланд, уже в седле, рукой поддержал ее под пухлую задницу, пока она с трудом поднималась на огромного коня, так не похожего на низкорослых крестьянских лошадок.

Мелизенда ощутила, что уже ненавидит эту беспомощную дуру в чересчур коротком до бесстыдства платье, да еще и так непристойно разорванном на груди, куда мужчины и так любят засматриваться.

Юлия довольно умело разобрала повод, Ютланд пустил Алаца рысью, а приученный ходить в отряде конь убитого мужика пошел рядом, даже не дожидаясь команды.

Ютланд перевел Алаца в галоп, не сводя глаза со спасенной. Ее конь тоже ускорил бег, а она сама пригнулась, прячась от ветра за густой гривой.

– Хорошо! – крикнул он ободряюще. – Молодец, так и держись.

От далекого горного хребта пала тень, а его вершины заблестели ярче горящих во тьме факелов. В ярко-синем небе пронеслась стая острокрылых ястребов, сперва так точно и слаженно, будто вмерзшие в один кусок льда, затем разом разлетелись в стороны.

Ютланд зорко осматривался, кругом безмолвно, мирно и чисто, как всегда бывает, когда солнце светит не сверху, а под тем углом, когда даже низенький человек отбрасывает громадную пугающую тень.