Там, за зорями - Хващевская Оксана

На свадьбу Злата пригласила всех, даже Маськов, даже бабу Аришу и бабу Валю. И неважно, что пришли они с пустыми руками. Не это было главным, не этого хотела Полянская, собирая их за свадебным столом. Ей просто хотелось собрать всех вместе, подарить им праздник. И ей это удалось. Злата смотрела на их веселые, улыбающиеся, помолодевшие лица, и радость ее была безмерной.

Все мысли о Дороше Злата старательно гнала прочь. После того, как он ушел той ночью, девушка его больше не видела. Тогда он уехал из Горновки, и пусть, конечно, не навсегда, но до своей свадьбы ни его машины, ни его самого в деревне она не замечала. Постепенно успокоившись и уже не думая о его последних словах, Злата прогнала тревогу прочь, а потом приготовления к свадьбе и другие дела закружили, отодвигая все дальше вглубь все то, что с ним было связано. И если сегодня утром она и вспомнила о нем в последний раз, если и почудился ей его взгляд, было это мимолетным, необъяснимым порывом. Она забыла о нем, как только ее окликнула мама.

Когда он вдруг возник в дверях, выбритый, хорошо одетый, улыбающийся, с огромным букетом алых роз в руках, сердце Златы испуганно екнуло, а бокал с шампанским, который она собралась было поднести к губам, дрогнул в руке. «Зачем он пришел? Устроить скандал? Испортить праздник?»

Злата поставила бокал, к которому так и не притронулась, и собралась было спрятать руки под столом, чтобы никто не увидел, как они внезапно задрожали, но Леша не дал ей этого сделать. Осознанно ли ладонь его легла на Златину руку, сжала ее пальчики и так и осталась лежать на столе. Обернувшись в его сторону, Полянская увидела, что Блотский даже не смотрит на нее, увлеченный разговором с Полянским кажется, он даже не обратил внимания на появление Дороша, только смятение жены почувствовал интуитивно.

И как уже случалось не раз, едва ли не с первого дня их знакомства, его прикосновение успокоило, подбодрило, вселило уверенность. Она даже смогла кивнуть, ответив на белозубую улыбку Витали. Не настоящую и отнюдь не искреннюю, которая не отражалась в его темных миндалевидных глазах веселыми искорками. В них вообще ничего не отражалось, как будто темная непроглядная бездна развернулась там. Оттого, наверное, и казались они страшными, недобрыми. Лишь на мгновение встретившись взглядом с его глазами, Злата отвернулась, чувствуя неприятный холодок, пробежавший по спине.

Впрочем, Дорош вел себя вполне пристойно. Вручил букет Ане, которая была свидетельницей, поздоровался за руку с кем-то из гостей, поблагодарил Лену Викторовну, усадившую его за стол, и поднял в честь молодых рюмку с водкой. При этом он смотрел исключительно Злате в глазе, и знакомая усмешка кривила красивые губы. Несмотря на его показную иронию, Злата видела в ней горечь. Горечь и сожаление. Сердце помимо воли сжималось, и хотелось только одного, чтобы он ушел. Ушел навсегда.

Но он не уходил, и каждый раз, когда она переводила взгляд в его сторону, он поднимал рюмку водки, чтобы снова и снова выпить за их счастье. Взгляд тяжелел и мрачнел с каждой выпитой рюмкой, а усмешка медленно таяла на губах.

Праздник шел своим чередом, а Злата чувствовала все возрастающее напряжение, подозревая, что ничем хорошим все это не закончится.

— Злата, — окликнул ее Леша, обернувшись. — Я думаю, пора бы уже нам с тобой преподнести ответный подарок гостям и родителям.

— Да?

— Да! Бабульки скоро станут расходиться по домам, а мы ведь хотели в первую очередь порадовать их! Так я скажу Алику, пусть готовит музыку?

— Да.

Блотский кивнул Алику, понявшему его без слов. Ребята также поднялись из-за стола.

Взгляды всех собравшихся тут же обратились в их сторону, и как-то сразу смолкли голоса.

— Дорогие и любимые наши гости, — начала Злата, обменявшись с мужем улыбками. — Мы с Лешей очень рады, что сегодня вы все пришли к нам на праздник. Спасибо нашим родителям, что устроили нам его, спасибо нашим друзьям, что не оставили нас в этот день, и особая благодарность моим дорогим старушкам, которые сделали его таким веселым и незабываемым Я всегда знала: вы у меня еще на многое способны! В знак благодарности, и не только, мы с Лешкой хотели бы преподнести вам небольшой подарок. Особо ценным его, конечно, не назовешь, но надеюсь, вам понравится!

