Тайный код китайского кунфу - Алексей Маслов

К тому времени уже неоднократно предпринимались реальные попытки разработать современную теорию ушу и даже ввести преподавание Национального искусства в высших учебных заведениях. Над этим работали специалисты Ассоциации Цзинъу, Центральной Китайской Академии Национального искусства, множество других обществ ушу. Но никто не мог создать теории более комплексной и универсальной, чем та, которая сложилась на протяжении столетий и уходила своими корнями в даосизм. В принципе, нет ее и сейчас — то, что широко публикуется в современных книгах по спортивно-гимнастическому ушу, не выходит за рамки общепринятой теории спорта. Традиционное ушу живет по своим законам, лежащим далеко за границами спорта.

Большинство усилий по подготовке специалистов и методических пособий в 20–30-е годы уходило в песок. В 1934 году из 24 выпущенных книг по различным аспектам физической культуры, в том числе и традиционной, по ушу было всего лишь две.[229] Не было создано и оптимальных вариантов для описания техники, оно было сумбурным, плохо раскрывающим характер движения. По иллюстрациям вообще трудно было что-то разобрать — они в основном выполнялись в виде тусклых фотографий без пунктирных линий, обозначающих траекторию движения. В этом и состояла одна из самых больших проблем: невозможно было не только объяснить современным языком смысл ушу, но даже четко описать приемы! Сотни нюансов, которые включает каждое движение, можно воспринять только на примере движений учителя, уловить их чисто визуально. А как объяснить в книге ритмику движений в таолу, как научить тактике поединка, как объяснить «работу воли» в нэйгун?

Подобные затруднения приводили к тому, что официальное ушу постепенно выхолащивалось. Этот процесс лишь начинался, и его результаты были малозаметны. К тому же во многих организациях работали известные мастера, державшие марку традиционного ушу. Плоды этого скажутся через десятки лет, когда государственное и народное ушу, т. е. современное и традиционное, пойдут разными дорогами как в теоретическом, так и в чисто практическом плане.

Ушу уже прочно заняло свое место не только как искусство нации, но и как вид физического воспитания, к нему применялся тот же термин — «тиюй» («спорт»), как, например, и к футболу. Правда, тем же термином обозначались и цирковое искусство, и игра в облавные шашки, поэтому данное название несопоставимо с его европейским аналогом.

Система традиционных школ оставалась по-прежнему очень сильной в деревнях, одновременно с этим ряд школ официализировался и называл себя «исследовательскими обществами», «ассоциациями изучения ушу» и т. д.

Далеко не все общества имели строгую структуру и, естественно, перенимали от своих предшественников все, что стало в то время называться «метафизикой». Большинство таких обществ-школ имело свои тренировочные дворы, собирало деньги с учеников. На их примере можно видеть удивительное сочетание традиций и новаций в китайской культуре. Правда, существуют и другие мнения относительно этого вполне закономерного, хотя и болезненного процесса расслоения ушу. Современный китайский исследователь ушу Си Юньтай пишет: «Правящая верхушка, таким образом, использовала клановую деятельность ушу для того, чтобы разобщить народное единство, одурманить народ… Забота правящих классов об ушу в то время была обманом, истинной же была реакционная политика в отношении ушу, фактически, ушу столкнулось с гонениями и разрушениями».[230] Доказательства этого тезиса привести трудно, во всяком случае, никаких преследований ушу в то время не было, сравнительно мирные отношения складывались и с тайными обществами, где преподавали многие мастера боевых искусств. Чем же клановая система преподавания ушу вредила единству масс, также понять трудно, скорее, наоборот: идея ушу как национального искусства объединяла всех его адептов, а история свидетельствует о том, что во все времена ушу было вымпелом на флагштоке консолидации сил Китая, начиная от борьбы с кочевниками вплоть до антияпонской войны 1937–1945 годов.

В сентябре 1931 года японские войска вторгаются в Маньчжурию и основывают там государство Маньчжоу-го. Его формальным правителем стал последний император Китая Пу И, кстати, неплохо разбиравшийся в ушу. Японцы почувствовали себя в Китае более свободно. Не раз японцы приходили в китайские школы и вызывали их мастеров на поединки, и китайские бойцы, даже такие известные как Сунь Лутан, Ван Цзыпин, отстаивали достоинство как Национального искусства, так и самой китайской нации.

7 июля 1937 года произошло небольшое столкновение между японскими и китайскими войсками у моста Логоуцяо (мост Марко Поло). Никто не мог тогда предположить, что этот небольшой инцидент станет началом изнурительной войны — сопротивления китайского народа японским захватчикам, продлившегося семь лет. В первые два месяца войны были захвачены такие крупные промышленные центры, как Шанхай и Тяньцзинь, ряд обществ ушу прекратил свое существование. В октябре пала Ухань, затем Нанкин. Гоминьдановское правительство переехало в Чунцин. В этом городе накануне войны возникли две крупные организации ушу: Чунцинская Академия Национального искусства и Академия Национального искусства. В Чунцинской академии, руководителями которой были известные мастера Ли Хунгунь, Хэ Бэйхэн и Чжу Гофу, существовали группы военной подготовки, группы высшего уровня, особые группы преподавательских кадров и детские группы. В связи с наступлением японцев в академию приезжали мастера из оккупированных районов, и в конце концов в этой организации собралась целая плеяда известных мастеров — Фэн Юйшэн, Дэн Дэда, Ван Энбо, Ван Цзыпин и другие.

И даже в это тяжелое время проводились поединки с иностранцами в продолжение традиции Хо Юаньцзя, отстаивавшие национальную честь Китая. Правда, по утверждениям ряда специалистов, ставших свидетелями многих из этих событий, все это — не более чем легенды, и поединки с иностранцами либо не проводились, либо не носили столь широкого размаха. Но истории об утверждении национального достоинства китайцев через Национальное искусство были нужны, и не случайно эти рассказы появлялись именно в самые тяжелые для Китая моменты. Так, в декабре 1943 года на поединок вышел 14-летний юноша Цай Лунъюнь. Его соперником стал русский боксер Машалов. Хотя и утверждалось, что Машалов — «знаменитый боец», но до этого он ничем не прославился. По рассказам, бойцы встречались дважды. В первом поединке Машалов проиграл и потребовал во время матча-реванша запретить Цай Лунъюню использовать удары ногами, но вновь был послан в нокаут.

С детства Цай Лунъюнь обучался шаолиньцюань, синъицюань, тайцзицюань, и это стало его основным занятием в жизни. В сентябре 1946 года в другом поединке он встретился с американским бойцом Расселом и послал его в тяжелый нокаут в четвертом раунде, за что получил прозвище Великий Дракон С Чудесными Кулаками. В наши дни Цай Лунъюнь стал вице-президентом Китайской ассоциации ушу.[231]

В тяжелые моменты антияпонской войны рассказы об этих мастерах ушу поддерживали дух китайского народа. Коммунисты, создавая антияпонские опорные базы, приветствовали занятия ушу, считая их одним из способов поддержания духа бойцов. Среди жителей таких опорных баз было немало членов тайных обществ, поэтому практика ушу стала повседневностью на этих территориях. Активные сражения с японцами коммунисты не вели, основная тяжесть борьбы падала на гоминьдановскую армию. В базах, находившихся под контролем КПК, создавались специальные площадки для занятий ушу, даже проводились состязания. В городе Янъани, в Особом районе Китая, где находилось руководство КПК, в том числе и Мао Цзэдун, широко практиковался тайцзицюань. Создавались даже учебные заведения, где преподавались хунцюань («Красный кулак»), бой с «копьем грушевого цветка», о котором упоминал генерал Ци Цзигуан еще в XVI веке, и многие другие направления.

8 марта 1940 года в Янъани прошел женский спортивный праздник, где девушки из бригад самообороны демонстрировали бои с мечами, алебардами и копьями.[232] Однако напряжение, царившее в период войны, не позволяло ни полноценно развивать ушу, ни осмыслять его и думать над его теорией, хотя предложения по обновлению Национального искусства У Тунань опубликовал именно в этот период. Примечательно, что книга У Тунаня была издана именно в гоминьдановском Китае.

Многие учебные заведения и организации боевых искусств распались. Прекратили свое существование знаменитые Ассоциация Цзинъу в Шанхае и Центральная Китайская Академия Национального искусства в Нанкине.

Но при этом система закрытых школ вновь продемонстрировала свою жизнеспособность. Ушу продолжало жить и среди тайных обществ, оставаясь практически не затронутым войной. Вновь сработал механизм самосохранения культуры ушу через самосокрытие, который позволял передавать «истинную традицию» на протяжении столетий.