Злата снова обернулась к Блотскому.

— Мы хотели бы подарить вам небольшой импровизированный концерт. Все песни вам, конечно же, знакомы, так что мы будем только рады, если вы станете петь вместе с нами, — добавил Леша.

Взяв девушку за руку, он вывел ее из-за стола.

Алик, включив ноутбук, подключал его к колонкам и усилителям.

За столом раздались одобрительные аплодисменты. Гости поудобнее размещались на своих местах, приготовившись слушать и внимать…

А в распахнутые окна медленно закрадывался сиреневый вечер…

Ребята не готовили специально какую-то программу и не подбирали репертуар для этого импровизированного концерта, они просто решили что и родителям, и особенно старушкам из деревни, будет приятно послушать то, что вот уже сколько месяцев они исполнили на различных концертных площадках в Минске. И вообще, просто послушать их. И не ошиблись.

К тому же и момент для концерта Леша выбрал подходящий, почувствовав, как накаляется атмосфера, избавив тем самым жену от созерцания постепенно напивающегося Дороша. Лешка всегда правильно чувствовал, как нужно поступить, и как-то всегда это было вовремя, кстати.

Злата к любому делу подходила с максимальной ответственностью. Фальшивить и не замечать ошибки, особенно свои, она не умела. Поэтому в свое исполнение девушка вкладывала душу, полностью отдаваясь этому, зажигая огонь. Так было всегда, так вышло и сегодня, стоило лишь ей запеть «Печки-лавочки», песню, которую она посвящала деревне и жителям, и все остальное уже было неважным.

Тот неиссякаемый восторг перед жизнью, перед музыкой и этой деревней Полянской каким-то чудным образом удавалось вложить в песню и передать слушателям. От нее глаз невозможно было отвести, когда она пела. Столько света, тепла и доброты она излучала, так загорались ее глаза, так звенел голос, так расцвечивался мир вокруг, как будто чудо какое-то происходило.

Злата пела одна, дуэтом с Блотским, после и Лешка пел. А потом уже и все гости, Алик только успевал искать фонограммы, благо, таких русских народных застольно-хороводных у него было хоть отбавляй.

Тут уж Злате было не до Дороша. В какой-то момент, взглянув в его сторону, она увидела пустой стул. Он ушел, а она даже не заметила.

Концерт, плавно перешедший в танцы переместился во двор. Пробравшись в свою комнату, Злата сняла атласные сапожки, обула легкие босоножки на плоской подошве и вышла на крыльцо. Сюда, в сад, еще вчера ее папа и дядя Коля провели свет, и теперь, на зеленом газоне, среди кустов и фруктовых деревьев, неторопливо танцевали гости. Те немногие из них, кто остался. Старушки из Горновки, простившись, разошлись по домам. Злата сама проводила их, приглашая прийти завтра на чай и свадебный торт, который сегодня остался нетронутым. Старушки устали, это и понятно. Да и Злату все это уже слегка утомило.

— Устала?

Сзади подошел Лешка и, обняв за талию, легко коснулся губами ее виска.

— Честно говоря, да! — девушка улыбнулась и, прижавшись к Лешкиному плечу, потерлась виском о его щеку. — Как думаешь, на правах молодожен мы могли бы сейчас оставить их?

— Думаю, они на нас не обидятся!

— Да?

— Да!

— Тогда пойдем прямо сейчас? — Злата чуть отодвинулась и заглянула мужу в лицо.

— За огороды? — улыбнувшись, догадался он.

Девушка кивнула и засмеялась.

— Бежим? — Блотский протянул ей руку.

— Бежим! — Полянская вложила в нее свою и, сорвавшись с места, они побежали.

Как только они миновали огород и оказались в лугах, теплая безлунная ночь окутала их. И как-то сразу вся сегодняшняя суета, все волнения и тревоги остались позади. Где-то маячил темной стеной застывший лес, а на небе мерцали звезды, казавшиеся сейчас, к августу, такими яркими и близкими. Выпавшая роса мочила ноги, но это казалось сущим пустяком но сравнению с восторгом, которым было охвачено все Златино существо. Она бежала по траве, и ее звонкий, счастливый смех звенел в тишине. Раскинув руки в стороны, Полянская как будто хотела заключить в объятия этот мир.